Махди провел долгие часы в тонких слоях эфира, которые даже изощренному восприятию скаита все же оставались недоступны, сопровождая каждый его шаг, наблюдая за каждым его движением. Он несколько раз материализовался возле Гаркота, но последний, словно немедленно обнаруживая присутствие воителя безмолвия, каждый раз поворачивал голову в его сторону. Шари спасался только благодаря своей способности опережать движения сенешаля на несколько сотых секунды и укрываться в эфирном коридоре до того, как его раскроют. Постепенно он понял, что использовал неверный подход: Гаркоту было бы гораздо труднее засечь его присутствие, если бы его окружали другие люди, волновые пакеты накладывающихся и перемешанных колебаний, которые маскировали бы его собственные вибрации. Поэтому он решил действовать в момент, когда сенешаль устроил аудиенцию для придворных грандов, кардиналов и делегатов гильдий в зале, именовавшемся «закрытым». Собственно, ее следовало бы именовать не аудиенцией, а варварской потасовкой, настоящими крысиными бегами, в которых претенденты, на время забыв об изысках ментального контроля, изо всех сил боролись за привилегию обменяться парой-тройкой слов, чаще всего — совершенно пустых, со вторым лицом в империи Ангов.

Шари сначала вернулся к Жеку и приказал ему ждать его в комнатке епископского дворца, где хранились четыре замороженных тела. Тут он снова шел на известный риск, поскольку не был точно уверен в поддержке муффия крейцианской церкви, но время поджимало, часть деталей ситуации от него ускользала, и ему приходилось опираться на догадки.

В толчее зала его появление осталось совершенно незамеченным. Перенос прямо в огромную комнату избавил махди от коридора с клеточными детекторами или ментальных пикетов скаитов-инквизиторов. Сферы климатизаторов распыляли эссенции, но им плохо удавалось затушевать запахи от человеческих тел и их собственных духов, которые под воздействием тепла и пота начинали окисляться. Нервно шуршали шелковые подошвы по розовым мраморным плитам, церемониймейстеры тщетно пытались навести порядок в этой суматохе, старухи приглядывались к дамам острыми глазами стервятников, кардиналы расхаживали с минами довольными и таинственно-значительными: весь мир им представлялся одним длинным дворцовым кулуаром, питательной средой интриг и заговоров. Недвижная армия мыслехранителей, скопившихся у главных дверей, выглядела белым островком спокойствия посреди бурного моря.

Шари приходилось бороться и с людскими потоками, которые стремились вытеснить его из давки, и с сильной усталостью из-за беспрестанных прыжков туда-сюда между материальным и эфирным мирами. Среди гама, ворчания, вздохов, оскорблений он разбирал обрывки разговоров:

— Марсы окончательно потеряли и лицо, и здравый смысл…

— Что вы хотите, микростазия… Прекратите уже топтаться по моим ногам, моя дорогая, или хотя бы сбросьте вес!

— Новый муффий начнет свой понтификат судом над Марсами, как Маркитоль начал свое правление с процесса дамы Сибрит…

— Надеюсь, на этом параллель исчерпается.

— Никаких сомнений: преемник, Мартис де Блоренаар, — выходец из гранд-семейства и…

— Мартис де Блоренаар? Я думал, что лучшим кандидатом был бы кардинал Йери Пассит-Паир…

— Йери Пассит-Паир, брат дамы Аннит? Даже не думайте: над ним все еще нависает бурное прошлое императрицы. Некоторые поступки, даже если вина прощена, плохо согласуются с назначением муффием…

— Нужно еще, чтобы имперским силам удалось выкурить Маркитоля из его логова. Мне говорили, он превратил дворец в настоящую крепость…

— Скоро мы узнаем, насколько эффективна эта защита, ведь штурм начнется через несколько минут. Я бы порадовался, если силы закона взяли бы его живым. Очная ставка Маркитоля с обвинителями так бы нас позабавила! А его агония тем более…

— А что думают о двоих, из-за которых подставились Марсы? Кое-кто поговаривает, что они… воители безмолвия…

— Не надо выдумывать! Это вульгарные террористы-осгориты.

— Меня уверяли, что они исчезли совершенно необъяснимым образом, когда полицейские осадили убежище Марсов.

— Наверняка в секретном убежище полно секретных ходов.

— А вы, сьер, как полагаете?

Шари потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что обращаются к нему. Женщина с неумеренным макияжем и локонами в опталиевых блестках, в переливчатых облегане и манто. Она уставилась на него с тончайшей примесью иронии и пренебрежительности во взгляде — как это принято при дворе.

— Воители безмолвия — чистая выдумка, дама моя, — ответил он.

На покрытых черным перламутром губах его собеседницы появилась усмешка.

— Вы ведь не сиракузянин? Откуда вы?

Махди беглым взглядом оценил расстояние до синего бурнуса. Ему оставалось пересечь еще три ряда, и тогда достаточно было бы оставаться в правом потоке, чтобы его вынесло перед сенешалем.

— Вам слыхали про планету Ут-Ген? — сказал он. — А про город Анжор?

Нет, она не слыхала, и эта тема казалась ей настолько неуместной, что она предпочла раздраженно обратить глаза к потолку и отвлечься на созерцание украшавших его голографические фрески. Она могла бы и потратить драгоценную минутку своего времени на паритоля с такой значительной планеты, как Маркинат, Иссигор или из Неоропа, но уроженец Ут-Гена значил немногим больше человекозверя с Жетаблана. В его неприкрытой мужественности было что-то привлекательное, но животная красота всего лишь отражала грубый дух, трагическую неспособность посвятить себя культу элегантности и красоты.

Шари сосредоточил все внимание на синем бурнусе, который промелькивал перед ним урывками, только когда передвигались с место на место толпящиеся впереди придворные. Изготовленные из грубой ткани традиционные костюмы скаитов не имели ни отверстий, ни карманов на виду. Защитники иногда носили широкие тканые пояса, украшенные ромбовидными пряжками, но Гаркот никогда не затруднял себя излишними аксессуарами. Несколько раз Шари наблюдал, как он оттягивал нижний край капюшона и тянул руку к высокому открытому вырезу своего одеяния. Махди предположил, что именно туда, во внутренний карман, засунуты коды. Итак, он должен был проделать те же движения, что и сенешаль, когда они окажутся лицом к лицу: оттянуть за низ капюшон, распахнуть вырез бурнуса, залезть в карман и схватить четыре маленьких белых шара. Ему нужно будет завершить все это менее чем за две секунды, а затем воспользоваться эффектом внезапности и последующим моментом замешательства, чтобы вызвать антру и раствориться в тонких слоях эфира. В плане было много неизвестных, в том числе — рефлекторные способности скаита Гипонероса, реакция придворных и возможное подключение кодов к волновой системой безопасности, но другого пути для достижения цели он не видел.

— И чем же занимаются на… Ут-Гене?

Это вернулась к разговору та придворная дама, вероятно, посчитав, что обмениваться банальностями с туземцем какой-то жалкой планетенки все же предпочтительнее, чем глазеть на нудные и многократно подновленные артибанические фрески на потолке, особенно если можно двигаться у туземца в кильватере и беззастенчиво пользоваться им как внушительным живым щитом. По мере того, как Шари приближался к цели, людские потоки становились все сильнее и хаотичнее. Ему пришлось упираться ногами и расставлять локти, чтобы противиться центробежным течениям, которые пытались оттащить его на край давки.