момент дверь с грохотом отскакивает, и передо мной предстает мой студент. Теперь так его называешь, да? Можно просто…мой, вот только сейчас он напоминает мне дикого зверя, исчадие ада. По спине бегут мурашки, и волосы медленно встают дыбом, стоит только глянуть на его высоко вздымающуюся грудь, взлохмаченные волосы и горящий огнем взгляд на небритом лице.

Я уже молчу о фингале под глазом, который он точно заполучил недавно, потому что оттенок именно красноватый, а не синий.

Стоим пару минут и смотрим друг на друга. А потом я понимаю, что его могли увидеть и снова заснять интересный материал, а завтра я снова буду на первых страницам желтой прессы. Наушники падают на пол, я машинально делаю шаг назад и оглядываюсь по сторонам.

И что мне делать, если так хочется просто прижаться к нему и расплакаться? Рот сам открывается и рождает что-то страшное.

—Что ты себе позволяешь, Белов? Вон отсюда! — прижимаюсь спиной к стене и ощущаю утробный ужас, потому что он даже не собирается покидать стены моей скромной двушки. А нас уже могли увидеть…Широкая фигура делает шаг ко мне и одним махом закрывает дверь изнутри. Мышка в клетке.

Спокойно. Спокойно. Спокойно.

—Пришел поговорить, — наглая ухмылка отражается на лице парня, а я содрогаюсь вся. Я сорвусь, точно сорвусь и наплюю на все просьбы его отца минимизировать контакты. Мне до чертиков страшно сейчас оставаться с ним один на один, потому что я боюсь себя. Господи, зачем я только открыла дверь? — Зачем отказалась от нашей группы? — недовольно бурчит Рустам. — Мы же с тобой поговорили!

Отказалась, потому что так надо, да и не могу больше видеть его и не сметь коснуться. И выхода другого не было у меня. Не могу я так больше, но хуже всего то, что я не могу сопротивляться, хотя должна сейчас, имея столько проблем. Не хочу! Не хочу, все вокруг протестует против этого. Почему я должна скрываться? Почему?!

Облизываю губы и прикусываю внутреннюю поверхность щеки. Гадство, просто гадство! Не сбежать от тебя и не скрыться, как ни старайся! Как будто я не самом деле могу сбежать от чувств даже на время. Сердце продолжает отбивать чечетку, когда нос выхватывает его запах. Ближе. Еще ближе. Нет, пожалуйста. Память противно подкидывает дровишек в костер моих страданий. Нет, не сейчас!

—А ты как думаешь? — сиплю, стараясь увернуться от загребущих рук, которые уже тянутся ко мне и не дают сбежать. Горечь выкуренных сигарет опускается на мои уста, впечатывая особенный след Белова. Я все пропахла им. Насквозь. И уже давно.

Пожалуйста, просто уйди. Иначе тут будет точка невозврата. Я не смогу дальше так…

—Это меня не остановит, Вася. Я скрываться не буду, я не позволю никому…тебе причинить вред.

Слова больно режут ухо, смешиваясь с патокой наслаждения. В этом весь Белов, всегда вперед как бронепоезд, а дальше будь что будет… Я лишусь работы, я лишусь всего, что у меня есть, а все из-за него и из-за себя самой, из-за наших чувств! Будет только больше проблем.

Хочется кричать и выть от безысходности. Приходится запрещать себе испытывать наслаждение от близости накаченного тела и включить разум.

Я обещала отцу держать дистанцию, но как ее держать, если я сама сгораю от боли?

Он подходит ближе, резко упирается грудью в меня, а я держу марку, я же обещала Белову-старшему.

—Оставь меня в покое, Белов! Ты нарываешься на неприятности, — царапаюсь, специально всаживая в толстую загорелую кожу свои ногти. Но больно только мне, потому что даже такая близость обжигает наслаждением. Дай мне время, Рустам, ну мы же говорили с тобой…

—Никогда, — горячие губы скользят по коже, и я слышу звонок в дверь.

Слава Богу!

—Кого ждёшь?

Рустам хмурится, руки прекращают гулять по телу.

—Любовника, — не задумываясь, лгу, абсолютно не осознавая дальнейшее развитие событий.

Конечно, это было несвойственное мне действие. Я никогда не раздраконивала людей, но сейчас что-то перемкнуло. Что-то внутри меня просто взяло и выплюнуло это. Злость на весь мир и на себя саму…

Карие глаза намертво приклеиваются к моему лицу, а затем жесткий захват сильных рук оттягивает волосы, а властные губы впиваются в мои. Доминируя, подчиняя, причиняя боль. Язык грубо вторгается в рот, вынуждая меня застонать от агонии. Рустам стискивает мою талию в своих руках и скользит пальцами по пояснице, оставляя отметины, помечая собой.

Глубже, грубее, сильнее. Совсем как раньше, совсем как раньше. Как всегда.

Я тону в примеси из наслаждения и безумного отчаяния, что давит мне на горло бетонной плитой безысходности.

Не могу держаться в стороне, я не могу просто отказаться от него даже на время. Учитывая, что это время неопределенное.

44. Ну здрасти, приехали!

ГЛАВА 44

БЕЛОВ

Увидел ее и растекся, коснулся и поплыл. Это чудо из чудес, что я сейчас могу держать ее в руках и целовать до потери пульса. А тема любовника меня рассмешила. Моя девочка выпустила коготки. Так держать, малыш, люблю, когда ты в гневе. А уж ревность только добавит перчинки в наше примирение. Я от тебя теперь не уйду. Никак. Просто не могу дальше без тебя, моя девочка. А то, что придумал, всех просто растопчет, смирятся и будут еще оды нам писать.

Задыхаюсь, но не отрываюсь, ни на минутку не могу оторваться, однако кто-то настойчиво долбится в дверь, и это начинает бесить, потому что у меня сейчас другие планы! Вася цепляется руками за шею и что-то бурчит, мол забыла. Что забыла?

Я отодвигаю малышку, касаюсь пальцами по набухшим губам и иду открывать дверь, а стоит открыть, так и офигеваю.

—Авраменко?!

Какого, мать его, черта эти двое тут делают, и откуда им вообще известен адрес проживания моей девочки?! На мгновение мне в голову приходит хреновая мысль, которую я быстро отгоняю метлой. Это парни из нашего универа, вполне адекваты, но какого черта они тут, вот это загадка. Не сразу замечаю с ними какую-то девицу.

—Белый, ты какого хера тут делаешь? — бузит один из близнецов.

—Чего ты тут забыл? — повторяет вопрос второй.

Че, бл*? Вы че тут делаете, этот вопрос куда интереснее! Василиса вдруг резко врубает тон «очень плохой училки», в ее голосе ни тени нежности. Ну и что? Ну вот они тут, твои студенты. И я тут, твой студент. И че? И ничего!

—Белов, вышел отсюда и