но вдруг послышался низкий гул, от которого заложило уши, а потом грохнуло так, что содрогнулась земля под ногами. Чёрное небо над головой разверзлось, и толстый ослепительный луч ударил в землю где-то неподалёку. Промчалась световая волна, заставив Машу с Готтлибом крепко зажмуриться, а потом словно гигантские белые крылья пронеслись над землёй и взмыли в небо, рассеивая нависший мрак.

— Это была труба Архангела! — радостно воскликнула Маша, хватая Готтлиба за руку и тут же вскрикивая от неприятного жжения в спине. Она обернулась — один из автоматчиков стрелял в неё очередями. Пули ещё не могли пробить кожу, но уже ощущались, как муравьиные укусы. — Я их чувствую! — удивлённо сообщила она Готтлибу.

— Я же сказал, они быстро наберут силу! — Готтлиб потёр плечо после удара меча ближайшего всадника. — Нам придётся обороняться, пока не решится битва там! — Он указал в небо, в котором чёрные крылатые тени сошлись с многочисленным войском, сияющим белизной.

Стало намного светлее, но порывы ветра только усилились, сверху нёсся беспрестанный вой и грохот, продолжали сверкать молнии. Это не мешало строиться восставшему смешанному войску. У солдат появились отдающие приказы командиры. Их внимание привлекли Готтлиб с Машей, и несколько отрядов были брошены на их уничтожение.

— Сюда! — крикнул Готтлиб, увлекая Машу за собой к обломку стены выше человеческого роста и вталкивая женщину в небольшую нишу. — Здесь я смогу прикрывать тебя!

Он легко отразил первую атаку нападавших рыцарей, уже начинающих обретать плоть, смог отнять у них несколько щитов, пока ещё бесполезных, но с каждой минутой становящихся всё прочнее, чтобы заслонить ими Машу, и отсёк головы трём автоматчикам, лишь на время потерявшим ориентацию в пространстве.

— Почему они не умирают? — воскликнула Маша, глядя, как солдаты бродят в поисках своих голов.

— Потому что нельзя убить мёртвых! — ответил Готтлиб, с каждым ударом чувствуя, как крепнет сталь у противника, как становятся прочнее доспехи и как больнее бьют в тело пули.

Он выхватил автомат у одного из восставших, понимая, что скоро придётся пустить его в дело, защищая себя и жизнь любимой женщины. Бой на земле продолжался, а в это время наверху сошлись две гигантские крылатые фигуры — чёрная и белая. С оглушительным свистом крылья рассекали воздух, закручивая смертельные вихри. Ослепительными молниями сверкали огненные мечи, разя противника и повергая в священный трепет всех на земле и в небе, с нетерпением и страхом ожидающих исхода битвы…

* * *

…Отец Леонид проснулся от страшного грохота, содрогнувшего старое здание гостиницы, и от звона разбивающегося стекла. Завыли автомобильные сигнализации на стоянке, послышался вой сирены со стороны замка. Священник не сразу вспомнил, где находится, а когда сообразил, вскочил словно ужаленный. Голова у него раскалывалась от боли. За окном начинался рассвет. Батюшка бросился к телефону, чтобы взглянуть на часы, и с ужасом понял, что батарея разряжена.

— Где ж Мария? — воскликнул он, с тревогой вслушиваясь в доносящиеся отовсюду звуки и с удивлением глядя на осколок кирпича, влетевшего в комнату.

Захлопали двери гостиничных номеров — разбуженные постояльцы забегали по коридорам, громко переговариваясь друг с другом. Отец Леонид осторожно вытащил торчащие из рамы острые осколки стекла и выглянул наружу.

— Свят, свят, свят, — перекрестился он, увидев, как в небо поднимается чёрный вихрь и быстро расползается по небу свинцовой тучей. — Началось, что ли? Ох, Господи, неужто проспал? Что ж за чай мне подсунули?

Он бросился к сумке, стоящей на кровати, извлёк из неё трубу и в нерешительности остановился. «А вдруг это просто сильная гроза надвигается со смерчем, а я сдуру Архангела Михаила вызову?» — подумал батюшка и вернулся к окошку. Он заметил, что территория Нижнего замка усеяна обломками кирпичей, а большинство постояльцев высыпали на улицу и с возмущёнными криками толпятся возле своих побитых машин. Холодные порывы ветра ударили по лицу льдинками, и священник отпрянул от окна. «Видать, точно какой-то катаклизм сейчас грянет», — только успел он подумать, как в небо взмыла чёрная фигура, расправила гигантские крылья и погрузила всё во мрак, прорезавшийся первой ослепительной вспышкой молнии с ужасающим грохотом.

— О Господи! — закричал отец Леонид, увидев множество чёрных теней, взмывающих в небо. Он быстро поднял трубу и сделал глубокий вдох, собираясь дунуть в неё, как вдруг тёмные крылья с силой ударили священника по лицу. Демон из воинства Люцифера схватил когтистой лапой трубу, дико взвыл от боли, выпуская её, и умчался прочь. Труба Архангела Михаила рухнула вниз и упала на траву газона. Лишь на секунду взгляд отца Леонида задержался на носящихся в небе зловещих крылатых тенях. Увиденное подстегнуло его к быстрым и решительным действиям, и он выскочил из номера в коридор, по которому с вещами метались обезумевшие от страха люди. Старое здание тряслось и содрогалось, угрожая развалиться. Батюшка быстро спустился по лестнице на первый этаж и выбежал на улицу.

— Господи, помилуй, спаси и сохрани, — пробормотал он, крестясь при виде сотен призраков, заполняющих территорию Нижнего замка.

Рыцари, размахивая мечами, скакали на лошадях за убегающими людьми, солдаты в немецкой форме строились в шеренги, собираясь в атаку. Отец Леонид заметил, как двое туристов с радостными криками и безумным блеском в глазах приветствуют их, вскидывая руки. Не задерживаясь, он бросился на поиски трубы и быстро отыскал её рядом со склонившимся над ней солдатом вермахта. Не раздумывая, тот открыл по священнику огонь из автомата, но пули жалили ещё не больней укусов комаров, и батюшка с наслаждением погрузил кулак в рыхлую плоть немца, отбросив его в сторону. С трепетом отец Леонид поднял трубу к небу, перекрестился, произнёс: — Помоги, Господи! — и дунул в неё изо всех сил.

Ему показалось, что труба не издала ни звука и сразу рассыпалась на тысячи белых осколков, потом что-то загудело в вышине, а в следующее мгновение обрушилось на землю со страшным грохотом и ослепительной вспышкой. Сердце отца Леонида ухнуло и затрепетало, как пойманная птичка, ноги его подкосились, и священник рухнул на землю. Словно в тумане, он увидел сияющий грозный лик прекрасного юноши, взмахнувшего белоснежными гигантскими крыльями в небе. Тьма на мгновение разверзлась, вспыхнула молнией, и сознание священника погрузилось в чёрный бездонный колодец безвременья…

Отец Леонид не видел, как сошлись в схватке два войска — небесное и когда-то низверженное, как сплетались в смертельных объятиях чёрные и белые крылья, как сверкали огненные мечи Михаила и Люцифера.