— Если вздумаешь орать — всажу тебе пулю в глотку. — Он ботинком повернул в её сторону лицо брата Тео. Вернее, кровавую маску, в которое оно превратилось. — Станешь такой же красивой. — Командор усмехнулся. — Или сверну тебе шею, как твоему упрямому дружку из Бранденбурга.

— Мартин Вебер, — чуть слышно прошептала Маша.

— Наконец-то догадалась. — Немец приблизился к ней и пнул ботинком по рёбрам, так что у женщины потемнело в глазах от боли. — Куда дела Дитмара, сучка? Отвечай! — неожиданно заорал он.

— Он… отправился… в ад, — прошептала Маша, закусывая губы, чтобы не застонать перед гауптштурмфюрером.

— Вот как? — холодно произнёс Вебер. — Тогда он с нетерпением ждёт тебя там. Но сначала я устрою тебе ад здесь. — Мужчина наклонился к самому лицу Маши и зашептал: — Знаешь, почему я не убил тебя сразу? Решил, что безмозглая сучка, из-за которой я лишился двух друзей, должна получить сполна. Ты станешь моим первым подарком восставшим рыцарям ордена и рейха. Изголодавшиеся за десятилетия призраки, обретя плоть, разберут тебя на части, порвут в куски.

— Рыцари не тронут меня! — выкрикнула Маша, с ужасом глядя в безумные, сверкающие яростью глаза немца. — Они давали обет целомудрия и безбрачия!

— Зато солдаты Третьего рейха позабавятся всласть, — ответил Вебер. — Ладно, хватит лирики, пора приступать.

— Да-да, торопись, пока сюда не прибыла полиция! Служба наблюдения наверняка уже известила её о твоих действиях!

— Как же ты глупа и наивна! — рассмеялся немец. — Оглянись! В усыпальнице нет ни одной камеры! Что тут охранять? Обшарпанный кирпич и три надгробные плиты? Всё! Заткнись и не мешай! Заграждающая печать ждёт своего часа.

Мартин Вебер вышел из часовни и тотчас вернулся, держа в руках Машину подвеску. Как только он вошёл, старинное украшение с силой дёрнулось вперёд, и немец выпустил его от неожиданности. Заграждающая печать упала на камни и быстро заскользила по полу к центру усыпальницы. Там она остановилась, сделала несколько оборотов вокруг своей оси и замерла.

— И это всё? — удивлённо спросил немец. — А что делать с ключами?

Словно отвечая на его вопрос, подвеска вдруг осветилась изнутри, переплетения выпуклых пластин начали разъезжаться в разные стороны, сдирая мозаику, покрывающую пол, и через минуту от заграждающей печати осталось лишь большое сияющее кольцо. Земля загудела, пол Машей задрожал, и внутри кольца, образуя треугольник, выступили вверх из земли три прямоугольных камня с замочными скважинами на торцах.

— Вот теперь понятно, — проговорил Вебер, направляясь к камням с ключами в руках.

В наступившей тишине он склонился над одним из камней. Замочная скважина оказалась забита землёй и глиной, и немцу пришлось сначала очистить её, прежде чем вставить ключ. Наконец всё получилось, ключ легко вошёл в отверстие до упора. Вебер повернул его, и в часовне раздался громкий щелчок. Немец с опаской огляделся и подошёл ко второму камню. Процедура повторилась, и Вебер направился к третьему.

Всё это время, пока преображалась заграждающая печать, а немец занимался ключами, Маша лихорадочно соображала, как ей спасти себя и Готтлиба. Она пробовала ослабить путы на руках и ногах, но туго затянутая верёвка больно впивалась в тело, не оставляя никаких шансов. Женщина с сожалением посмотрела на меч, валяющийся далеко на полу. Нечего было даже думать, чтобы незаметно доползти до него. Неужели это всё, что было у брата Тео? Она взглянула на мёртвого рыцаря, лежащего рядом с ней. Стараясь не касаться лужи крови, застывшей под его головой, Маша, извиваясь, принялась толкать мужчину. Белый плащ сполз в сторону, и женщина едва сдержала крик радости, увидев рукоятку кинжала, торчащую из ножен на поясе. Собрав все свои силы и опираясь телом на бездыханный труп, Маша смогла сесть на полу лицом к разворачивающемуся действию и спиной к брату Тео. Мартин Вебер лишь бросил на неё недовольный взгляд, поглощённый своими действиями. Пальцами Маша нащупала рукоятку кинжала и потянула её вверх. Острый клинок наполовину вылез из ножен, и женщина принялась тереть об него верёвки, связывающие руки.

Между тем Мартин Вебер закончил с ключами. Как только раздался последний щелчок, пол в часовне снова задрожал. Ступени, ведущие в нишу перед центральным окном, сдвинулись с места и медленно, с глухим скрежетом, заскользили внутрь помещения, открывая кладку из крупных прямоугольных камней. Те, в свою очередь, начали опускаться, образуя глубокую квадратную шахту. Звук спускающегося механизма становился всё тише и тише, пока наконец что-то не ухнуло в самой глубине и замерло. В тишине послышался лязг металла, и снова в глубине загудело, только теперь звук приближался к поверхности. Всё громче и громче, и вот из шахты показалась чёрная гранитная плита, поверх которой лежала длинная труба, тускло поблёскивающая в свете занимающегося рассвета. Мартин Вебер подошёл к ней, взял в руки и принялся рассматривать, что-то бормоча себе под нос на немецком. «Сейчас он подует в неё — и начнётся», — думала Маша. Она несколько раз порезалась об острое лезвие, но не прекращала работы, чувствуя, как ослабевает натяжение верёвок. Ей показалось, что Готтлиб зашевелился в склепе. Это придало ей сил, последнее движение — и руки за спиной оказались свободными.

В это время Мартин Вебер торжественно встал на одно колено, набрал воздух в лёгкие, поднял трубу к потолочному своду и дунул в неё. На мгновение Маше показалось, что она оглохла и ослепла. Прямо над головой словно разорвалась бомба, со страшным грохотом разнося в стороны стены часовни и сметая потолок. Женщина с криком бросилась на землю, забыв об осторожности и закрывая голову руками от посыпавшейся сверху глины и падающих обломков кирпичей. Но Мартину Веберу было не до Маши и её развязанных рук. Он и сам распластался на полу от страха. Трубы у него больше не было — издав единственный призыв, она рассыпалась на тысячи мелких чёрных кусочков, закручивающихся в воронку над немцем.

Как только к Маше вернулось ощущение реальности, она осторожно подняла голову и огляделась. От часовни Святой Анны и расположенного над ней костёла не осталось ничего, кроме торчащих низко над землёй остатков стен. Чудовищной силы взрыв, направленный вверх и в стороны, буквально разнёс постройку на камни и раскидал их по округе. Совсем близко завывала сигнализация. Маша взглянула на светлое утреннее небо над головой, а потом заметила быстро увеличивающуюся в размерах чёрную воронку над Мартином Вебером.