Я слез с него и встал. Мне не хотелось сочувствовать страданиям снайпера. И все же я сочувствовал.

Поморщившись, он сел и подтянул рубашку. Алессио тяжело дышал. Даже во время бега я никогда не слышал, чтобы он так выдохся.

— Ты в порядке? — необдуманные слова слетели с губ прежде, чем я успел их остановить.

Он жестко кивнул мне, затем медленно поднялся на ноги. Он не мог согнуться из-за ребер, поэтому держал спину прямо и, спотыкаясь, направился к дереву. Выглядя немного бледным, он привалился к стволу.

— Как ты собираешься убить Бускетту, если ты не можешь стрелять и едва двигаешься? — я прищурился на него.

— Я могу стрелять левой рукой.

— Метко? — он не ответил, поэтому я сказал очевидное. — Они сломали тебе руку и ребра.

Алессио просто стоял и дышал. Madre di dio. Я не знал, насколько серьезно он был ранен. Но и не спрашивал.

— Не думал, что они могут причинить тебе такую боль.

Он слегка покачал головой.

— Я готов вытерпеть сотню побоев или тысячу ради тебя. Нет такого количества боли или страдания, которое не принял бы во имя тебя.

— Черт возьми, Алессио, — сristo.

Я не хотел ничего чувствовать при его заявлении, но смягчился на самую малость.

— Это правда. Прости меня, принц.

Оставшись одни на холмах, мы стояли под сицилийским солнцем и пытались перевести дух. Я был зол, но в то же время мне было грустно. Я скучал по нему. Мне не хватало того, что у нас было, тепла и взрывной химии, пока он все не разрушил.

Поэтому я сказал ему правду.

— Я не могу тебя простить.

— Не можешь или не хочешь?

— И то, и другое. Так что если ты пришел сюда в надежде завоевать меня, то это пустая трата времени.

— Я не знал, что ты придешь, — поморщившись, Алессио выпрямился. — Я позвонил Марко Раваццани и сказал ему, чтобы они держали тебя дома. А не отправили тебя сюда.

— Мой отец был против моего приезда в Палермо.

— Он был прав. Это глупо с твоей стороны.

— Я могу за себя постоять. Мне не нужно, чтобы ты или он защищали меня.

— Нет ничего плохого в том, чтобы позволить другим помогать тебе. Неужели ты настолько горд и упрям, что рискуешь собственной безопасностью?

— Так говорит человек, который всегда работает один.

— Не всегда, — тихо ответил он. — Я скучаю по работе с тобой. Мы были хорошей командой по делу с Нино.

Cazzo, подобные слова выходят из уст Алессио.

— Прекрати так говорить. Я не хочу это слышать. Ты сделал из меня дурака, лгал мне все это время.

— Джулио, — сказал он с многострадальным вздохом. — Я согласился убить тебя, и это тебя не смутило. И все же ты не можешь простить меня за то, что я не рассказал тебе о твоем отце?

— Не люблю секреты, Алессио. И не притворяйся, будто то, что ты сделал, не имеет никакого значения.

— Я знаю, что это очень важно. Просто надеялся, что ты любишь меня настолько, что сможешь это пережить. Но ты даже не хочешь попытаться. Ты даже не хочешь меня выслушать.

— Не взваливай это на меня, stronzo (застранец). Это твоя вина.

— И что, это все? Я для тебя умер?

— Ты думаешь, я буду продолжать трахаться с человеком, который чуть не убил моего отца и лгал мне об этом? Ma dai, снайпер, — фыркнул я, шокированный тем, что он вообще спросил.

Страдание и боль в его серых глазах удвоились, затравленный взгляд, который я никогда не забуду. Мы стояли так в течение долгого времени, никто из нас ничего не говорил. Наконец, он потянулся за своим рюкзаком. Он осторожно взвалил его на плечи.

— Пойдем, убьем дона Бускетту. Тогда тебе больше никогда не придется меня видеть.

Не дожидаясь, что я сделаю, он начал спускаться по склону на другую сторону.

Алессио

Надежда в моей груди угасала и умирала, пока спускался с хребта. Когда впервые увидел сегодня Джулио, подумал, что это знак. Святые присматривали за мной, давая мне еще один шанс с мужчиной, которого я люблю.

Но всё изменилось, увидев отражение ненависти и отвращения на его лице. Рухнула последняя мечта, я понял, что выдавал желаемое за действительное. Теперь Джулио навсегда ушел из моей жизни. Мне предстояло принять эту неизбежность. Необходимо освободиться от этих мучительных чувств и вернуться к тому, как было раньше.

Только вот мое прежнее существование теперь казалось таким жалким. Я не понимал, насколько одинок, насколько потерян в собственных мыслях, пока не появился Джулио. Теперь я не уверен, что смогу снова стать прежним человеком.

Как я могу иметь все, что хочу, и быть счастливым, когда у меня это отнимают?

«Ты мне не нужен и я тебя не люблю. Как и твои родители».

Я потирал корничелло на шее. Мне хотелось заглушить боль. Я был глупцом, когда думал, что у меня может быть что-то долговременное, настоящие отношения с другим человеком. А Джулио заслуживал лучшего, чем я. В конце концов, он и сам бы это понял. Я просто поторопил события, солгав ему.

За спиной раздались шаги, но я не обернулся. Дон Бускетта прятался в фермерском доме в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Джулио находился чуть восточнее, перед тем как подняться на хребет. Я нашел ферму ночью и убедился, что Бускетта живет в ней. Как только рассвело, отправился на небольшой деревенский рынок, расположенный неподалеку, где и увидел Джулио.

Меня как громом поразило, как только узнал этот профиль, эти плечи. И я не мог не пойти за ним.

Глупо, глупо, глупо.

Я молчал, пока мы шли. Что еще я мог сказать? Сконцентрировался на своих ногах. Дышал неглубоко, стараясь не повредить ребра. Мне не хотелось сбавлять темп или думать, сможет ли Джулио за мной угнаться. Я бы с легкостью убил Бускетту, даже со сломанной рукой. Помощь Джулио мне не нужна.

Фермерский дом располагался на идеально выбранном месте, на склоне холма, окруженный