Балгай, который до этого, в сердцах отправил в дальний полет чертов галстук, заслышав, что на балу будет Верона, поднял галстук и стал его с некоторым кряхтением натягивать на шею.

— И кто придумал все это дерьмо?! — он окинул взглядом свой прикид. Черный, парадный смокинг. Белая сорочка. Туфли, наподобие оксфордов. Костюм пришлось шить на заказ, ибо в магазинах не нашлись подобные размеры.

За то теперь, он выглядел на все сто. Как Джеймс Бонд. Вернее Бонд выглядел, как Балгай. Поскольку ему качаться и качаться до таких размеров.

— Чего-то не хватает, — я задумчиво чесал подбородок, осматривая Балгая, который развалился на диване и ноги положил на стол, — Ах точно. Манер…

— Какие к чёрту манеры? — бросил Балгай, почесывая зад в грубой форме.

Честно говоря, в этом деле я никогда не был мастером. Ведь я не аристократ, по сути. Да и вообще, я тот же дикарь, ещё и задрот.

Таким образом, я решил нанять учителя. Тот три дня вдалбливал нам в головы правила этикета.

То и дело он нам говорил: «Так нельзя стоять, так нельзя садиться, и прочее».

— Ваши движения должны быть плавными, будто вы летите, порхаете, — учил он нас движениям вальса.

— Чё ты несешь? — взревел на него Балгай, отчего мужичок отпрыгнул на пару шагов, — Я тебе куропатка что ли? Порхать он удумал…

— Ну, — жалобно пропищал учитель, — Балгай Батькович, таков танец. Таковы правила приличия. Это не я придумал.

Ученик вздохнул.

— Ладно. Продолжим. Вот так говоришь? — и Балгай закружился в танце. Я даже в шоке, захлопал ему. Что-что, а Балгай толковый. Быстро учится. Да что там. Он лучше меня танцует…

В общем, вечером, мы вызвали кучера и направились на бал. Бал был через дорогу. Но мы дали круг почета. Балгай так и не понял, зачем мы это сделали. Я лишь усмехнулся. Хороший понт, дороже денег.

Балгай сильно преобразился. В цилиндрической шляпе и с тростью, он олицетворял новый облик. Когда карета остановилась, он важно ожидал, чтобы ему открыли дверь, и лишь затем величаво соизволил покинуть её.

О, сколько женщин устремляли на нас взгляды… Особенно на Балгая. Я даже немного завидовал. Белой завистью. Самую малость. А Балгай действительно привлекал к себе всеобщие взгляды. Прямая, гордая осанка, величественный взгляд, и телосложение, которому позавидует любой атлет.

Так мы и вошли, безо всякого препятствия, как если бы само пространство отворилось перед нами.

— Ваше величество! — кланялся по пояс дворецкий, завидев Балгая, признав в нем, как минимум, королевскую кровь.

— Граф! — сухо поздоровался со мной дворецкий, удостоив меня лишь кивком.

— Ха! — усмехнулся на это Балгай.

— И не говори. Я словно твой оруженосец.

Мы оказались на балу, где разноцветные огни от кристальных люстр отражались в позолоченных зеркалах, а пол был устлан роскошными коврами. Повсюду слышались звуки оркестра, чей живой и мелодичный вальс привлекал пары на танцевальный паркет. Пышные дамы в вечерних платьях с шепотом перешептывались, поправляя свои изящные веера, а господа в строгих фраках величаво кланялись, приглашая на танец.

— Да уж! — хмыкнул Балгай.

— Ага! — согласился я.

Воздух был наполнен ароматом дорогих духов и свежих цветов, которые украшали каждый уголок этого великолепного зала. В центре бурлила жизнь, искривленная в бесконечном танце. Присутствие стольких людей, каждый из которых казался жемчужиной на этом удивительном празднике, создававшим ощущение волшебства и торжества.

Вдоль стен галереи, в тени колонн, расположились столы с изысканным угощением: золотистые бокалы с игристым вином, чудесные конфеты, и фрукты, источающие сладкий аромат. Повара презентовали свои лучшие блюда, удовлетворяющие самые изощренные вкусы гостей.

Повсюду слышался лёгкий смех, тихие разговоры и звуки бокалов, наполненных светским шампанским. Обшитые бархатом диваны в углах зала предоставляли уединённые уголки для тёплых бесед и интригующих встреч.

Я растворился в этом великолепии, заинтригованный роскошью и изяществом. Шелковые платья величественно плыли по паркету, и каждый шаг танцоров создавал впечатление удивительно гармоничной хореографии. Улыбки, вспышки смеха и оживленные беседы смешивались с нежной музыкой, заставляя забыть о времени.

И будто за стенами и нет никакой войны, ужаса и боли.

— Интересно! — поразился Балгай, — Я и не знал, что есть такие уголки в мире. А неплохо они устроились, а Леха?

— И не говори Балгай.

— Туалетные бумаги и гигиенический душ в уборных… — к такой жизни быстро привыкаешь.

— Не то что, пользоваться лопухами, и купаться в горных реках? — усмехнулся я.

— Это еще романтика. Попробуй найти в пустыне реку или лопухи…

Я не стал углубляться в расспросы, как с нуждой справляются в пустыне…

А между тем, проходя мимо небольших групп гостей, нас встречали завораживающие взгляды незнакомок. А также вздохи девиц и томные взгляды. И большинство этих взглядов были направлены именно на Балгая.

— Какой импозантный мужчина!

— Такой брутальный!

— Сладкий! Так бы и съела!

Балгай улыбнулся им своей обворожительной улыбкой и кивнул, снимая шляпу. А девушки захихикали, и присели в реверансе.

— Леха! А давай тут останемся!

Я тоже улыбнулся девушкам, которые приветствовали меня, к моему удивлению, а не Балгая.

— А как же война? Готар?

— Тогда быстро свернем ему шею, и вернемся в этот рай!

Мы одновременно горько рассмеялись. Ведь мы понимали, что это будет не так быстро, если и вообще возможно.

— Алексей! Балгай! — раздались звонкие голоса. Это была Катильда, зовущая нас. Рядом с нею сидела Верона, чьи глаза, наполненные изумлением, впились в видоизменённого Балгая. Казалось, весь мир был воплощён в шоке, отражаясь в голубизне её глаз. Даже Катильда пребывала в полном потрясении.

— Мадемуазель! — произнес Бэлгай с таким грациозным поклоном, что Верона застыла, неспособная вымолвить и слова. Её манящие ресницы хлопали в неверии, безмолвно свидетельствуя об её изумлении. А могучий кавалер, облаченный в смокинг, ослепительно улыбаясь, продолжал: — Разрешите пригласить вас на танец? Я был бы весьма польщён…

Он не успел завершить фразу, как Верона, с лицом, полным неожиданного восторга, молча вложила свою руку в его, и они плавно удалились.

— Ну, надо же! — воскликнули мы с Катильдой в унисон, впитывая завораживающее зрелище: два необъятных существа кружатся в вальсе с поразительной грацией, лёгкостью и великолепием, что не только нас, но и весь окружающий мир заставило притихнуть