но она, как назло, устроила мне полный игнор. Это неудивительно, учитывая скандальную сцену, что закатила Кира. Но, блядь, прошло полдня. Пора бы уже успокоится и трезво взглянуть на ситуацию. В конце концов, Варя с самого начала знала, что я женат и ничего сверх неожиданного не случилось. Неприятно, унизительно — тут не поспоришь, но я оказался в точно такой же щекотливой ситуации, если не хуже.

Я не отпускаю такси, и, быстро выгрузив вещи в прихожей, диктую водителю Варькин адрес. Ехать к ней рискованно с точки зрения реакции, которая меня может ждать на месте, но я не могу тупо ждать, когда Варя соизволит взять трубку.

Хочет она или нет, но нам придется что-то решать. Я буду настаивать на том, чтобы она ушла от мужа ко мне и официально с ним развелась. С остальным разберемся по мере поступления проблем. Это моя категоричная позиция, но что творится в голове у Вари предугадать невозможно. Полагаю, она будет до последнего пытаться сохранить семью. Черт, я почти на сто процентов в этом уверен.

Придется переть напролом и быть максимально убедительным, чтобы разнести все Варькины доводы в пух и прах и склонить чашу весов в свою сторону.

Выхожу из такси и уверенно направляюсь к белой высотке. Ввожу номер квартиры на домофоне и терпеливо жду ответа. Хотя какое там терпеливо, меня потряхивает как после знатной пьянки.

— Да, — наконец, доносится из динамика. Голос женский, но не Варин. Скорее всего, это ее мать. — Слушаю, вы к кому?

— Здравствуйте, я к Варваре.

На секунду воцаряется тишина, прерываемая механическим шипением.

— Эта потаскуха здесь больше не живет, — женщина чуть ли не верещит в динамик. — Вить, представь. Развела кобелей, они уже сюда таскаются, — озлобленная тетка обращается к кому-то еще.

— Подождите, как это не живет? — в башке полный кавардак.

Да что за херня такая? Куда не сунься, везде один сплошной пиздец.

— А вот так. Это квартира Владислава Грудинина. Ищи свою проститутку в другом месте, — злобно выплевывает женщина и обрывает связь.

Блядь, по ходу, я только что «мило» пообщался с Вариными свекрами. И судя по услышанному, у нее большие проблемы. Из-за меня, черт подери. А она вместо того, чтобы мне позвонить, снова предпочла сбежать в неизвестном направлении. Супер, Варь. Это очень по-взрослому. Впрочем, я не удивлен, а охереть как зол.

Закурив сигарету, отхожу от подъезда, мысленно анализируя короткий диалог через домофон. Значит, малыш дантист вызвал подмогу в лице родителей и натравил этих бешеных церберов на женщину с ребенком. Своим, сука, ребенком.

Если бы ублюдок не лежал в больничке, я бы с удовольствием расхерачил его трусливую морду. Ладно, дождусь, когда эту мразь выпишут, чтобы снова отправить на койку.

В кармане оживает телефон, отвлекая меня от кровожадных планов. Сигарета вываливается из дрогнувших пальцев. Сердце больно ударяется о ребра.

Варька.

— Где ты? Я подъеду, — приняв вызов, сразу перехожу к конкретике.

— У мамы, — отвечает слабым голосом. Черт, как же хочется прямо сейчас оказаться рядом, стиснуть в объятиях и никогда больше не отпускать. — Адрес помнишь?

— Да.

— Набери, как будешь на месте. Я спущусь.

До знакомого адреса добираюсь на каршеринге. Целый, мать его, час. За это время на улице успевает стемнеть. Район такой же убитый и невзрачный, как и раньше. Особых изменений не вижу или не хочу замечать. Варя с сыном надолго здесь не задержатся. Если получится пробить ее броню, сегодня же заберу их к себе. А если не получится, затолкаю в машину силой. Варю, разумеется. Договариваться с детьми я умею лучше, чем с упертыми женщинами. Нет ни малейших сомнений, что с Ильей мы быстро найдем общий язык. Как ни крути, когда воспитываешься в огромной семье с кучей подрастающих детей, навык общения с карапузами вырабатывается сам собой.

Варька выходит из подъезда через три минуты после моего звонка. Мигнув ей фарами, жадно всматриваюсь в хрупкий силуэт. Она одета в обычную серую толстовку и черные джинсы, на ногах тапочки. В груди щемит, подскочившее сердце застревает в горле. Ума не приложу, как я жил без нее столько лет и больше не хочу терять ни минуты. Варька моя, целиком и полностью моя, несмотря на штамп в паспорте. Скоро там будет красоваться другой — о разводе. А потом мы организуем новый паспорт с более подходящей фамилией — моей.

— Привет, — тихо произносит Варя, опускаясь на пассажирское сиденье. Я тянусь к ней, чтобы обнять, но она резко отстраняется, предостерегающе глядя мне в глаза. — Не надо, Макс.

— Что случилось? — моментально завожусь, но не настаиваю. Попробуем пока без рук. Сложно, но ради положительного результата, я готов потерпеть. — Почему не отвечала на мои звонки?

— Поставила телефон на беззвучный, потому что была занята, — емко объясняет она. Тон отстранённый и прохладный. Поза максимально скованная и напряженная. Разговорить ее будет не просто, удрученно понимаю я.

— Прости за утренний пиздец, — начинаю с того, на чем мы, собственно, разошлись.

— Извиняться надо не передо мной, — сухо отвечает Варя, отводя взгляд.

— А я прошу прощения у тебя, — говорю с нажимом.

— Ты помирился с Кирой? — ее тон становится еще холоднее, и, кажется даже, температура воздух в салоне падает на несколько градусов.

— Я отвез ее к родителям. Мы решили развестись.

— Кто решил? Ты или она? — с каменным выражением лица уточняет Варя, уставившись в лобовое стекло.

— Какая разница?

— Огромная, Макс! — она повышает голос.

— Объясни! — требую я.

— Кира приходила ко мне сегодня, — повернув голову, Варя бросает на меня нечитаемый взгляд.

Охренев от неожиданности, я откидываюсь назад, нервным жестом ероша волосы. На языке крутится одна нецензурщина, но я благоразумно держу эмоции при себе.

— Не знаю, что она тебе наговорила, но…

— Кира рассказала об истинной причине вашего возвращения в Москву. И про ребенка, которого вы потеряли, и про свои психологические проблемы, повлекшие сложности в сексуальной сфере. Это ужасно, Макс. То, что она пережила. Вы оба. У меня нет слов, чтобы передать, как сильно я вам сочувствую. И хоть убей не понимаю, почему ты здесь? Зачем? Это жестоко по отношению к ней. Несправедливо. Нечестно. Я никогда бы и на пушечный выстрел тебя не подпустила, если бы знала правду.

— Это только между мной и Кирой. Тебе не нужно было знать…

— Нужно, Макс. Необходимо. И, знаешь, мне многое стало понятно…

— Что тебе стало понятно, Варь? — спрашиваю металлическим тоном.

— Всё, Максим, — она опускает взгляд на сжатые на коленях пальцы. — Ты восполнил недостаток секса за счет меня, переключился от семейных проблем. Тебе снова была нужна успокоительная пилюля, и я