Позади раздаётся неприятный звук: кого-то вырвало.

— Кость, если меня тоже начнёт рвать, не смотри на это, пожалуйста, — говорит Лиза.

— Не начнёт. Этот был в невесомости, а ты — нет. Всё будет хорошо, не беспокойся.

— Хотелось бы верить. Но пока что-то не получается.

— Скоро придёшь в себя. Поверь, уже через пару часов ты и не вспомнишь о том, какая сила тяжести была на корабле.

А вот и холл. Огромное круглое помещение размером с пару футбольных полей оформолено более внушительно. Голубые стены своим цветом напоминают земное небо (сделано это наверняка специально), прямо в центре помещения разбился зелёный парк перед зданием, напоминающим какой-то дом культуры. Люди прилетали сюда надолго и находились на невообразимом расстоянии от Земли, подолгу пребывая вообще по другую сторону Солнца! И для них сделали всё, чтобы они чувствовали себя настолько комфортно, насколько это возможно.

Людей здесь много. Кто-то неспешно прогуливается, а кто-то явно работает. Мимо нас проходят два робота-грузчика с большим ящиком внутри. Они почти похожи на людей, разве что руки и ноги у них более массивные и способные крутиться и выгибаться в любую сторону, а голов нет вообще.

Кстати, роботов здесь, в отличие от той же Москвы, крайне мало. С таким резким приростом населения, подозреваю, будет запрос и на увеличение количества роботов, и на расширение линеек. И я вполне мог бы заняться этим вопросом. Не пропаду здесь, в общем.

Я поднимаю голову: над нами пузатый потолок, сквозь который желтеет венерианское небо. И это не стекло, снаружи-то база выглядит полностью непрозрачной. К тому же, там, наверху, должен быть гелий, эта база же — гигантский аэростат по сути своей. Так что вывод напрашивается сам собой: экран.

Восхитительно и монументально. В этот иллюминатор смотреть будет куда интересней.

Окно в реальный мир со временем переходит в голубые стены, но не везде: с одной стороны оно доходит до самого пола, образуя панорамное окно длиной метров в десять.

— Ваш флеш-ключ, — полицейский протягивает руку.

Когда мы приземлились… привенерились, нас проинструктировала местная полиция: у входа в холл встать в очередь к стойке с полицейскими и обновить данные ключа. И да, здесь работает уже профессиональная полиция, а не абы кто.

Я отдаю флеш-ключ, его вставляют в компьютер и через несколько секунд отдают мне.

— Ваш адрес: третий этаж, южный проспект, дом четыре, квартира семьдесят два, — говорит полицейский. — Добро пожаловать на Венеру.

Прямо дом и квартира! Кажется, с комфортом здесь действительно заморочились. Может, даже чрезмерно.

— Спасибо, — отвечаю я и направляюсь к панорамному окну.

Лиза за мной еле поспевает, а я чуть ли не бегу, будто десятилетний пацан. Но это же настоящая Венера! Такой восторг! Как же тут не бежать?

Мне кажется, я на миг и правда стал ребёнком.

Облака. Мы с Лизой стоим у окна и смотрим на бескрайние облака под ногами. Желтовато-белая простыня неба, уходящая в жёлтую даль. Совсем недалеко от нас из белой пелены торчит такая же круглая станция — кажется, китайская. Она большая, но поменьше нашей, что теперь создаёт им проблемы: их население и так было самым большим, так они и к концу света были готовы больше, и выжило у них больше всего людей. Китайцы, конечно, расширили свою базу, как и все, да ещё и разработали проект второй, но пока им всё равно будет несладко. Российская база уже дала согласие принять пару тысяч китайцев, а пара тысяч сейчас — это очень много.

Да, роботы здесь определённо пригодятся. И не только они. Всё это огромное население надо будет много чем обеспечить.

С этого угла база выглядит впечатляюще. Непрозрачный снаружи купол плавно превращается в иглу, или гвоздь, пронзающий облака и уходящий за пределы видимости. Там, внизу, за окнами, очень туманно. Всюду торчат модули, которые со временем пристыковывали к базе.

Интересно, а камера Вадима будет в самом низу? Или повыше?

— Я посвятил космосу жизнь, — шепчу я. — Даже работал над некоторой техникой венерианской программы. И вот, я на другой планете. Мы на Венере, и я не могу разделить этот момент с сыном.

Впервые за много лет я не могу сдержаться и роняю слезу, скупую и одинокую. И больше не стыжусь этого: ощущение, что от меня больше не требуется быть невозмутимой каменной статуей. Да и не был я никогда невозмутимым, если честно. А чем слёзы хуже гнева?

Одинокая слеза стекает по щеке, а Лиза меня нежно обнимает. Я кладу руку на её талию.

— Я выясню правду любой ценой, Лиза, — мой голос дрожит. — И если Вадим окажется невиновен, я спасу его.

— Конечно, Кость.

— А этого Артура я на лоскуты порву, пусть он мне только попадётся.

— Он получит по заслугам, — соглашается Лиза.

И вдруг я отодвигаюсь от неё. Мне тошно от мысли, что я превратил её в жилетку для поплакать. Всё наоборот должно быть! Это я должен быть её поддержкой, а не наоборот. Надо взять уже себя в руки и дать сдачи этой чёртовой депрессии.

— Прости, — говорю я. — Я слишком много на тебя взваливаю, хотя у тебя и своих сложностей полно.

— Ничего… — Лиза бросает взгляд в окно. — Я никогда не грезила космосом. Всё, о чём я мечтала — счастливая жизнь на Земле. Честно, меня давит это всё. Жёлтое небо, консервная банка в облаках… Я хочу немного побыть в виртуальной реальности. Ничего? Справишься?

Конечно, мне будет нелегко справляться со сложившейся ситуацией в одиночку. Но надо уважить её чувства.

— Да, — отвечаю я. — Конечно. Делай то, что тебе необходимо.

— Спасибо, — отвечает Лиза. — Я пришлю тебе свой адрес в сообщении. Ну, виртуальный. Это на случай, если ты захочешь увидеться, а я буду в сети.

— Да, спасибо. До встречи, Лиза.

Лиза кротко улыбается и уходит за «дом культуры», в сторону лифта. А я решаю действовать.

Из кармана я достаю монетку, которую не так давно гневно швырял. Но вот, она снова в моём кармане. Кручу её в руках и думаю: зачем она мне нужна? Что она для меня? Успокоительное? Способ временно убежать от проблем? Симптом ОКР?

Как нельзя кстати мимо меня проезжает робот-мусорщик. Маленький прибор размером с книжку энергично перебирает щёткой и сгребает в контейнер всё, что встречает на своём пути.