Шрифт:
Закладка:
– Твоя жена послала меня с этим письмом к одному человеку, только я не знаю, к кому именно, – я не стал разрывать конверта. Она спросила меня, умею ли я читать, а я сказал, что нет, – где же мне: ведь я вырос в деревне, и тогда она дала мне письмо и велела его отнести одному человеку, который будет ждать меня сегодня вечером в чайном доме на северной окраине города, и за это она подарила мне серебряную монету.
Сунув руку за пазуху, он достал оттуда письмо, и Ван Тигр схватил его, не говоря ни слова. Так же молча он зашагал по переулку к уединенной, маленькой улице, где какой-то старик держал убогую лавчонку, торгуя кипятком, и там, при дрожащем свете лампочки с бобовым маслом, висящей на гвозде, Ван Тигр вскрыл письмо и прочел его. Читая, он ясно понял, что против него готовится заговор. Она, жена его, сказала кому-то о ружьях! Да, видно было, что она встречалась с кем-то и передала это известие, а здесь в письме был ее последний приказ. Она писала: «Когда соберетесь, и ружья будут у вас – я приду».
Когда Ван Тигр прочел это письмо, он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног и небо рушится. Он любил эту женщину искренно и сильно, и ему в голову не могло прийти, что она предаст его. Он забыл, что человек с заячьей губой не раз его предостерегал все это время, не замечал его опущенных глаз, и так любил эту женщину, что ему недоставало только одного: чтобы она подарила ему сына. Да, он спрашивал ее не один раз – и каждый раз с одинаковым волнением – зачала она или нет. Он так любил ее, что не замечал, как в сердце своем она ему противится. И в этот самый час он ждал, когда настанет пора идти к возлюбленной, – ждал ночи.
Теперь он понял, что она его никогда не любила. Она могла строить козни в тот самый час, когда он ждал перелома в ходе войны, чтобы шагнуть далеко вперед. Она могла строить козни, лежа всю ночь в его постели, и притворяться печальной, когда он спрашивал о сыне. Внезапно он так разгневался, что у него захватило дыхание. Прежний его великий гнев поднялся в нем, и таким он никогда еще не бывал. Сердце его стучало, в ушах стоял звон, в глазах темнело, и брови его сдвинулись до мучительной боли.
Племянник последовал за ним и стоял в тени у дверей. Но Ван Тигр, не говоря ни слова, оттолкнул его в сторону, не замечая, что в припадке гнева толкнул юношу с такой силой, что он больно ушибся об острые камни дороги.
Гонимый гневом, он мчался к себе во дворы и на бегу выхватил из ножен свой меч, острый, стальной клинок Леопарда, и вытер его о бедро.
Он пошел прямо в ту комнату, где лежала в постели та женщина, не задернув полога, потому что было жарко. Она лежала в постели, и в ту ночь полная луна поднялась над стеною двора, и свет ее падал на женщину, лежавшую в постели. Она лежала нагая, чтобы было прохладнее, руки ее были раскинуты, и одна рука лежала на краю кровати.
Но Ван Тигр не стал медлить. Он видел, что она прекрасна, прекрасна, как алебастровая статуя при лунном свете, и знал, что под его яростью скрывается мука хуже смерти, – и все же не остановился. В это мгновение он намеренно вспомнил о том, что она обманула его и едва не предала его, и это вернуло ему силы. Он поднял свой меч и погрузил его плавно и не дрогнув в ее горло, выгнутое кверху, оттого что она лежала запрокинув голову. Он круто – повернул лезвие один раз, а потом выдернул его и вытер о шелковое покрывало.
Из губ ее вырвался какой-то звук, но хлынувшая кровь заглушила его, и Ван Тигр так и не узнал, что она сказала, – она шевельнулась только раз, в тот миг, когда меч вонзился в ее горло, руки и ноги ее вздрогнули, а глаза раскрылись. И она умерла.
Но Ван Тигр не стал раздумывать над тем, что он сделал. Большими шагами он вышел во двор и крикнул, люди его сбежались на зов, и он в гневе резко и уверенно отдавал им приказания. Нужно было, не теряя ни минуты, спешить на выручку к Ястребу и постараться захватить ружья раньше бандитов. Он взял с собой почти всех солдат, оставив только две сотни под началом человека с заячьей губой, и сам стал во главе отряда.
Выезжая из ворот, Ван Тигр увидел, что старый привратник, зевая, встает с постели, ошеломленный поднявшейся неожиданной суматохой, и крикнул ему, не слезая с коня:
– В комнате, где я сплю, нужно убрать! Ступай, вынеси, что лежит там, и брось куда-нибудь в канал или в пруд! Сделай это до моего возвращения.
И Ван Тигр поехал дальше, гордо и надменно, лелея свой гнев. Но в груди его сердце тайно исходило кровью от скорби и, сколько он ни раздувал в пламя свой гнев, сердце его тайно и непрестанно исходило кровью. И он неожиданно и мучительно застонал, хотя никто не слышал этого стона, среди глухого топота конских копыт по пыльной дороге. Сам не замечая того, Ван Тигр не раз принимался стонать.
Всю ночь и весь следующий день Ван Тигр со своими людьми рыскал по всей округе в поисках Ястреба, и солнце жгло их, потому что день стоял безветренный, Но Ван Тигр не давал своим людям отдыха, ибо то, что было у него на душе, не давало ему покоя, и только к вечеру на большой дороге, что идет с севера на юг, он повстречал Ястреба во главе отряда пеших солдат. Сначала Ван Тигр не был уверен, его ли это люди, потому что Ястреб сделал, как ему было приказано, и велел своим людям остаться в изорванной нижней одежде и повязать голову полотенцем; чтобы распознать, кто они такие, Вану Тигру пришлось подождать, пока отряд приблизится.
Наконец он увидел, что это и впрямь его люди. Тогда он слез с своего рыжего коня и сел под финиковую пальму, которая росла при дороге, так как безмерно устал от внутренней тревоги,
