Сердце задолбило бешено. Потому что сомнений больше не осталось, предприятие Зотова провалилось, не успев начаться!

А этот подлый хмырь ещё и ухмыляется, обнажив щедро белейшие зубы, на которые, видимо, не нарадуется.

— Моё почтение, ваше высочество, ваше сияние освещает Байкал, — говорит любезно, кланяясь, и мне: — сударь, какая неожиданная встреча. Думал, придётся тащить сюда вас силком. Но обстоятельства сложились, как должно.

Глаза зелёные впиваются в меня с явным чувством превосходства. Будто он обо мне знает больше, чем я думаю.

— Как всегда обходительны, Сергей Семёнович, — прочирикала София чересчур любезно. — Хотела похвастать своим новым спутником на балу, но, как оказалось, вы уже знакомы.

— Доброго вечера, — отвечаю сдержанно, но в мыслях уже эпизод, как его нос встречается с моим кулаком.

— Надо же какие у вас чистые столичные сапоги, — выпалил мужчина и рассмеялся.

Вот сука.

— Полно, ваш юмор понимают лишь избранные, товарищ полковник, — ответила София и добавила: — как, кстати, ваша служба в тайной полиции?

Твою дивизию…

— Ну что ж вы меня так легко раскрываете, — укорил мягко и с подхалимством, отступая в сторону принцессы и равняясь с нами.

— Вы же начальник, официальное лицо. С чем вас поздравляю, — говорит София, начиная движение.

— Ах да, столь неожиданное повышение, был вольный, а теперь, как птица в клетке. Отвечай за целый отдел. О! Признайтесь, София, это Андрей Константинович тянет вас к акробатам. Я заметил, что у него к ним особая страсть. Но увы, все самые лучшие уже выступили. К счастью, никто не пострадал.

— Было бы интереснее, если бы кто–то всё же разбился, — заявила София и подхихикнула себе под нос.

— Вот как? — Ахнул Татищев наигранно встревоженно.

— Да, на этом острове не хватает печали. Если бы не наш князь, умерла бы с тоски.

— Вы о драматичной дуэли? — Подхватил подлец. — Знаете, Андрей Константинович, вы слишком яркая личность, чтобы судьба позволила вам сгинуть. Победа была неизбежна.

— Вы бы замолчали, — не выдержал я.

— Весьма сложно, сударь, эмоции, знаете ли, рвутся наружу, — выпалил, усмехнувшись.

Принцесса демонстративно вздохнула. И псевдо–сыщик прикусил–таки язык, посерьёзнев.

Наконец, мы доходим до выступающих, но в душе моей смятение. Мысли, словно ледяная шрапнель о стену разносятся. Знатные гости, выражая почтение, расступаются, здороваясь, кланяясь и давая нам лучший обзор.

Но мне даже страшно поднять глаза наверх, потому что боюсь своим взглядом выдать её. И понимаю, что скорей нужно решить это всё, а не разгуливать по острову!

— Ваше высочество, у меня к вам просьба, — говорю сквозь музыку и гам.

— Да неужели, — выпалила София. — А я уж подумала, что такое время не наступит.

— Мне нужно встретиться с Мастером по срочному делу.

— Вот как? — Удивилась и на меня посмотрела пытливо. — С первым советником императора?

— Помогите мне, — едва ли не умоляю, глядя в ответ прямо. И вылавливая всеми фибрами, как злорадствует Татищев.

— Григорий Ефимович никого не принимает, — ответила важно и увела свой взгляд. — Он отказал моей сестре, а мне откажет и подавно. Что у вас к нему за дело, могу я узнать?

— Вероятно, вопрос жизни и смерти, — вмешался полковник, подавшись вперёд и посмотрев на меня с насмешкой. — Но вам не стоит беспокоиться о той самой проблеме, сударь.

Хочу придушить его.

— Как вам не стыдно секретничать при мне, господа офицеры, — укорила принцесса.

— Простите нам наше невежество, София, — поспешил ответить полковник за нас двоих.

— Ой, вы даже не раскаиваетесь, Сергей Семёнович, — ответила, щурясь, и бросила капризно: — и это лучшие циркачи? Два часа назад здесь было интереснее.

— О, вы про летающую приму, покорившую сердца столичных? — Поинтересовался Татищев с нотками издёвки, поглядывая на меня.

В груди похолодело. Я отчаянно попытался скрыть негодование и всё же посмотрел наверх.

Нет, её здесь нет. И они об этом знают. Похоже, оба.

Два часа назад? Почему? Что с моим буклетом не так? Меня намеренно ввели в заблуждение? Или перенесли выступление, в связи с новыми обстоятельствами, выманив её раньше?

Соберись. Возможно, они проверяют реакцию.

— Да, она великолепна, — согласилась София радостно. — Это чудеса, какие не подвластны простому смертному, надо признать, она вдохновила сегодня многих.

В голосе принцессы я уже не почувствовал ни невинности, ни очарования. Теперь она видится мне самой настоящей подрастающей змеёй. Которой за радость вмешаться во все дела своей старшей сестры.

Комментировать что–либо не вижу смысла. Похоже, надо мной просто потешаются.

Отчаянно хочется верить в обратное, но они знают об Агнессе. О том, что она здесь. А что если уже схвачена⁈

Чувство такое, будто дышать стало нечем от зловонья. Со всех сторон пытливые, противные от пестроты и безупречности аристократы, вылавливающие каждый пунктик на моём лице. Всё это под музыку, смех и всплески аплодисментов. Кажется, будто я сам стал цирковым актёром. Ведь самое интересное представление для них — это подле принцессы.

Мне хочется умолять её о помощи, мне хочется сдавить полковнику горло.

Со стороны пирамиды активно заиграл оркестр. Да так бахнуло вступление, что сердце чуть не упало вместе с циркачом с каната. Принцесса вдруг потянула меня туда, заявив капризно:

— Хочу танцевать!

Поддался, хотя пожелал вырваться и наброситься на ухмыляющегося Татищева. Полковник тайной полиции, да хоть генерал, я раздавлю его рожу голыми руками.

Впереди чуть ниже по спуску широкая аллея с низкими деревьями и навороченными коваными фонарями, ведущая прямиком к серой, железного вида пирамиде, где до самого верха тянется широкая белокаменная лестница, не сплошная лишь из–за более крупных ступеней, выполняющих роль