Шрифт:
Закладка:
— Я должна немедленно рассказать все отцу! — Решительно заявила Элизабет.
— Офличная ифея, — пробубнил я с набитым ртом.
— Помпилиус, — повернулась она к одному из слуг. — Ты не знаешь, у них встреча уже началась?
— Не знаю госпожа, — ответил тот стреляя в нас с Марикой острыми глазами. — Не должны еще, они начнут как только все прибудут. А это сами понимаете, дело такое.
— Так, пойдем Дарий. Сейчас все отцу и расскажем.
— Куда? — спросил я шумно проглотив и глядя на то как она встала.
— К отцу, повторите им все, что мне только что рассказали. Они должны сами это услышать.
— Госпожа, — вставил слуга. — Не думаю, что это хорошая идея.
— Они просто обязаны это услышать! Дарий, Марика, пойдемте!
— Подожди минуточку. — сказал я останавливая ее пыл.
— Чего ждать? — Спросила она не понимая.
— Ты сказала, что там встреча, кто именно там будет?
— Там мой отец и несколько глав влиятельных родов, это самое лучшее время, чтобы все рассказать.
— Ты абсолютно права Лизи. И я с радостью пойду и расскажу им все, но есть нюанс, ты же знаешь, что мы с Марикой теперь связанны клятвой. Ты можешь мне гарантировать, что никто из этих глав влиятельных родов не нападет на нее? Или захочет допросить подробнее, если с ней что-нибудь случиться, то умру и я. Я согласен предупредить, но вот умирать в мучениях из-за того что тебя твоя кровь убивает как то не охота. А я сомневаюсь, что кто-нибудь из этих людей обрадуется мертвецу напротив.
— Дарий дело говори. — Сказал Франко. — Ей нельзя идти туда просто так. Только если ты заранее предупредишь их о предмете разговора. К тому же, ее может почувствовать родовой алтарь, тогда она сразу умрет, а в след за ней и Дарий.
— Ну хорошо, пойдем вдвоем, — она повернулась ко мне, — Дарий, а…
— Лизи, я же сказал, Марика хоть и мертвая, но смышленая. Она будет сидеть тихо и все будет хорошо.
Она слегка улыбнулась, радуясь тому что я понял ее без слов.
— Я с тобой Лизи, — тут же подпрыгнула из-за стола ее фрейлина, боясь оставаться наедине с вампиром.
— И я, — встала ее вторая подружка.
— А мне похоже придется остаться, — хмыкнул Франко настороженным взглядом поглядывая на вишневые глазищи напротив.
— Ладно, пошли, — скомандовала Элизабет, — Помпилиус ты тоже с нами, мне нужно кое что сделать.
— Как угодно госпожа, — поклонился старый слуга.
И мы пошли по запутанному лабиринту замка. Как идя внутри так и снаружи, проходя через зеленые парковые коридоры с аккуратными кустиками и цветочными клумбами. Так и задрапированные красным бархатом и позолотой замковые переходы дворца. Все буквально кричало о роскоши. Если от богатства Наместника у меня кружилась голова, то местная роскошь вызывала тошноту. Я и представить не мог, каково это, расти в таком месте.
Она нас похоже встречала на самом краю, потому что чем дольше мы шли, тем больше народу начало встречаться. Слуг, и похоже нескончаемых гостей. Замок был просто нашпигован всевозможными артефактами. Полночь только и успевала мне на ухо шептать про них. Постепенно, но мы приближались, я уже чувствовал, что мы прошли купол родового алтаря. Он давил и немного покалывал кожу, чувствуя незнакомца.
Мы шли вслед за Элизабет, и все встречающиеся на пути желали ее поприветствовать, так и перекинуться парой слов. Элизабет, при виде некоторых костеродных периодически издавала предупредительные визги и приветственные вопли, а с некоторыми просто здоровалась или сухо кивала. Она продралась через эту «живую изгородь» из поцелуев и приветственных объятий до двери в дальнем конце галереи. Там стояла охрана, по десятку рыцарей застыли у стены. И маг в придачу, он пристально уставился на меня, почувствовав дар.
— Госпожа? — Спросил он Элизабет.
— Дон Севэро, мне нужно увидеть отца, это очень срочно.
— Элизабет? — Раздался сбоку насыщенный бас.
Джонатан де Готье. Я не видел его несколько лет, но не узнать этого медведя в человеческой шкуре не мог. Такой же лысый, такой же здоровый и бородатый, в таком же черном вороненом доспехе. Человек дом. Его руки воплощали величие и ужас: кулаки были больше чем кузнечный молот, а бицепс размером с талию жены пекаря.
— Элизабет, — произнес он снова, будто выдохнул сладенький дымок.
Услышав его глубокий баритон она тоненько взвизгнула и бросилась обниматься; правда, для того чтобы обхватить его плечи, ей пришлось разбежаться и подпрыгнуть — такая она была маленькая. А на фоне этой горы мышц закованных в вороненые доспехи, она вовсе казалась маленьким ребенком.
— Ну все-все, хватит уже меня лобызать. Ты же, так-перетак, принцесса, а тут полно людей, подумают еще чего не то. Потом на меня твой отец волком смотреть будет.
— Дядя Джон, — пискнула радостно Лизи когда он ее отпустил на землю, — я так рада тебя видеть! Как хорошо, что ты приехал. Мне столько нужно тебе рассказать!
— Хоть кто-то мне тут рад. — Пробасил этот здоровяк улыбаясь в бороду.
— Перестань! Тебя много кто любит.
Де Готье хрипло, раскатисто рыкнул — он был одним из тех людей, которые действительно рыкают. Среди моих знакомых таких немало. По-моему, в них, действительно есть какие-то медвежьи гены.
— Что ты тут делаешь малышка? — Спросил он.
— Нам нужно срочно поговорить с отцом.
— Нам.
Элизабет повернулась ко мне, я все это время стоял неподалеку. Он на меня даже не посмотрел все это время, любуясь своей племянницей.
— Дядя Джон, ты помнишь Дария? Он сказал, что как-то на тебя работал.
Он глянул на меня из под насупленных бровей, пытаясь вспомнить. Но я видно сильно изменился, и он меня просто не узнавал.
— Здравствуйте сир Джонатан. Помните меня? Пять лет назад в Сезии, у вас лекарь в развалинах помер, я его заменял временно.
— А, да, точно! — Выдал он и его брови взлетели наверх, — мальчишка лекарь, острый на язык. Повзрослел, возмужал и приоделся, не узнать теперь того чумазого пацаненка. Как там твоя матушка и брат с сестрой?
Судьба вечно преподносит нам сюрпризы, удивляет неожиданным самым образом. Мир треснул и распался на осколки, расплескал озера времени, напоминая о крепких объятьях моей потерянной семьи.
— Я…я не знаю, мы бежали от работорговцев, и во время нападения я от них отстал. Я не знаю где они и живы ли вообще.
— Оу, — смущённо почесал он бороду здоровой лапищей. — Постой, а что ты вообще тут делаешь?
— Он со мной, — сказала Лизи, — мы вместе с ним учились. У него есть крайне важные новости, и мне обязательно нужно попасть к отцу. Ты тоже должен обязательно это услышать Дядя Джон. Но как обычно, — она в раздражении глянула на стоящего в дверях мага, — меня не пускают.
— Севэро? — Спросил де Готье.
— Приказ короля — никого не пускать. — Лаконично ответил тот.
— Дядя Джон, помогите мне, — попросила она состроив глазки. — Это правда крайне важно.
— Ну хорошо. — Пропыхтел тот недовольный, что им манипулируют, но отказать не смог.
Видно указ никого не пускать на него не распространялся. Де Готье свободно прошел мимо Севэро и скрылся за массивными дверями. Его не было несколько минут, и когда двери вновь открылись де Готье прогудел своим низким, словно пение виолончели голосом.
— Десять минут.
Зал бы большой, с куполообразной крышей, создавая прекрасную слышимость. Они сидели за длинным овальным столом и о чем-то тихо переговаривались. Пока Лизи пошла к своему отцу я ждал неподалеку от входа, под надзором пары рыцарей и Севэра, который глаз с меня не спускал. Наконец выслушав ее он откинулся на кресле и отставил свой кубок, и поманил меня рукой и позвал.
— Подойди парень.
Войдя, я кожей чувствовал на себе внимательные взгляды всех находящихся в этом зале. Восемь человек сидело и внимательно меня рассматривало, словно я был неведомой зверушкой, невесть как тут оказавшейся. Я остановился неподалеку от стола и опустился на одно колено, склонив голову и приложив одну руку к сердцу.
— Ваше Величество!
Сам Дайон Моретти был мужчина уже в возрасте, его темно-каштановой шевелюре проглядывала седина, виски же были совершенно белыми. Усы и аккуратная бородка, тоже скорее седые, нежели каштановые, они нависали над красиво очерченными, почти женскими губами. На шее мерцало золото тяжелой цепи, и золотые искорки в умных глазах казались его отражением. Он вперил в меня вопрошающий взгляд, в котором
