Клаудия улыбается ей.

–Вовсе нет, милая. Не говори глупостей.

В комнате становится тихо. Санна берет у Эйр фотографию и аккуратно подталкивает ее к Елене. Она тепло улыбается девочке:

–Елена, я знаю, ты не помнишь лагерь. Это не страшно. Но может быть, ты узнаешь этого мальчика?

–Не знаю…– Елена переводит взгляд с фотографии на Санну.

–Присмотрись хорошенько.

–Ладно.

Она щурится и силится вспомнить.

–Простите,– говорит она и быстро смахивает слезу,– не могу… Я не знаю, кто это такие.

Клаудия переворачивает фотографию.

–Может быть, хватит на сегодня?– осторожно спрашивает она.

Снова стучат в дверь, администратор просит Санну выйти в коридор.

Она выходит вслед за ним.

–Да?– нетерпеливо спрашивает она.

–Из больницы звонили. Джек Абрахамссон пришел в себя. Вы просили, чтобы они позвонили вам, как только он очнется, вот я и решил, что вы сразу захотите узнать об этом.

Джек. Она чуть не забыла о нем. Санна благодарно кивает и слушает пояснения администратора о том, что хоть Джек и очнулся, он все еще под воздействием сильных обезболивающих. Он периодически впадает в глубокий сон, пьет воду, но от еды отказывается.

–Они не сказали, удалось ли службе опеки подыскать ему новую семью?– спрашивает Санна.

Администратор удивленно приподнимает бровь.

–Нет, а должны были?

–Нет…

Администратор безучастно встряхивает головой и уходит по своим делам.

Санна стоит несколько секунд на том же месте. Она думает о Джеке и обо всем, что он дал их расследованию. Именно благодаря его рисунку волка фотография с детьми стала центральной уликой. Ей стыдно, что она сама не позвонила в больницу и в службу опеки и не удостоверилась, что они делают для него все, что в их силах. Затем она решает поехать навестить его на следующий же день. Она бросает взгляд на часы, уже вечер.

–Эй, слышь!– по коридору разносится голос Экена.

Она оборачивается, он бежит ей навстречу.

–Я уже получил сегодня одну жалобу. От матери Сельмы Карлсдоттер. Странные вопросы и нелицеприятные фото, домыслы и все такое. Хватит. Заканчиваем эту подростковую охоту на ведьм и возьмемся за другие ниточки завтра утром.

–Но у нас нет других следов,– отвечает Санна.

–Никаких «но». Заканчивайте то, чем вы там занимаетесь, и увидимся завтра с утра пораньше.

Вернувшись в комнату для допросов, Санна обнаруживает, что Клаудия и Елена уже уходят.

–Вы можете снова с нами связаться, если вам понадобится еще какая-то помощь,– говорит Клаудия, подталкивая Елену к двери.

Эйр бросает на Санну раздраженный нетерпеливый взгляд. Санна лихорадочно пытается придумать, что бы еще спросить у них, пока есть такая возможность. Фрагменты расследования проматываются в сознании на ускоренной записи, потом она снова думает о Джеке и Ребекке Абрахамссон.

–Еще только одна вещь,– говорит она, когда Клаудия и Елена уже стоят в дверях.– Вам что-то говорит имя Ребекка Абрахамссон? Или Мари-Луиз Рооз? Франк Рооз?

Елена пожимает плечами, но Клаудия вдруг спохватывается:

–Ребекка Абрахамссон?

–Да. Она медсестра. Вы пересекались с ней после лагеря «Рассвет»?

Клаудия задумывается, потом заглядывает Санне в глаза.

–Нет, мы ни с кем не поддерживали связь после лагеря. Все наше внимание было сосредоточено на Елене.

–Но вы отреагировали на имя.

–Ну Абрахамссон – фамилия довольно распространенная, так что вряд ли это важно. Но у Елены был одноклассник по фамилии Абрахамссон. Его маму зовут Ребекка. Я ее помню по родительским собраниям. Только это было так давно.

Она гладит Елену по волосам.

–Ты не помнишь, милая, но я-то хорошо помню. Такой хулиган был этот мальчишка, на собраниях об этом всегда говорили,– с улыбкой вспоминает она.

–Джек Абрахамссон?– уточняет Санна.

–Как? Нет, его звали не Джек,– уверенно отвечает Клаудия.– Так зовут его младшего брата. Он был, кажется, на два года младше. Они жили в многоквартирном доме. Мюлинг, или как там он называется… Елене сейчас пятнадцать, так что если это тот Абрахамссон, то ему тоже сейчас пятнадцать.

–Джеку тринадцать?– спрашивает Эйр у Санны.

Та кивает.

–Верно,– говорит Клаудия.– Теперь вспомнила. Его звали Александр. Александр Абрахамссон. Ужасный хулиган. Такой способен на все что угодно.

31.

–Как ты умудрилась упустить, что у Джека есть брат?– возмущается Эйр.

Санна трясет головой.

–Ну?!

–Не знаю… Мне нужно на улицу, глотнуть воздуха.

Эйр вперивает в нее взгляд.

–Ты с этим мальчишкой почему-то теряешь всякую рассудительность. Ты вообще пробивала по регистрационному учету, есть ли у него братья или сестры?

Кажется, Санна едва слышит ее, вид у нее такой, словно она вот-вот упадет. Эйр усаживает ее на стул. Она почти беззвучно благодарит в ответ. Из-за этого мальчишки она вдруг делается такой хрупкой, думает про себя Эйр.

Она приносит кофе. Они пьют его в полном молчании.

–Ну, что делать будем? Кто-то же должен что-то знать про этого Александра,– предполагает Эйр.– Пусть пока Алис пробивает его по системе, а мы обзвоним всех и каждого, кто должен был рассказать нам, что у Джека есть брат, а?

Поникшая Санна начинает перечислять имена.

–Просто охренеть,– бормочет Эйр себе под нос, набирая первый номер.– Даже в этой долбаной истории болезни у психиатра.

Она оставляет сообщение за сообщением. Никто не отвечает. Как раз в тот момент, когда она посылает второе сообщение Метте Линд, в управлении выключается свет. Короткое замыкание. Наступает кромешная тьма.

Эйр выходит в коридор. Народ подсвечивает себе путь фонариками, все собираются небольшими группками, но сохраняют спокойствие.

–Такое часто случается,– поясняет Санна.– Здесь временами бывают перебои с электричеством. Сейчас особенно часто, пока ремонтируют кабель между островом и материком. Тогда все вырубается, потом электричества может не быть несколько часов.

–Да ты что?! Это на всем острове свет вырубило?

Эйр подходит к окну. Город лежит во мгле. Все уличное освещение отключено. Ни в одном здании не горит свет, только там и сям в окнах колеблется отсвет свечей. Машины и автобусы замедлили ход, они почти ползут. Чуть в отдалении кто-то идет по газону с фонариком.

–Но у нас в управлении ведь должен быть резервный генератор?– спрашивает она, не оборачиваясь.