– Фарди, – хрипло выдохнул муж, слегка хлопая меня по колену. – Не возись.

– А в чем дело? – я нарочно подвигалась взад-вперед на крепких бедрах. – Тебе неудобно?

Он промолчал, зато дышал тяжело, и пальцы впивались мне в ногу. Я уже пожалела, что захотела немного над ним посмеяться, потому что самой стало не до смеха. Мы были слишком близко, и то, что туда-сюда сновали люди, только подливало масла в огонь. Я не пила, но в голову ударил хмель.

– Фарди, давай лучше станцуем!

– Хватит выдумывать.

– А почему нет? Опять вредничаешь? Если откажешься, я подумаю, что ты танцуешь, как медведица.

Не слушая возражений, Фрид стянул меня с колен и увлек в круг. Как раз заиграли задорную мелодию. Он быстро усвоил все движения – как будто был прирожденным северянином. В темных глазах вспыхивали искры, когда он смотрел на меня.

Поворот – еще поворот – столкнуться лицом к лицу и разойтись…

Хлопок – поворот – сплести пальцы и закружиться…

Поменяться партнерами: моим оказался такой немилый Фриду Эйнар. Специально, что ли, караулил? И не сказала бы, что мне противен этот молодой мужчина, но все в нем было не то. И руки на талии казались слишком чужими и холодными. Бесчувственными. А прикосновения лживыми.

– Весело, правда?

От него пахло хмелем, но голубые глаза смотрели ясно.

– Ты красивая, Данна, – произнес он с улыбкой. – Только выглядишь несчастной.

В этот миг я снова оказалась в руках мужа. Он кружил меня, обхватывая крепко талию, а пальцы другой руки переплелись с моими. Я не чувствовала неловкости, я парила, как тогда, на озере. Стало так хорошо, весело, кровь вскипела в венах.

Разве сейчас я тоже выгляжу несчастной?

Темп начал ускоряться, и мы… Кажется, мы распугали всех танцующих. Люди отхлынули, образовав полукруг. Со всех сторон летели приглушенные шепотки:

– Никогда такой красивой пары не видела…

– Как пламя и лед…

– Как день и ночь…

И завистливое:

– А как он на нее смотрит…

Уверена, Фрид тоже их слышал. Хотелось поглядеть на нас со стороны, уверена, сейчас мои щеки раскраснелись, а в глазах засияло пламя. Все-таки танец – это колдовство.

– У вас, северян, пляски какие-то скучные. Без огонька, без страсти. То ли дело на юге, – шепнул мне прямо в ухо, дразнясь.

– Без огонька, говоришь? – я сощурилась, разглядывая его самодовольное лицо. – Мне тоже не нравится все это. С тобой мне нравится только драться.

Пришлось немного приукрасить действительность. Но только затем, чтобы южанин лишний раз не зазнавался.

– Так, может, сразимся?

– А давай, – я несильно сжала его кисть, скользнула пальцами по ладони. Широкая, загрубевшая от оружия…

Он застыл, как столб, со странным выражением лица. Грудь тяжело вздымалась, влажные кончики волосы завились полукольцами – неужели запыхался? Так вымотала пляска со мной?

– Давай, – ответил негромко, с предвкушением.

– Давай-давай!

Развернув плечи, я зашагала к выходу. Обернулась, поманила его пальцем.

Довольно с меня веселья. Крики, музыка и мельтешение – не то, что мне нужно сейчас. Хочется выпустить пар, бурлящие внутри эмоции, что взялись непонятно откуда.

Мужчины провожали нас одобрительными взглядами, кто-то даже присвистнул. Эти дурни думали, что мы, разогретые весельем и хмелем, решили уединиться в нашем супружеском домике.

Ну-ну. Еще чего!

Мы вошли в дом воинов. Фрид сделал неуловимое движение пальцами, и по стенам заскользили огненные узоры, прогоняя темноту. Мне нравилась его способность повелевать огнем.

– Станцуй со мной, северяночка. Раз тебе больше по душе такие пляски.

И взгляд такой многообещающий. И улыбочка наглая.

– О, да. Это моя стихия, не то что какие-то глупые танцы, – сняв со стойки два клинка, я бросила один Фриду, и тот ловко перехватил его за рукоять. – Пусть будет простое холодное оружие.

Мы начали, долго не раздумывая. Он был очень быстрым, нападал со всех сторон, не давая расслабиться ни на миг.

Шаг – шаг – поворот – удар.

Прогиб – отступление – и новый бросок.

Дикий танец железа и страсти. Мы кружились по залу, и тени кружили вместе с нами. Сплетались, сливались, мелькали по стенам.

Он что, мне поддается? Для моей гордости это слишком сильный удар.

Не понимаю, как так получилось, я все делала правильно. Но этот южанин выбил из руки клинок, а потом опрокинул через бедро на пол. Я потянула его следом за собой, перекатилась и села сверху, достав из голенища нож и прижав к горлу.

– Может, убить тебя, твое высочество, м-м? – наклонилась ниже, вглядываясь в черноту зрачков.

– Ты меня уже убила, Фарди, – Фрид опустил руку на оголившуюся поясницу, другой схватил за шею, надавил, преодолевая сопротивление, и скользнул кончиком языка по губам, а потом подался вперед и впечатался в мой рот. Лезвие было прямо между нами, но от неожиданности я растерялась – оцепенела, перестала думать. Вдох замер в груди раскаленным шаром, а потом взорвался, сжигая меня изнутри. А Фрид целовал меня зло, исступленно, грубо – как оголодавший зверь. У губ его был привкус горького напитка и запретного желания.

Пока этот вихрь не смел меня, я отбросила нож и уперлась ладонями в пол, попыталась оторваться. Но южанин стиснул пальцами шею, прижал еще сильнее, давая понять, что не собирается отпускать. Скользнул ладонью по бедру, сминая, щупая, изучая. Толкнулся мне навстречу – и я испугалась. Потому что внутри что-то отозвалось, опалило сладким жаром, понеслось по венам неудержимым потоком. Раскрылось навстречу его страсти.

– Ты! – прошипела ему в лицо, смакуя вкус крови на языке – неясно кто кого укусил. – Совсем одичал?

Фрид не ответил. Удерживая меня за плечи, блуждал затуманенным взглядом по лицу. На миг мне показалось, что его снова одолело безумие, но глаза были человеческими. И взгляд слишком говорящим.

– Фардана…

Один миг – и я уже под ним. Распласталась, прижатая к холодному полу. А он втиснулся между ног и в бесстыдном присваивающем жесте подхватил левую под колено и закинул себе на поясницу.

– Вот так будет правильней, – и вновь припал к губам. Уже нежнее, медленно увлекая и ведя за собой, открывая вершины, которых я раньше не видела. Давя своей тяжестью, переплетая наши пальцы и ноги, показывая свою жажду.

Я билась под ним, то пытаясь сбросить, то сжимая бедрами и хватая за плечи, за ткань рубахи – до треска. И не понимала, это все еще борьба или… что-то другое. Наши движения – то хаотичные, то слаженные. Мои вздохи и