Расспросы нейта Энкеля ничего не дали, он был слишком занят своей работой, чтобы обращать внимание на гостей бывшего главного лекаря. А еще хирург сказал, что к нему не приходил никто, похожий по описанию на смотрителя приюта, и это странно. Я не знала, с кем еще можно поделиться своими соображениями… Хотя нет. Все же одна кандидатура была.

От беспокойных мыслей отвлекли приятные хлопоты. Когда я принесла коробку с подарками, у детей как раз закончился дневной сон. Теперь в комнате стало больше света, она сияла чистотой. Меня, правда, не устраивало, что и девочки, и мальчики живут в одной палате, но свободных комнат больше не было. Может, получится их разделить, у нас все равно ремонт затевается.

Самые смелые и активные сразу бросились ко мне, другие робко сидели в своих кроватях, наблюдая. Ухаживая за этими детьми, я училась лучше понимать их потребности и подмечала нюансы поведения. Все они были такими разными! Я завела специальный блокнот, куда записывала результаты обычных и магических обследований, а также краткую характеристику ребенка: что любит, как спит, как ведет себя в коллективе и прочие важные мелочи.

Любопытство пересилило, и через несколько минут все мои подопечные уже рассматривали игрушки. Эллин как схватила ту красивую куклу от нейры Мирилис, так и не желала больше с ней расставаться. Голубые глаза девочки лучились восторгом и благодарностью.

А потом, вооружившись красками и кисточками, мы попытались раскрасить деревянные игрушки. Своих детей у меня не было, откуда я могла знать, чем все закончится, и сколько всего придется отмывать после вроде бы безобидной забавы? Нет, я, конечно, предполагала, что просто не будет, но чтобы вот так…

В общем, зелеными стали не только лица игрушечных солдатиков.

К ночи я чувствовала себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Даже вздохнула с облегчением, когда разгулявшиеся дети уснули. Шагая по коридору первого этажа в сторону операционной, я услышала плач с улицы. Наверное, припозднившиеся родители ребенка привели, надо спросить, что у них стряслось.

Открыв дверь, я застыла в замешательстве.

Прямо на пороге сидел ребенок, он беспрестанно хныкал и размазывал по лицу слезы. Светлые волосы взмокли от пота, из выреза слишком широкой рубашки торчало голое плечико. На вид я бы дала ему около годика, не больше. И неясно, кто это: мальчик или девочка.

— Кто здесь? — я покрутила головой по сторонам, но двор был пустым.

Что за чертовщина? Ребенок что, совсем один?

Глава 31

Так и было — вокруг ни души, только ветер шелестит в кроне старой яблони и где-то орет кот.

Ну и дела! Меня охватила злость на нерадивых родственников, которые просто оставили маленького ребенка под дверью лечебницы. Что должно быть в голове? Неужели нет ни совести, ни сострадания?

Малыш устал реветь, только слабо хныкал. На руки пошел неохотно, маленькие кулачки уперлись в плечо, пытаясь оттолкнуть, а в следующий миг меня больно дернули за выбившуюся из прически прядь.

От ребенка веяло жаром, мокрая рубашка липла к телу. Я потрогала ладонью лоб и шею — температуры нет, просто вспотел от слез, лишь бы не простудился от ночного сквозняка. Делать нечего, надо скорей осмотреть малыша и решить, как быть дальше.

Хорошо, что оказалась свободной маленькая палата для особо тяжелых с взрослой и детской кроватью. Еще неизвестно, что с новым пациентом, нельзя сразу давать контактировать с остальными. Я только вчера выдраила палату до блеска, сменила матрасы и белье. Прикрыв окно, чтобы не продуло, зажгла светильники. Так-то лучше, а то в темноте ничего не видно. Надо бы магических ламп заказать для лечебницы, с ними ночью светло, как днем.

Выполнять подготовку с ребенком на руках было неудобно, и сейчас он покорно сидел на постели, размазывая по лицу слезы с соплями и бормоча что-то похожее на “ма-ма-ма”.

Это оказалась девочка — худенькая и бледная. Стоило избавить ее от одежды, как в глаза бросилась мелкие красные пятнышки, пузырьки и царапины от ногтей. Подтверждая мои опасения, малышка потянулась к голове и принялась чесаться, едва не выдирая тонкие светлые волосы.

Я не сдержала вздоха сожаления. Бедняжка!

Ласково приговаривая, я внимательно осмотрела все тело под лупой, особенное внимание уделяя голове и волосам, шее, ладоням со стопами, локтевым сгибам, запястьям и прочим местам, где любит селиться “подозреваемый”. Покачала головой и погладила розовую щечку девочки. Она замерла и несколько секунд, не моргая, смотрела на меня своими огромными глазенками. Потом залепетала что-то неразборчивое.

Что за горе-родственники! Ума хватило только под дверь ребенка подкинуть, как щенка. Вообще я была довольно спокойным человеком, но, встреть их на улице, не удержалась бы от рукоприкладства. И пару ласковых бы сказала. Или не пару.

Внезапно в голове появилось ощущение чужого присутствия. Знакомый голос спросил вкрадчиво:

“Ты чего такая нервная?”

“Уголек! Где тебя носит?” — я говорила и словно воочию видела нагло ухмыляющуюся морду с горящими желтыми глазами.

“Гуляю, я зверь самодостаточный, — ответил фамильяр едко. — Решил проверить, как ты, и почувствовал твою тревогу. Все нормально?”

“Спасибо за заботу, у меня тут… В общем, придешь и узнаешь”.

Послышался облегченный выдох.

“А я уж подумал, тебя там убивают. Ладно, скоро буду!”

Голос стих, словно кто-то выключил радио, и в мыслях воцарилась тишина. Малышка снова начала хныкать и чесаться — при этом заболевании зуд обострялся в ночные часы.

— Потерпи, красавица. Скоро все будет хорошо, — сказала, заглядывая ей в глаза. Вдруг она попыталась встать и чуть не упала, снова разразившись слезами обиды и боли.

— Аннис, что случилось? — из коридора донесся голос работницы, Марни, а через мгновение в дверном проеме возникло круглое добродушное лицо. Сегодня женщина осталась за дежурную вместе со мной. — О, внезапный пациент? — спросила, пройдясь по девочке внимательным взглядом.

— Марни, дорогая, приготовь воду в помывочной, пожалуйста. У нас тут полный комплект: чесотка и вши, — выдохнула устало.

Жаль, нельзя взмахнуть рукой и вылечить любую болезнь. Если бы все было так просто, целители не учились бы годами. Интересно, что они могли проводить сложные магические операции, но при этом я не нашла в учебнике ничего толкового о лечении чесотки. Точнее, маг-профессор писал, что эта ерундовая болезнь не требует внимания и лечится простым обмазыванием серной мазью. Взрослым нужна концентрация в два раза больше, чем детям.

Пока я набирала ванну и растворяла в ней сухие