моего появления и бубня себе под нос что-то нечленораздельное, больше похожее на язык животных, поднимается из коленопреклонной позы и по стеночке, как по ориентиру, уплывает в свою комнату. Мечты мечтами, а реальность никогда не забудет вернуть меня с небес на землю.

Быстро приняв душ, одеваюсь потеплее и выхожу на встречу с Артёмом даже раньше оговорённого времени. Но это лучше, чем ощущать на себе гнетущую атмосферу малогабаритной квартиры, воздух которой с каждой минутой становится мне противен. Везде мерещится запах едкого отцовского одеколона вперемешку с перегаром.

Мне бы тоже не помешало проветриться.

Подхожу к кофейне, ещё издалека замечая фигуру стоящего около неё Артёма. Непривычный трепет сковывает моё тело, когда он неожиданно поворачивается и встречается со мной горящим взглядом.

— Я думала, ты затаил на меня обиду и больше не хочешь со мной общаться, — виновато вжимаю голову в плечи.

— Ой, перестать, — совершает ещё один неожиданный в данный момент поступок: целует меня в щёку.

Артём такой тёплый, манящий, близкий и далёкий одновременно.

— Да, мне было неприятно, — продолжает, отстранившись, — отрицать не буду. Не люблю, когда во мне сомневаются. А ты именно это и сделала. Усомнилась, — после этих слов озвучивает заказ в окошко кофейни.

— И Артёмка решил меня проучить, поэтому не звонил все эти дни? — как будто заново всматриваюсь в черты его лица.

Какой же он красивый. Кажется, в нём прекрасно всё.

— Лиль, я не собирался рвать на себе рубашку и стучать кулаком в грудь, доказывая свою правоту. Я дал тебе время, чтобы ты во всём разобралась. Помнишь, ты тоже как-то ушла, оставив меня один на один со своими мыслями, и дала мне возможность всё обдумать и самому принять решение?

— И ты принял. Пошёл подправлять фейс Тимуру.

— Понимаешь, я могу бить его по лицу каждый раз, как только он выдаст очередную хрень в твою сторону. Но проблему ваших тёплых взаимоотношений это не решит. Он, так или иначе, может периодически всплывать где-то и квакать. В универе, в кафе, на улице. Как-никак в одном городе живём. И я готов тебя защищать. От него или от кого-то другого. Вопрос не в этом. А в том, чтобы ты мне верила. Моим поступкам или словам, — отвлекается на то, чтобы забрать два стаканчика с горячим кофе и расплатиться. — Держи, — передаёт мне один. — А что касается твоего отца… Если ты сейчас со мной разговариваешь, значит, в этом вопросе ты разобралась самостоятельно. Верно?

— Да.

— И, заметь, я не жду от тебя подробностей и извинений.

— Как благородно с твоей стороны, — отпиваю глоток, поглядывая на Артёма из-за крышки стаканчика.

— Мне не важны твои извинения. Мне был важен твой звонок. И я его дождался.

Медленно выворачиваем на тропинку вдоль парка.

— Настолько был важен, что даже трубку сегодня не взял? — озвучиваю одну из ненужных моему сознанию мыслей.

— Я был на съёмке. Когда работаю, я телефоном не пользуюсь, чтоб не отвлекаться от процесса, я же тебе говорил.

— А, по-моему, я всё-таки отвлекла тебя от процесса.

— В каком смысле?

— На один звонок мне всё же ответили. Но не ты, а женский голос.

— Женский голос? — лицо Артёма принимает задумчивое выражение. — А, это Настя. Визажист. Мы иногда работаем вместе. Я сегодня телефон забыл, точнее, потерял в студии, где съёмка проходила. Из кармана выпал, даже не заметил, как это произошло. А вспомнил про него уже в дороге, когда домой ехал. Пришлось возвращаться в студию. Это хорошо, что Настя телефон нашла. А то я уже подумал, что всё, хана. Даже фиг с ней, с симкой, с номерами. При желании всё это восстановить можно. Но, сама знаешь, в телефоне установлено столько приложений. К ним пришлось бы менять пароли. А ведь многие к карте привязаны. Такой геморрой: трата времени и нервов.

Весьма убедительно. И похоже на правду.

— Один момент. Зачем эта Настя взяла трубку?

— Может быть для того, чтобы сообщить, что я потерял телефон? И чтоб я не беспокоился и знал, в случае чего, что он у неё? — вопросительно изгибает бровь. — Настя успела тебе об этом сказать?

— Нет, я отключила звонок.

— Вот видишь. Опять поспешные действия и выводы, — останавливается и встаёт впереди меня, прикрывая своим телом от порывистого ветра. — Лиль, я не под колпаком живу. Меня окружают девушки, в том числе и на работе. Но ревновать меня к ним не надо.

— Ревновать? Я тебя и не ревную. Вот ещё, — стараюсь перестроить свой взгляд с «по уши влюблённого» на «дружественно-безразличный».

— Не ревнуешь, потому что тебе всё равно или потому что уверена во мне?

Ни то и ни другое. Мне не всё равно. И в тебе я не уверена. Но моя неуверенность заключается не в твоих действиях по отношению к другим девушкам, а в том, что я не знаю, что для тебя значу.

— А что бы ты хотел услышать? — пытаюсь сохранить спокойный тон голоса, всматриваясь в глаза Артёма, в надежде найти там для себя какие-то подсказки.

— Не важно, что я хочу услышать, главное, что ты хочешь сказать.

— То есть всю ответственность нашего диалога ты сейчас перекладываешь на меня?

— Нет. Это далеко не так. Просто с тобой мне хочется лёгкости, открытости и честности. Мне ещё в юности хватило эмоционального напряга. И я бы не хотел подрывать из-за этого наше с тобой общение.

— А что для тебя значит общение со мной? Разве я чем-то отличаюсь от других девушек?

— Отличаешься, — Артём возбуждённо кусает губы и так на меня смотрит, что ещё секунда, и я ему во всём признаюсь. — Секс с тобой просто потрясающий. И… — не успевает договорить.

А я дальше уже не хочу слушать.

— А, секс… Понятно, — грустно выдыхая, не даю ему закончить мысль.

И тут разбиваются мои последние крупицы надежды на что-то большее между нами. И даже его слова о «потрясающем сексе» не подслащивают моё разочарование.

— Я что-то не так сказал? — на мою реакцию в глазах Артёма мелькает растерянность. И, кажется, вполне искренняя.

Или это мне снова хочется зацепиться за выдуманные ожидания?

— Да нет,