можете объяснить себе причины атаки и это поможет вам примириться с ней, но это потом. А сначала – боль и беспокойство. Атака на Курскую область. Больше ста тысяч беженцев – полномасштабная война. Помимо дежурных истерик по телевизору вы много видите беспокойств по этому поводу? И не в том дело, что люди понимают, что это нашим же государством развязанная война вернулась к нам – мало кто понимает, к сожалению. Просто не свои они – те, кто под Курском. И, кстати, кто в Белгороде, тоже не свои. Нет своих. Вы много видите объявлений, приму, мол, бесплатно, семью из-под Курска? А поток желающих записаться в добровольцы – защищать родную землю, где он? О том, что он возрос, мы знаем только со слов Путина – надежный источник, конечно. Телевидение не может даже ни одной очереди в военкомате показать, где бы человек сказал, что раньше он считал, что без него справятся, но теперь все – иду на фронт. Нету этого – страны нет. У власти, которая не объявляет в связи с Курском «священную войну», могут быть свои резоны. Важно, что у людей никаких чувств не возникает. Кстати, споры в нашей среде о том, надо ли помогать беженцам Курской области, тоже идут так, как будто бы это не свои – сограждане, братья – а просто какие-то чужие люди. Значит, они и есть чужие. И мы обсуждаем, насколько они виновны в поддержке войны, и заслужили ли помощь? Или сами виноваты и пусть теперь получают по заслугам. Я не к тому, кто прав в этом споре – мне, честно говоря, одинаково не близка позиция и тех, кто объявляет, что каждый из нас помогать им обязан, а если не помогаешь, то ты «партия чужой крови», и тех, кто говорит, что помогать ни в коем случае нельзя, а кто помогает, тот за Путина. Я к тому, что нет ощущения, что в беду – пусть они ее сами и приближали – попали свои. Нет страны, и они не свои. Это не потому, что мы какие-то неправильные. А потому, что много поколений наших сограждан жили в условиях, когда власть от них никак не зависит, делает, что хочет, а зачем – нам неведомо. Влезать в царские забавы, отчета у царя требовать себе дороже. Ничего не добьешься, а неприятности гарантированы. А потому позиция «не нашего ума дело», «моя хата с краю» становится адаптивной. И именно этому вот уже которое столетие учат родители своих детей – не высовывайся. Идентификация здесь может возникнуть только с близкими, но никак не со страной. Разделить радость мы еще можем – полет Гагарина, Победа. А вот горе – тяжелее. В Великую отечественную, кстати, подавляющее большинство из прошедших Красную Армию – а таких было 34 миллиона – попали туда по призыву. То есть, сражаться за Родину не было их добровольным выбором – они оказались на войне волею судеб. Другое дело, что многие из них в этих ужасных обстоятельствах повели себя более, чем достойно – восхищение им и благодарность. Но чего там было больше, переживаний за Родину или выполнения долга перед самим собой, мы никогда не узнаем. Есть понятие state less people – люди без государства. Это, например, те, кто оказались в вынужденной эмиграции – в изгнании. Их (наше!) бывшее государство не только не заботится о них, но, наоборот, стремится всячески осложнить им жизнь. Правда, к этой категории можно отнести и большинство живущих в России – на них государству тоже наплевать. Но люди привыкли так жить, ни на кого не надеясь. Без страны, пожалуй, тяжелее. Люди хотят чувствовать свою принадлежность стране, гордиться ей. Кто-то в соответствии с телевизионными инструкциями достигает этого на пути ненависти к окружающему миру – все против нас именно потому, что мы такие замечательные. Но даже власти понимают, что этого недостаточно. Власть назвала свою «партию» Единой Россией, подчеркивая именно это востребованное, но не удовлетворенное чувство единства. Правда, ничего для единства они не делают, даже дешевых билетов в Москву для жителей отдаленных регионов, о которых так много говорили, так и нет. Как всегда, они пытаются отделаться симулякрами – только что, например, предложили ввести по всей России единую спортивную форму для детей. Единой страну они сделать не могут – делают одинаковой! Это, действительно, проще. Люди, конечно, пытаются выстроить свою страну сами. Кто-то историю изучает и находит в ней то, что ему нужно – военную мощь или, например традиции свободы и республиканизма, а значит и его Россия – великая военная держава или страна вольных людей, лишь временно захваченная деспотами. Или еще какая-то. Кто-то становится патриотом родного края и Россия для него – лишь малая Родина. Нынешнее государство эти поиски не приветствует – Россия для тебя должна быть такой как говорят сверху, но все подавить, никогда не получается. Люди, принадлежащие к элите, тоже ищут. Если они не совсем идиоты, а таких там мало, то они понимают, что представление, что сначала был хаос, а потом явился Путин, Россию не исчерпывает. Им тоже важно понять, «почему» и «куда»? Похоже, что для многих из них эманацией России является Сталин – стремление не справедливости, которое общественным сознанием совершенно ошибочно приписывалось Ленину, а к порядку и величию. Их поиски и устремления важны – по ним видно, какую участь они готовят стране и всем нам? Наиболее информативны здесь не скучные доклады и даже не экстравагантные заявления политиков или штатных сумасшедших из телевизора, а публичные действия деятелей второго ряда, пытающихся прорваться в ряд первый. Только что всеобщий восторг вызвал ролик, размещенный врио губернатора Вологодской области Филимоновым (за что этому прекрасному городу такое наказание?), который познакомил человечество с интерьером своей приемной. Там, помимо мини гарема из трех как будто бы неожиданно для самого Филимонова появившихся секретарш, портреты и бюсты – Сталина, Берии, Дзержинского и даже картина, где сам Сталин пожимает руку Филимонову, благословляя его на великие дела. Не останавливаясь на том очевидном обстоятельстве, что выбранные врио губернатора герои являются величайшими злодеями, хочу обратить ваше внимание на то, что отметились эти товарищи не только масштабным кровопролитием, но и тем, что страну они не объединяли, а, наоборот, разъединяли. Они назначали врагов и убивали их, якобы, во благо тех, кому врагами предстояло стать завтра. Желаемое будущее по Филимонову – и если бы только по нему! – это не единый народ единой страны, а перманентная