Каждое движение, каждое прикосновение, каждый толчок подталкивают меня все ближе и ближе к краю, и как только пальцы Романа смыкаются вокруг моего клитора и нежно пощипывают, мое тело взрывается.

Мой оргазм сотрясает меня, и все сжимается. Я сжимаю и Романа, и Леви, когда стенки моей киски начинают сотрясаться, а брови сводятся вместе, изо всех сил концентрируясь на том, чтобы не прикусить член Маркуса. Кайф пронзает меня, и он такой сильный, что на глаза наворачиваются слезы.

Мое тело мгновенно слабеет, и Роман поддерживает меня, не позволяя мне сдаться сейчас. Парни продолжают двигаться, и кайф становится только более диким и интенсивным, затем, как только я достигаю своего абсолютного пика, все трое братьев жестко кончают.

Я ощущаю вкус Маркуса во рту, чувствую, как он извергает свое горячее семя прямо в заднюю стенку моего горла, а Леви сильно сжимает мое бедро, все его тело вздрагивает, когда он изливается глубоко в мое влагалище.

Роман сильно толкается и замирает позади меня, его пальцы впиваются в мое бедро, в то время как пальцы другой руки продолжают кружить вокруг моего клитора. Когда все они замедляют свои движения, я проглатываю все, что дал мне Маркус, прежде чем, наконец, отстраняюсь и отпускаю его.

Из моей груди вырываются тяжелые вздохи, и, когда Роман отпускает мое бедро, я падаю вперед, едва успевая поймать себя, прежде чем сильно удариться о грудь Леви. Роман кладет руку на мою поясницу, когда он осторожно выходит из меня, стараясь не причинить мне боли, и когда он отстраняется, я остаюсь одна с Леви.

— Что, черт возьми, только что произошло? — Я выдыхаю, кладя руку на его грудь рядом со своим лицом.

Сердце Леви бешено колотится у меня под ухом, когда он просто встает, крепко держа меня в своих объятиях. Маркуса и Романа нигде не видно, но что-то подсказывает мне, что они все еще наблюдают за мной. Леви собирается сделать шаг, и я поднимаю голову с его груди.

— Подожди, — кричу я.

Он делает паузу, и я тянусь к бару, чуть не выпадая из его рук, когда обхватываю пальцами белый ром, притягивая его к себе.

— Хорошо, — говорю я, поднимая взгляд на Леви, маска которого все еще на месте, когда я откупориваю ром и подношу его к губам, нуждаясь во всем возможном, что может помочь мне спуститься с безумного кайфа. — Марш вперед, солдат. До появления вашего дилера еще два часа, и я хочу сделать это снова.

27

Когда я вхожу в гостиную и встречаю трех парней, по особняку разносится громкий звонок. На лице Маркуса появляется дьявольская ухмылка, когда он оглядывается на Романа, который, даже если бы попытался, не мог бы выглядеть более скучающим. Он быстро смотрит в мою сторону, и прежде, чем мое сердце успевает сжаться, его темные глаза снова исчезают.

— Это тот самый дилер? — Спрашиваю я, останавливаясь в дверях и пытаясь убедить себя, что его молчаливый отказ не причиняет боли, особенно после того, как он провел двадцать минут, погрузившись в мою задницу.

Леви оглядывается на меня, его глаза сверкают от осознания того, на что мы потратили последние несколько часов, и, черт возьми, мне повезло, что я вообще могу ходить.

— Конечно, — говорит он, поднимаясь с дивана и протягивая руку.

Я осторожно беру его за руку, пока Маркус достает телефон и нажимает кнопку, которая, как я уверена, имеет отношение к входным воротам. Мы все выходим в огромное фойе, и с моих губ срывается тихий стон, вызванный тупой болью между ног.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как парни удивили меня в баре, а я даже не могу поверить, что это произошло. Это было все и даже больше. То, как они прикасались ко мне, заставило мое сердце бешено колотиться. Я не могла насытиться. Получить одного из них в свое распоряжение — это невероятно, но получить всех троих одновременно? Боже, ни одной женщине на земле не может так повезти.

Я наблюдаю через боковое окно, как дилер мчится по длинной подъездной дорожке на потрепанной машине. Смех вырывается из моей груди.

— Вау, он подготовился к шоу, — говорю я парням, более чем забавляясь дерьмовой машиной, которую он, вероятно, только что угнал, хотя, не буду врать, я предпочитаю черный "Мерседес", на котором он перевозил наркотики прошлой ночью.

Рухлядь останавливается, и Роман тянется к двери, распахивая ее, впуская прохладный ветерок в фойе. Мы выходим и наблюдаем за дилером с верхней площадки лестницы.

Он выходит из машины и с опаской смотрит на огромный дом. Он нервничает, а так и должно быть. Мальчики никогда и никуда его не приглашали, тем более на частный ужин в их семейном доме. Это необычная ситуация для дилера и его поставщиков, это настолько ненормально, что при одной мысли о том, чтобы переступить порог этого дома, он должен наложить в штаны.

Чувак делает храброе лицо и смотрит на парней с натянутой улыбкой, прежде чем лезет на заднее сиденье и хватает сумку, скорее всего, наполненную наличными, которые он им должен. Предполагая, что он не должен ничего знать о том, что происходит между Джованни и его сыновьями, он, вероятно, думает, что это их способ донести сообщение о пропущенной встрече несколько недель назад. Вероятно, он думает, что если отдаст ребятам то, что им должен, и даже больше, его немного поколотят, а затем отправят восвояси.

Если бы только он был достаточно умен, чтобы знать, что происходит, когда переходишь дорогу одному из братьев ДеАнджелис. Этот засранец, вероятно, полагает, что будет в безопасности, если продолжит целовать задницу Джованни.

Он перекидывает сумку через плечо, и, судя по тому, как напрягается тело Маркуса, он ни на йоту не доверяет этому парню. Кто знает, что, черт возьми, у него спрятано в этой сумке, хотя мы скоро узнаем. Мальчики ни за что не позволят ему ступить на порог их дома, не проверив его предварительно.

Дилер поднимается на верхнюю ступеньку и натянуто улыбается парням.

— Это из-за денег, не так ли? — смело спрашивает он, прежде чем бросить сумку к ногам Романа, и легкая испарина на его лбу говорит о том, что он немного нервничает. — Клянусь, на прошлой неделе было полное говно-шоу. У меня на хвосте были копы, и мне пришлось на некоторое время смыться.