моей ноги и отбрасывают в сторону. Леви отпускает мою ногу, и я быстро ловлю себя на том, что падаю прямо на Маркуса. Его грубые пальцы на моих джинсах спереди, и он расстегивает пуговицу быстро и умело. Тихий вздох вырывается из моего горла, когда он удерживает мой взгляд, отказываясь отпускать меня.

Молния скользит вниз, и одна мысль о том, что его руки так близко к моей почти обнаженной киске, заставляет меня задыхаться от отчаяния.

Теперь, когда я на шаг приблизилась к Маркусу, Роман проскальзывает позади меня, его широкая, сильная грудь прижимается прямо к моей спине. Я знаю, что у нас немного натянутые отношения, но, Пресвятая Богородица, я более чем готова отложить все это в сторону всего лишь ради нескольких часов с ним.

Отчаянно желая ощутить его теплую кожу под своими пальцами, я завожу руку за спину и ощущаю острые выступы его пресса. Тихий вздох потребности достигает моего уха, и мои глаза немедленно распахиваются от сладчайшего удовлетворения. Одно дело знать, что Роман испытывает ко мне чувства и отказывается это признавать, но совсем другое дело, когда он физически не может устоять перед соблазном и его неспособность контролировать себя берет верх. Знание того, что одно мое прикосновение может поставить его на колени, заставляет меня чувствовать себя более могущественной, чем любая женщина имеет право чувствовать.

Он придвигается плотнее ко мне сзади, прижимаясь к моей спине всем телом, пока его пальцы движутся вверх по моему телу. Они поднимаются все выше и выше, и на мгновение я задаюсь вопросом, не планирует ли он схватить меня за горло, но его движения останавливаются у воротника моей укороченной майки.

Его руки сжимают материал в кулаки и быстро разрывают его прямо на моем теле. Судорожный вздох вырывается из моего горла, и мое тело напрягается и содрогается от необузданного возбуждения, текущего по моим венам. Руки Романа мгновенно возвращаются к моей коже, с жадностью поглаживая ее, и мое тело дрожит под его прикосновениями.

Маркус стягивает мои джинсы с бедер, прихватывая с собой стринги, и отчаяния становится слишком сильным. Я оборачиваюсь и встречаюсь с разгоряченным взглядом Романа через мое плечо, и огонь, пульсирующий, между нами, становится сильнее, чем когда-либо. Я не знаю, из-за лыжной ли маски или из-за того, что мы не один на один, но что-то определенно заставляет его сбросить все напряжение и просто расслабиться. Как будто он пытается скрыть свои настоящие эмоции, чтобы позволить себе быть в моменте, но не сегодня. Если он хочет насладиться мной, то сделает это полностью.

Потянувшись назад, я просовываю пальцы под ткань его лыжной маски и приподнимаю ее настолько, чтобы обнажить его манящие губы. Моя рука обвивается вокруг его затылка, и, не удержавшись, я поднимаюсь на носочки и сливаю наши губы воедино.

Его тело сразу же напрягается. Он не ожидал этого. Черт, возможно, это одна из причин, по которой он и надел эту лыжную маску, но я тоже этого не ожидала.

Мои губы нежно касаются его губ, давая ему шанс отстраниться или взять контроль в свои руки, и когда его тело начинает медленно расслабляться от моих прикосновений, он целует меня в ответ, напоминая мне, как это хорошо на самом деле.

Мои штаны до конца стаскивают с ног, и Маркус отбрасывает их в сторону прямо к моим сапогам и разорванным лоскуткам майки, и пока руки Романа продолжают исследовать мою кожу, Леви придвигается ближе на коленях. Он раздвигает мои ноги, и Маркус делает шаг в сторону, давая Леви пространство, необходимое ему для творения его магии.

Его теплые губы скользят по внутренней стороне моего бедра, и тихий стон вырывается из моей груди: предвкушение того, что вот-вот произойдет, почти невыносимо. Мне остается гадать, снял ли он свою маску или просто приподнял ее так же, как я сделала с Романом, но это не настолько важно, чтобы отрывать губы, чтобы посмотреть.

Он медленно прокладывает себе путь поцелуями выше, дразня мое тело тем, что вот-вот произойдет, и мои колени быстро слабеют, но сильная хватка Романа удерживает меня в вертикальном положении.

Бабочки порхают у меня в животе, и с каждым прикосновением их рук, крошечные крылышки, кажется, трепещут все быстрее, пока губы Леви, наконец, не смыкаются на моем клиторе, его язык нежно касается этого чувствительного комочка нервов. Мое тело сотрясается электрическим током, и я выдыхаю в рот Романа, прежде чем чувствую, как улыбка растягивает его теплые губы.

Леви не смеет ослабить хватку, дразня меня своим умелым языком, посасывая и покусывая, когда он засовывает два толстых пальца глубоко в меня. Мои пальцы сжимаются в волосах Романа, и я отстраняюсь от его поцелуя, нуждаясь в возможности отдышаться, но братья ДеАнджелис — нетерпеливые мужчины.

Маркус придвигается ближе, его пальцы скользят по моим ребрам и вверх по обнаженной груди, а губы опускаются на мое плечо. Его пальцы мягко обводят мои соски, покалывающие под его прикосновениями, и когда его пальцы смыкаются на них и нежно пощипывают, мое тело вздрагивает.

— Оооо, черт, — стону я, снова растворяясь в поцелуе Романа, пока Леви боготворит мою киску, как будто это единственное, что заставляет его дышать.

По комнате разносится характерный звук расстегивающейся молнии, и, учитывая, что руки Маркуса и Романа на моем теле, и только одна рука Леви глубоко внутри меня, я должна предположить, что это он освобождает свой большой чудовищный член.

Меня охватывает трепет, когда я представляю, как он сжимает его в кулак и двигает им вверх-вниз, и я не могу удержаться, чтобы не потянуться к обоим его братьям. Я пальцами скольжу по верху черных джинсов Маркуса, и быстро освобождаю его, издавая стон, когда его бархатистый член опускается вниз и становится твердым. Эта штука должна сопровождаться предупреждением.

Мои пальцы скользят вверх и вниз по его впечатляющей длине, пока я расстегиваю молнию на джинсах Романа: отчаянное желание почувствовать их обоих сотрясает меня. Его член высвобождается, и я, не теряя времени, сжимаю их обоих в кулаках, медленно двигаясь вверх-вниз, подстраиваясь под ритм движения языка Леви по моему клитору.

Мое тело дрожит, когда тихий стон Маркуса наполняет воздух. Я ловлю себя на том, что отстраняюсь от поцелуя Романа только для того, чтобы повернуться к Маркусу. Он отпускает мою грудь и обхватывает рукой мой затылок, притягивая меня ближе, прежде чем прижаться своими губами к моим в мучительном, доминирующем поцелуе — низкое рычание вырывается из его широкой груди.

Леви погружает