– Получается, что этот тип, который предположительно Пономарев, – Дмитрий указал на фото, – вышел из подъезда после изъятия видеозаписи, если у кого-то гостил, или…

– Или ты был прав, и он ушел сразу после убийства через подвал или чердак, – покивал Крячко.

– А как же быть с отпечатками пальцев? Чужих следов в квартире вообще не обнаружено. Если кто-то и был в квартире, то только после Яна Вершинина, – предположил Семашко.

– Надо подумать, – ответил Лев Иванович. – Давайте-ка мне все михайловские адреса и телефоны. Караваевой Марии Семеновны, потом, этой… – Он щелкнул пальцами и вопросительно посмотрел на Дмитрия.

– Селюниной Евгении, – подсказал тот.

– Да, вот ее номерок тоже. Ну, и на всякий случай тот, что уже не в теме, – зарегистрированный на Пономарева Виктора.

Семашко подошел к столу Крячко и на компьютере быстро напечатал все нужные для Гурова данные, потом распечатал их и отдал Льву Ивановичу. Тот положил листок и фото незнакомца, опознанного Богданой, в отдельную папку, которую решил прихватить с собой.

– Ну, я пошел думать, но и вы тоже не забудьте поупражняться в этом полезном деле, – сказал он и начал одеваться. – Вечером я позвоню, так что будьте на связи. Дмитрий, тебя это тоже касается!

– Так я чего? – удивился Семашко. – Я всегда на связи.

– Вот и будь, несмотря на то что у тебя сегодня свидание с Марией, – сказал Гуров и вышел, оставив Семашко стоять с открытым ртом.

– Рот закрой, птичка залетит, – рассмеялся Крячко.

– А как он узнал, что у меня сегодня встреча с Машей? – удивленно спросил Станислава лейтенант.

– А ты меньше бы на часы пялился, когда мы серьезное дело обсуждаем, – сказал Крячко и тоже стал надевать куртку. – Бывай, до завтра, лейтенант, – сказал он и тоже ушел.

Семашко посмотрел на часы и тоже кинулся одеваться:

– Черт, опаздываю уже!

– Я тебя подвезу, Дон Жуан, – заглянул в кабинет улыбающийся Станислав Крячко.

Глава 21

Когда Лев Иванович пришел домой, жены еще не было. На кухне лежала записка с инструкциями по поводу ужина. Гуров вспомнил, что у Марии сегодня спектакль и будет она не раньше полуночи. Ужинать без нее он не хотел, а потому, переодевшись в домашнее, стал собирать вещи в небольшую сумку, которую думал взять с собой в завтрашнюю поездку. Одновременно в голове у него начала складываться некая картинка из разрозненных частей мозаики, которую он с коллегами успел собрать за эти два-три таких длинных, по личному ощущению, дня расследования.

Когда все необходимое было собрано, Гуров сел в кресло и, взяв свой мобильный, набрал номер телефона Станислава.

– Не отвлекаю? – спросил Лев Иванович, когда Крячко взял трубку.

– Только зашел, – ответил Станислав. – Отвозил нашего Ромео на свидание, а потом еле дополз до дому. Несмотря на позднее время, пробка прямо за квартал от дома образовалась. Дорогу чистить надумали. Минут двадцать плелся утиным шагом… Что-то надумал, Лев Иванович?

– Да, я вот все думал, размышлял, размышлял и думал, – ответил Гуров. – И пришел к выводу, что вам с Дмитрием, пока я буду в Михайлове разбираться с родственными связями Вершининой, нужно будет кое-что сделать. Пошли завтра Семашко в управляющую компанию узнать, где хранятся ключики от подвала и чердака. Пусть наш Ромео найдет человечка, ответственного за их хранение, и поговорит с ним. Надо бы узнать, производился ли ремонт подъездов или еще каких-нибудь помещений в июне, и не оставались ли открытыми подвал и чердак, и не давались ли кому-нибудь из жильцов ключи в это время. Или, может, кто-то подсобное помещение арендовал или что-то вроде того.

– Понял, – ответил Станислав. – Думаешь, что преступник все-таки ушел через эти помещения?

– Думаю и даже почти в этом уверен – процентов этак на девяносто пять с четвертью. – Лев Иванович немного помолчал, а потом добавил: – А ты возьми фотографии Пономарева и других мужчин, что на камере засветились, и отправляйся к Ди Маджио. Пусть наш итальянец хорошенько посмотрит на них и скажет, нет ли среди всех этих людей того типа, который сидел с ним на лавочке. Намекни, что свидетель, подтверждающий его алиби, ему бы не помешал. Алиби у фотографа такое же хлипкое, как и у Яна Вершинина, да и как у самого Александра Вадимовича.

– Тебе потом позвонить и сообщить о результатах беседы с итальянцем?

– Обязательно. К самому Пономареву я отправлюсь только после вашего звонка. Мне нужно наверняка знать, он это там был или не он… А до этого хочу поговорить с подругой Татьяны, или кем она там ей приходится, а также с матерью Вершининой. Кстати, узнай так, на всякий случай, у итальянца вот что. Когда он ошибся и зашел в другой подъезд, не обратил ли он внимания – двери в подвал были открытыми или нет? Не думаю, что он вспомнит такую мелочь, но вдруг!

– Хорошо, понял, – ответил Станислав. – Еще что-то?

– Нет, пока что ничего больше не нужно узнавать. Но если у меня всплывет что-то интересное и я вам завтра позвоню еще до вашего мне звонка, то будьте готовы оперативненько поработать.

– Лады. – Крячко зевнул в трубку. – Извини, устал сегодня как собака. Марии привет от меня и Натальи передавай.

– Если увижу, передам. У нее спектакль сегодня. Какая-то новогодняя постановка.

– Да, я совсем забыл, что вот уже Новый год через четыре дня. Надо бы завтра хотя бы пару отчетов написать…

Крячко отключил связь безо всякого «до свидания», а Гуров посидел еще немного и тоже отправился спать, приписав пару слов жене на ее же записке и поставив будильник на телефоне на половину третьего ночи.

В аэропорт Лев Иванович прибыл, разумеется, вовремя. Ему повезло: погода к утру наладилась и рейс объявили без задержки. Багажа, кроме сумки, у него не было, и он сел на авиарейс Москва – Калуга налегке. В Рязани, а уж тем более в Михайлове, аэропорта не было, поэтому Гуров понимал, что ему придется искать какую-то машину, чтобы добраться от Калуги до Михайлова, что и подсказало ему тему для размышления на время полета.

«Можно, к примеру, взять машину напрокат, – думал Лев Иванович, поднимаясь на авиалайнере в воздух. – Так даже будет удобней. Заплатил один раз за аренду на сутки и поезжай куда тебе нужно. А потом обратно в Калугу, опять же, надо будет как-то добираться». Размышляя, Гуров даже не заметил, как задремал. Он очнулся, только когда объявили посадку.

Прокат авто, куда Гурову посоветовал позвонить один из сотрудников аэропорта, начинал работу в субботний день с девяти часов, поэтому волей-неволей полковнику пришлось пойти в кафе при аэропорте и выпить там пару чашек кофе, чтобы хоть как-то скоротать время и взбодриться. К открытию конторы по аренде автомобилей Лев Иванович уже был на месте и, оплатив сутки проката, сел за руль почти новенькой «Мазды».

«Красота!» – Гуров любовался проносящимися мимо трассы зимними пейзажами и улыбался, вспоминая, как он обнаружил, когда проснулся, у себя на тумбочке записку от Марии. «Не забудь позвонить мне, когда доберешься до своего Михайлова живым и невредимым», – было написано в записке.

«Нужно бы подарок Машеньке из этого старинного городка привезти к Новому году, – подумал Гуров. – Например, какую-нибудь елочную игрушку начала двадцатого века. Маше нравятся все эти раритетные штучки».

Обычно Лев Иванович предоставлял Марии самой решать, где, с кем и как они будут встречать наступающий год. Но в этом году он попросил ее об одолжении – остаться дома и встретить праздник вдвоем. «Ужин при свечах, – предложил он. – Как когда-то, в студенческой нашей молодости. И никаких изысков – только один салат «Оливье» и бутерброды». И супруга согласилась, уточнив с шаловливой улыбкой: «С докторской колбасой?»

«Хорошее было время, – думал Лев Иванович. – Правильное время».

За мыслями и воспоминаниями Гуров не заметил, как въехал в город. Сообразив, что сам пока еще не знает, куда ему ехать в первую очередь – к Селюниной Евгении или к маме Татьяны Варшининой, – он съехал на обочину и, включив в телефоне Яндекс-карты, стал изучать город. Оказалось, что до Селюниной ему ехать ближе. Лев Иванович нашел номер телефона Евгении в своей записной книжке и позвонил. Ему ответил звонкий девичий голосок:

– Здравствуйте! Что за незнакомец мне звонит?

– Это я вам звоню – полковник Гуров Лев Иванович, из московского уголовного