Шрифт:
Закладка:
В ЮАР меня настигло известие о начавшейся в Чили гражданской войне. Президент Бальмаседа решил национализировать месторождения селитры, и ожидаемо оказался диктатором, палачом и преступником, против которого выступили честные генералы. Впрочем, в этом случае главную скрипку играли адмиралы.
Моему благосостоянию эта смута не угрожала, и я продолжил свое знакомство с ЮАР, не столько из праздного любопытства, сколько из желания познакомиться с местами золотодобычи, чтобы оценить условия будущей эксплуатации.
Англо-бурская война начнется в 1899 году, хотя поставки золотодобывающих снарядов может ускорить это событие. Но в любом случае — лет пять у меня есть. Я получу комиссионные. А буры чуть больше золота на свои военные расходы. Хотя, думаю, это их не спасет от поражения.
В июне 1891 года я отплыл из Кейптауна в Саутгемптон. Затем пароходом в Бременхафен, откуда началось мое путешествие в Южную Америку. И поездом в Берлин, где ориентировочно на 1 августа согласована встреча с моими германскими партнерами и германскими банкирами.
* * *
Рейхстаг неожиданно оказался белым, а не серым, каким я помнил его в XXI веке. И вообще, каким-то более нарядным. Не могу точно в деталях припомнить каким было здание германского парламента в те времена, но сейчас оно выглядело непривычно нарядным. Белизна стен, сверкающая под августовским солнцем позолота на фигурах по углам боковых башен, сияющая золотом крыша какой-то часовенки, венчающей стеклянный купол — всего этого в будущем не было. Уж это я-то помнил.
Год назад не так давно вступивший на престол кайзер Вильгельм Второй отправил неугомонного Бисмарка в отставку, в качестве утешения даровав ему титул герцога Лауэнбургского и чин генерал-полковника. Вот только «железному канцлеру» этого показалось мало. Он объявил о подготовке к печати своих мемуаров, а этим летом был избран депутатом рейхстага. Теперь вся Германия затаив дыхание ожидала предстоящую схватку между престарелым «Бешеным юнкером» и молодым «Императором муз».
В Берлин я прибыл по делам. Остановился в только что открывшемся отеле «Бристоль», отправив германским компаньонам открытки со своим временным адресом и просьбой назначить время и место переговоров, после чего отправился на небольшую экскурсию по столице Второго Рейха.
Ближайшие к Бранденбургским воротам кварталы, включая отель в котором я остановился, не пережили второй мировой войны. От исторического центра мало что осталось, а то, что дожило до 21 века, было буквально по кирпичику восстановлено из руин. Что-то во мне осталось от прежнего историка, и мне было любопытно взглянуть на Парижскую площадь, дворец Блюхера, Рейхстаг и Колонну Победы перед ним. А после обеда в ресторане отеля планировал прогуляться по Унтер-ден-Линден. Почему бы не воспользоваться неожиданными каникулами, раз выпала такая возможность?
В «Бристоле» оказалось несколько залов на все случаи жизни, предназначенных как для проведения грандиозных приемов, частных вечеринок, так и для того, чтобы просто вкусно покушать. А кухня отеля была выше всяческих похвал, это я сумел оценить еще во время завтрака. Жаль, что Мишелен еще не выпускает свой ресторанный гид, а то к пяти звездам «Бристоля» я бы уверенно рекомендовал бы добавить звезды «Мишелена». И обед только подтвердил справедливость моего первоначального впечатления.
Кстати, так получилось, что завтракал я в Мраморном зале, а обедал в Чайной комнате. Хотя Зал оказался размером в большую комнату, а Комната являлась вполне себе залом, где и приемы проводить можно.
Когда я закончил с основными блюдами и перешел к десерту в зале появился ОН.
По проходу к тому месту, где я сидел, а это было в самом конце зала, двигался призрак.
Это как на первый взгляд призрак. А вот на второй — было четко видно его отличие от старушки, за которой я погнался в музее, в результате чего провалился в прошлое. Призрак молодого офицера больше напоминал о высоких технологиях, чем о мистике, и выглядел как голограмма из фантастических фильмов. Причем, по мере продвижения он приобретал всё большую четкость и детализацию, будто проявляясь в реальном мире.
Вдобавок я наконец заметил, что вокруг меня плотный сизый туман, как во время достопамятного мне пожара. Только без едкого удушающего дыма. Серость без запахов и звуков, сквозь которую ко мне шагала голограмма в военной форме. Форма, несомненно, была германской, но черт возьми, не похожей ни на нынешнюю, ни тем более на ту что носили ранее. Скорей она напоминала о временах Первой мировой войны, до которой еще — слава богу! — больше двадцати лет.
Грудь призрака украшал Железный крест, а под горлом еще один орден. Я не специалист, но, кажется, это был Pour le Mérite. Ниже Железного креста, располагалась довольно большая бляха, и я с удивлением увидел на ней изображение аэроплана.
Черт возьми! Я видел призрака не из прошлого, как это и полагается согласно всем поверьям, а голограмму из будущего! Будущего, относительно сегодняшнего 1891 года!
Мир вновь стал наполняться звуками и красками, сквозь туман все четче проступали очертания Чайной комнаты отеля «Бристоль». Но это был не тот ресторан, в котором я столь вкусно обедал несколько минут назад. Точней — тот же самый, но спустя много лет.
Тело Христово!
Дернулась рука. По привычке, выработанной за последние годы, в любой непонятной и потенциально опасной ситуации требовалось выхватить оружие, а потом уж разбираться с непонятками. Полезный навык неоднократно спасал мне жизнь. Огненная земля не то место, где следует щелкать клювом.
Но сейчас подобная привычка могла привести к проблемам. Большим проблемам. И усилием воли я удержал себя от резких движений.
По проходу ресторана шел вполне себе живой и здоровый молодой офицер в сопровождении метрдотеля, тоже вполне себе реального, хоть и весьма в преклонных годах.
Зал ресторана изменился не сказать, чтобы сильно. Но вот публика изменилась радикально. Мундиры, мундиры, мундиры… Гражданских можно пересчитать по пальцам руки, и это были весьма пожилые господа.
Единственными женщинами, замеченными мною, были две дамы, спешно покидающие ресторан. И судя по всему именно я стал причиной их панического бегства. На столе, занятом мною, остались нетронутые блюда на тарелках, а вот наполненные бокалы имели следы губной помады. Натюрморт дополняли несколько купюр, брошенные на стол.
Пилот, а у меня не было сомнений, что юноша с железным крестом именно пилот, прошел к соседнему со мной столику, за которым спиной ко мне сидел столь же юный военный.
— Рад видеть тебя, Йобст!
— Привет,
