Шрифт:
Закладка:
— Довольно! Мисс Воган, довольно! — Лэйд поднял руку и щёлкнул пальцами. Щелчок был негромким, но действенным, густые чёрные ресницы Воган задрожали, по бледному лицу прошла короткая судорога, — Нет нужды громить здесь всё, я уверен, мистер Гёрни уже сообразил, какие силы пытался испытать. Мистер Гёрни выглядел растерянным, ошеломлённым, но сумел быстро взять чувства под контроль. Ему потребовалось всего полминуты, чтобы кадык перестал дрожать, а глаза вернули себе сколько-нибудь осмысленное выражение.
— Великий Боже… — пробормотал он, дрожащими пальцами поправляя узел галстука, — Никогда бы не поверил, если бы мои собственные глаза не…
— Фонограф? — Ледбитер смерил презрительным взглядом раздавленный механизм, ловко укрытый в серванте, — Остроумно. Значит, решили записать наш разговор, чтобы после посмеяться с приятелями за рюмкой вермута и хорошими сигарами?
Мистер Гёрни поморщился, как от зубной боли.
— Я не думал… У меня и в мыслях не было, что…
Ритмичный гул с улицы повторился. Раз, другой и третий, а потом уже звучал без остановки, с равными, механически выверенными, интервалами. Лэйду потребовалось несколько секунд, чтобы понять — этот звук доносится из прихожей. Должно быть, вспышка ярости Воган, всколыхнувшая слои Его плоти, повредила монументальные стенные часы, которые мистер Герти держал при входе, непоправимо нарушив их звучание. Звук курантов был столь мощным, точно какая-то машина забивала в землю тяжёлые сваи, а на потолке дрожали чешуйки отслоившейся штукатурки. Пять, шесть, семь…
— Я не замышлял ничего дурного, — мистеру Гёрни удалось побороть дрожь в пальцах и даже отчасти вернуть себе спокойный вид, — Уверяю вас, мной руководил один лишь только научный скептицизм.
Лэйд фыркнул.
— В здешних краях я бы советовал вам позабыть это выражение, оно не принесёт вам добра. Значит, вообразили себя кем-то вроде Гарри Гудини? Великим разоблачителем шарлатанов?
— Возможно. Вроде того, — мистер Гёрни смущённо усмехнулся, потирая пальцами переносицу, — Все вокруг без устали превозносили моё трезвое холодное здравомыслие. Ясный орлиный ум. Видимо, в какой-то миг я решил, что этим здравомыслием, как рулеткой землемера, можно измерить весь мир от начала и до конца, но позабыл, что кроме выложенных хорошим камнем мостовых в этом мире есть тёмные закоулки и липкие болота…
— И никакого нападения, конечно, не было? Этот ваш бедный Ортимер…
— Разумеется, не было. Кроме того, я не держу камердинера. А если бы и держал, его бы звали как угодно, но только не Ортимер!
Лэйд удовлетворённо кивнул. Чёртовы часы в прихожей продолжали неустанно бить, отмеряя часы. Шесть, семь, восемь… Эти ритмичные удары мешали Лэйду думать, нарушая своими ровными безукоризненными интервалами спорадически устроенный ход его мысли.
— Позвольте… А монета? — небесно-голубые глаза Ледбитера уставились на потёртый золотой кругляш посреди стола, — Мы все видели эту странную монету. Или вы хотите сказать…
— Ах, монета… — пробормотал мистер Гёрни, — Я позаимствовал её в кассе банка, там полно старых монет. Потребовалась лишь раскалённая игла и толика терпения, чтобы немного подправить её реверс. А ведь вышло не так и плохо, а?
— Да, — пробормотал Ледбитер, потирая подбородок, точно боксёр, заработавший увесистый хук, — Весьма неплохо. Мы попались, как записные болваны.
Лэйд послал ему усмешку. В этот раз вполне миролюбивую.
— Немудрено. Каждый из вас видел в этой монете то, что хотел увидеть. Мисс Воган — демонов, которыми они привыкла управлять, братья Боссьер — огромное монструозное чудовище из числа тех, с которыми можно справиться при помощи грубой силы, вы сами — эти ваши… штуки, с которыми вам приходилось иметь дело. Это не магия острова, это магия человеческого сознания. Нет ничего удивительного в том, что оно…
Чёртовы часы продолжали бить, мешая ему сосредоточиться. Чёрт, ну и отчаянный же у них бой! Как только хозяина не вышвыривает из кровати всякий раз, когда им вздумается пробить полночь? Даже мебель негромко трещит и покачивается на своих местах…
Мистер Гёрни и сам страдальчески скривился, видно, тоже не испытывал удовольствия от этих звуков.
— Я… приношу свои извинения, господа. Прошу считать этот случай недоразумением, а не злой шуткой. Я сполна заплачу за ваши неудобства. Скажем, по десять фунтов сверху каждому и…
— Удивительно, что в мире находятся люди, согласные вверять в ваше управление свои деньги, — вздохнул Лэйд, — Я бы не доверил вам даже купить табаку на восемь пенсов в табачной лавке. Чёрт, дело не в деньгах! А в том, что вы, сами того не зная, использовали один из законов острова. Чем больше в одном месте собирается людей, наделённых Им силой, тем большие гравитационные аномалии они вокруг себя создают. Тем большее внимание острова к себе привлекают.
Ледбитер кивнул, отчего-то опасливо покосившись в сторону окна.
— Подобное притягивает подобное, — пробормотал он, — Такова скрытая сторона вещей. Этот закон непреложен для обитающих в ноосфере мыслеформ, но здесь, в Новом Бангоре, он работает и в отношении людей. Так что…
Очередной гулкий удар из прихожей заставил его замолчать, поперхнувшись несказанными словами.
Мистер Гёрни страдальчески скривился.
— Бога ради, мисс Воган! Я уже принёс вам свои извинения, пожалуйста, довольно! Остановите это! Сколько вы хотите? Двадцать фунтов? Может, пятьдесят?..
Воган уставилась на него через стол. Её бледное от пудры лицо, несмотря на свою зловещую раскраску и остро подведённые глаза, впервые утратило свойственное ему роковое выражение, сделавшись почти что растерянным.
— Но это не я. Я думала, это Ледбитер или мистер Тигр или…
Чёрт. Лэйд ощутил себя так, точно заглянул в огромную смрадную пасть чудовища. Даже лицо потеплело, будто бы согретое его зловонным дыханием. Сколько ударов уже отмерила эта чёртова штука? Восемнадцать? Двадцать? Многовато для любых курантов, даже самых настойчивых и старых…
— Это не я, — быстро сказал он, — Дешёвые фокусы — не по моей части. Я думал, это часы или…
— Часы? — едва не взвизгнул мистер Гёрни, — По-вашему, я держу в прихожей Большого Тома[125]? Это ведь кто-то из вас, верно? Довольно, я прошу вас! Хватит!
Братья Боссьер, по-волчьи ощерившись, судорожно оглядывались, нутром чуя опасность. Блондло растерянно крутил головой, линзы в его шлеме тревожно сверкали. Дадди обмер в своём кресле, широко раскрыв глаза.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Старый ты увалень, Лэйд Лайвстоун. Престарелый тигр, утративший свои охотничьи инстинкты, способный лишь доплестись до ручья, чтоб вяло похлебать воды.
Часы колотили с таким остервенением, точно намеревались разломить дом пополам. Их бой делался сильнее с каждой секундой, со стен гостиной уже срывались изящные миниатюры и кашпо, разбиваясь вдребезги об пол, а гальванические лампы прыгали с каждым ударом, отчего по стенам гостиной метались
