Вневременной характер фэнтези как урока из прошлого для будущего проявляется в постоянных отсылках к судьбе. Особенно это касается Волкодава. Как следует из правил строгой социальной иерархии, соблюдаемой в этом вымышленном обществе, судьба человека определена его положением в нем. То есть раб вроде Волкодава всегда останется рабом. Однако на протяжении всего фильма Волкодав и его спутники поговаривают о том, что судьбу можно изменить. Накануне похищения Елени спасенная Волкодавом мнимая ведьма поет песню-былину о мальчике, рожденном рабом, который сумел бежать из шахт Алмазной горы, победив самого жестокого рабовладельца и вернув себе свободу. И как поясняет эта женщина, она пела о том, что любой может изменить свою судьбу, а потом оборачивается к Волкодаву и добавляет: «Это была песня о тебе».

Волкодав, чьи подвиги уже стали частью фольклора, совершает еще одно казавшееся невероятным деяние, превозмогая чары Мораны. И вот Тилорн восклицает: «Волкодав! Ты изменил свою судьбу!»

Русский герой из выдуманного прошлого, космополитичный, толерантный к чужим верованиям, высокоморальный, защитник обиженных и угнетенных, победитель зла, мужественный представитель народа, который способен изменить свою судьбу, может показаться неправдоподобным. Однако выражение надежд и чаяний общества, создавшего это сказание, является существеннейшей чертой фэнтези622. В этом смысле «Волкодав» еще далеко не предел полету фантазии.

На противоположном полюсе находятся произведения Леонида Бутякова, появившиеся в 1990‐х вслед за успехом Семеновой. Его герой, славянский князь Владигор, противостоит злу с помощью вполне устоявшихся в жанре фэнтези средств – мудрых волшебников, магических амулетов и меча. Мир Владигора тоже русско-славянский, тоже населен людьми и богами, достаточно явно отсылающими к докиевским языческим временам; это Перун, Дажбог и другие. Что важно, мир Владигора окружен врагами, и его культура постоянно пребывает под внешней угрозой. Его недруг Триглав живет вне славянского мира. Владигор противостоит ему вместе с воинами, носящими германские и турецкие имена. Триглав же со своими пособниками стремится изнутри разрушить Союз Братских Княжеств (предвестник будущей Киевской Руси), насылая злые чары, портя язык и подстрекая неславянские меньшинства притязать на равноправие.

Фэнтези-история Бутякова не только воссоздает историю докиевскую, похожую на мир, выстроенный воображением постсоветских националистов, но также содержит слегка завуалированные референсы к распаду Советского Союза.

Даже самые недогадливые читатели, как отмечает Бушнелл, понимают, что им показывают славянский мир, которому угрожают с Запада и Юга623. В отличие от этих историй «Волкодав» рисует более толерантное настоящее, не совпадающее с желаниями современных русских шовинистов624. Режиссер Николай Лебедев определенно усматривает значимость своего фильма в том, что он устраняет дистанцию между докиевским прошлым и постсоветским настоящим. В своей монтажной презентации одиозных примеров чернушного кино на майском выступлении 1997 года перед членами Союза кинематографистов Никита Михалков использовал фрагмент из триллера Лебедева «Змеиный источник»625. Михалков призывал к замене таких мрачных фильмов, как «Змеиный источник», картинами с «новыми позитивными героями», с которыми могли отождествить себя зрители. Лебедев услышал этот призыв, поставив сначала «Звезду» (2002), с которой началась волна кино о Второй мировой войне, а потом «Волкодава». Хотя он признавался, что «никогда не любил жанр фэнтези, даже ребенком», в творчестве Семеновой он увидел новые возможности:

История меня не интересует, но «Волкодав» открыл мне возможность создать новую эпоху, нового национального героя, который знает, как отличить добро от зла626.

Считая, что Семенова «написала роман, основываясь на национальной мифологии», Лебедев решил, что фильм может служить подходящим источником для воспитания зрителя. Лебедев безусловно воспринял критику Михалкова близко к сердцу, и вслед за ним сказал, что обратился к фэнтези потому, что его удручает успех таких сериалов, как «Бригада», и таких фильмов, как «Бумер»: «Почему я должен жить в обществе, где самые любимые герои – бандиты?»627 Лебедев отчетливо артикулировал, что залогом победы в этой межфильмической войне является блокбастер, поскольку именно он может охватить массовую аудиторию628. Представленный им герой должен был стать ответом удручающим его фильмам. «Волкодав» показывает положительного героя для настоящего времени, причем в знакомом ландшафте. Так что мир «Волкодава» узнаваемо русский. Семенова описывает Галирад как предшественника Новгорода или Киева, как оживленный торговый город, где смешиваются люди, прибывшие из разных мест. Здесь можно услышать чуть переиначенные знакомые поговорки, такие как «все дороги ведут в Галирад» или «язык до Галирада доведет»629. По улицам города ходят «люди разных стран и разных верований». Значимость города подчеркивается тем, что он подчинен закону, и законность является необходимой структурой для сохранения мира в таком разноликом месте630.

Снимавшийся в дорогих мосфильмовских декорациях и в натурных локациях Словакии, «Волкодав» делал реальным придуманный Семеновой докиевский мир. Его центром был вымышленный город Галирад. Художник Людмила Кусакова взяла за образец деревянную русскую архитектуру и крестьянские избы, создав визуальный образ истории, которую выстраивал фильм (наряду с ее Москвой 1905 года эти декорации вошли в экскурсионный маршрут «Мосфильма»). Как сообщалось в пресс-релизе, деревянные бревна для декорации были получены из таких древних русских городов, как Рязань, Псков и Вологда. Из них и был построен новый город. Он рос даже не день за днем, а час за часом. Конструкция, поразившая своим масштабом и тщательностью исполнения даже опытнейших профессионалов, вырастала на глазах старейших сотрудников студии. Деревянные дома возникали один за другим, а между ними появлялись деревянные мостовые. С каждым днем росли высокие городские стены, воплощенные в реальность воображением Людмилы Кусаковой. Это она создала фантастический город Галирад631.

Кусакова так прокомментировала свою роль в создании облика русского фэнтези: фантазия рождается из чего-то. Поскольку это фэнтези, можно создавать некий временной и стилистический микс, но важно, чтобы он был привлекательным.

Мне нравилось, что мы использовали старую древесину. Старые бревна уже были подкрашены. Поэтому не понадобилось красить их здесь. Не работали бы у нас и рисунки из исторических хроник как таковые. Эта декорация приводит в гармонию запечатленную и живую историю. Дерево согревает душу632.

Критик Юлия Сахарова высоко оценила «Волкодава», его «практическую» и «художественную» стороны.