– А т-тебе разрешал к-кто? – Тот, само собой, пришел в бешенство оттого, что все опять решают в обход него, главного, но сейчас Хрому было не до разборок. В его голове все выстроилось в довольно четкий и понятный план.

Он уже пихнул Винни и одну из сумок внутрь шкафа и закрыл дверцы, а сам тем временем надежно уложил за пазухой шкатулку. Следом шел Бабай со второй сумкой, а в конце, как самый длинный и тяжелый из тройки, должен был тикать Шиза. Себя Хром в их число не вписал и, подталкивая упиравшегося дылду к шкафу, по ходу пояснял:

– Ты как себе представляешь, что буфет сам себя проглотит? Шкатулку и шубу должен кто-то вынести.

– Так я и в-вынесу, чё т-ты м-моросишь.

– Нет. – Хром толкнул дылду в шкаф и, перед тем как закрыть дверцы, прошептал: – Такси мне вызови к дому напротив, видишь там панельку? Если уж так паришься, будешь смотреть на телефоне, как я еду.

Дылда фыркнул, сморщив нос и растянув губы в привычном оскале:

– Пф! Д-делать мне б-больше нечего, с-смотреть на т-тебя. К-колеса вызову. Н-ноги себе не отбей, В-Вася.

Хром, надавив дылде на лоб, как уголовника в «бобик», запихал его морду глубже в шкаф и, плотно закрыв дверцы, похлопал по дереву со словами благодарности буфету. В этот момент взломщикам надоело ковырять замок, и дверь сотряс первый удар – видимо, с ноги. Теперь можно было и самому спускаться вниз.

Хром вышел на балкон, вдохнул стылый воздух, и легкие в груди мгновенно наполнились холодом. Во дворе было тихо. Сбоку гудел фонарь, высвечивая под собой пустой пятак. Никакого движения по периметру не наблюдалось, а в номере уже вовсю долбились в дверях, пытаясь сдвинуть враспор застрявшую в коридоре кровать.

– Ну, погнали! – выдохнул Хром и полез через перила. Под балконом на уровне второго этажа располагался занесенный снегом козырек служебного входа – если падать, то будет не так больно. Хром только надеялся, что провинциальная гостишка не из говна и палок сделана и выдержит его добрые семьдесят с хвостом кило. Он сжал покрепче ледяные прутья балконного ограждения, соскользнул вниз и повис. Руки напряглись с непривычки – давненько он не практиковался на турниках – и, не выдержав напряжения, тут же захотели его сбросить, но Хром терпел. Медленно распрямился, подготавливаясь, приметил прямоугольник козырька под ногами и расцепил хват. Полет был недолгим – хоп! – он на козырьке. Только шкатулка с буфетом выскользнула из-за пазухи, потерявшись в снегу – тут, конечно, его никто и не думал чистить. Хром уж хотел было спрятать ее ближе к телу и спускаться, чтобы заныкаться в соседнем жилом дворе и ждать спокойненько свое такси, но вдруг услышал какой-то щелчок.

– Ну здарова, Хром! – донеслось снизу. – Спускайся, побазарим, что ли.

Из полумрака, там, куда свет фонаря не добивал, вынырнула знакомая фигура в пальто, блестя гладкой лысиной. И пушка, направленная прямо на Хрома, говорила, что побазарить все-таки придется.

Раз – я тебя целую.

Два – не найти такую.

Три – подойди поближе.

Ниже, ниже, ниже, ниже[14].

Песня была, прости господи, говно – от Шахтера он ждал более хорошего музыкального вкуса, ну или хотя бы классику. «Белый лебедь на пруду» или что-то типа. Но не попсятину, под которую Хрома везли в крутой тачке с тонировкой. В салон его не заталкивали, сам сел, потому что только идиот будет высказывать претензии дядьке с пушкой и братку с рукой за пазухой, где тоже не конфетка от зайчика припрятана. Вспомнилась первая поездка с пакетом на голове до дома коней, и тогда песни тоже были говно. И по факту тогда с ним обращались как с будущим жмуром, а тут – как с девушкой по вызову. Не совсем как с человеком, почти как с вещью, но так, словно он по приезде на место должен будет это «хорошее» отношение отработать.

– И все-таки мне интересно, куда твои дружки делись-то? Сквозь пол провалились? Как ты это организовал? – спросил его Шахтер, двигаясь рядом прогулочным шагом. Если бы не наручники на запястьях у Хрома и не браток за спиной, то это можно было бы назвать променадом под фонарями террасы, по которой они шли к дому, – обычный частный дом, только явно очень обеспеченного человека. У «Сократовича и Ко» и тут нашелся варик перекантоваться. Только вряд ли сам большой дядька здесь присутствовал.

– Какие дружки? – Хром шмыгнул носом, который на морозе снова закладывало, хотя отек прошел давно. – Я один был.

Шахтер посмотрел на него устало, и Хром этот взгляд знал – так смотрят люди, чье время стоит денег. А Хром это время тратил, по мнению большинства собравшихся, впустую. Когда они шагнули в тень елки, Хрому показалось, что вместо глаз своего спутника он видит только черные провалы глазниц, а лысая макушка – это макушка черепа. Ощущения от Шахтера шли не такие яркие, как от Сократовича: на месте человека будто осталось пустое место, дыра в никуда, но это пугало куда больше, чем зловоние прогнившей душонки. В прошлый его визит с той злосчастной шкатулкой, пару месяцев назад, Хром ничего подобного не ловил. А теперь, оказавшись снова лицом к лицу с главным поставщиком гадальной клиентуры, даже с жестким недосыпом и чуйкой в отрубе вдруг поймал четкий образ. К тому же чем ближе они были к дому, тем больше ему казалось, что они ступают в паучье гнездо.

– Проходи, не стесняйся, – произнес Шахтер у двери, и браток, пасший Хрома, толкнул его вперед, внутрь. – Мы тут решили остановиться. Комфортно, уютно, просторно. Есть где разгуляться. А главное, что камер не натыкано и соседей нет, – никто не будет жаловаться на шум, а хозяева – так вообще рады! Присаживайся, будь добр.

Пройдя прямо в ботинках по чистому паркету, Хром сел на диван в центре зала и мысленно извинился перед роботом-пылесосом, который тут же вырулил со станции в углу и принялся затирать за ним следы. Что уж поделать, работа у него такая – за другими грязь убирать. Прям как у Шахтера. Становилось жарко