Шрифт:
Закладка:
– А Алина?
– Она какое-то время ходила в интернат, пока мать лежала в больнице. Потом ее выписали, и вроде все вошло в колею.
– Ваша мать не любила меня. Считала, что Алина достойна большего.
– Это отчим ее разбаловал. Она хотела, чтобы у Алины был состоятельный муж.
Закипел чайник. Дрон заварил какого-то мутного чая. Илья осторожно поболтал ложкой в кружке, понюхал. Чай пах какой-то смолой.
– Слушай, зачем ты в прошлом году приезжал к нам в Москву? – спросил он.
– Алина попросила. Сказала, что ей хочется выучить джугский язык.
– Тебя это не удивило?
Джуг пожал плечами.
– Она же на филфаке училась. Да и всегда была любознайкой, языками увлекалась. Ты это и без меня знаешь. Когда она позвонила и сказала, что хочет выучить язык моих предков, я обрадовался. Думал, это нас сблизит. В предыдущие годы мы совсем разошлись. Она же всегда была такая активная, дорвалась до столицы. А я деревенщина…
– Слушай, деревенщина, тебе еще долго маяться в этой пещере?
– Кое-что доделать надо по мелочам. Но главная задача выполнена: все шкуры подготовлены, выданы и даже доставлены куда надо.
– А что вон там, под тряпками?
– Где? – обернулся Дрон. – А, это брак, обрезы. Хорошо, если из этих кусков хоть одну шкуру можно сварганить. Да и то неизвестно, как она будет работать.
– Дашь?
– Тебе-то зачем? Она ж только джугам силу дает. А тебя только исколет зря. Еще заболеешь чего доброго.
– Да мне просто интересно. Я же историк.
Дрон заколебался.
– Обещаю, никому! В память об Алине, – взмолился Илья.
– Ну что с тобой делать, забирай, – нехотя сдался хранитель шкур.
– Спасибо!
– Ты мне книжечку верни.
– Верну. Слушай, можно еще вопрос?
– Ну?
– Сколько у тебя этих шкур было?
– Военная тайна. Но уж поверь, нашим удальцам из Ломовой гвардии достаточно отгрузил. Да еще спецы-заготовщики прилично настригли с волосатиков.
– С волосатиков?
– Ну, с тех из наших, у кого волосы по всему телу растут. Как у того дядиного приятеля.
– Разве это не аномалия?
– Может, для кого-то и аномалия, а для нас ценная шерсть. Из нее новые шкуры шьют, в чем-то даже лучше старых. Передовые технологии используют. Но это еще цветочки, наши биофизиологи придумали…
Дрон осекся.
– Что ваши биофизиологи придумали?
Хранитель шкур многозначительно усмехнулся:
– Вот этого тебе знать не надо. Вернешься в Москву, сам увидишь.
– Я не хочу туда возвращаться.
Дрон задумался.
– А знаешь, поживи пока здесь. Я пока к Наталье в город сгоняю, ты тут за порядком приглядишь.
– Согласен! – подал голос проснувшийся Шнырь.
– Во, вдвоем нескучно будет, – улыбнулся Дрон. – Еды вдоволь. Есть настольные игры, книги. А я через три-четыре дня вернусь. Если будете себя хорошо вести, расскажу еще кое-что. Тебе как историку будет интересно.
Чудо-биотранслятор
– И как это работает, Бадыр Бада? – спросил Гурухан, склоняясь к монитору.
Молодой короткостриженый человек в буром халате, которого назвали Бадыр Бадой, щелкнул по клавиатуре.
– Сейчас сами все увидите, Гуру.
С первого взгляда можно было подумать, будто на экране – декорации для депрессивного фильма. Картинка заброшенного здания сменилась изображением полуразрушенных ангаров, боксов, складов. Потом – панорамный наезд сверху: промзона с огромным двором. Несколько грузовиков, груды железа, досок, вагонки, кирпичей и прочих стройматериалов.
Посреди двора топчутся смуглые рабочие в грязно-рыжих жилетах. Камера наезжает на их покорные, лишенные всяких эмоций лица.
– Это что, документальный фильм об угнетенных мигрантах? – хмыкнул Гурухан.
– Терпение, Гуру, – мягко перебил его человек в халате. – Включаю биотранслятор.
– Разве это не запись?
– Обижаете. Мы, как говорится, в прямом эфире, – пропел Бадыр Бада. – Да сами вон убедитесь.
Гурухан глянул в правый угол экрана. Там и впрямь светилось 4 декабря 2035 года, 14:39. Он кашлянул.
– Ладно, показывай, как это работает.
Бадыр Бада нахлобучил наушники и подключил их к какому-то устройству в своем кармане. Сказал в микрофон несколько слов по-джугски. Повернулся к Гурухану.
– Биотранслятор включен. Теперь смотрите внимательно.
В первые секунды не происходило ничего. Но потом картинка ожила. Бородатый рабочий, который вез тачку с кирпичами, с силой ее толкнул. Она пронеслась через двор и с адским лязгом протаранила серебристый «Ниссан», припаркованный на VIP-стоянке. Автомобиль сотрясся, обидчиво завыла сигнализация. Стекло боковой двери брызнуло осколками. Тачка откатилась, как бы любуясь сделанной ею вмятиной.
Во двор выскочил холеный парень с набриолиненной челкой. Увидев свою покалеченную машину, он выхватил травмат:
– Кто это сделал?
– Я! – гаркнул бородатый работяга. И двумя чудовищными прыжками покрыл полтора десятка метров до набриолиненного.
Тот не успел даже пистолет вскинуть, как оказался схвачен и отброшен далеко к складам. С грохотом приземлился на шиферные листы и со стоном уполз, как в нору, в пустую бочку от солярки.
– Какая сила, – изумился Гурухан.
Камера метнулась к двери в администрацию, выхватив табличку с надписью ООО «Люкс-стандарт». Из нее вылетел еще один косматый гастарбайтер. В руках у него была… дубовая дверь. Он вертел ею над головой, словно картонкой.
– Эй, Ахмед-джан, Мурад-джан! Узнаете эту двер? Это двер бухгалтера. Пойдем зарплат за два месяц забирать.
– Анзор, с ума сошел, – побледнел юный работяга, роняя мешок с цементом. – Нас же теперь убьют.
– Никто не убьет, бухгалтер сбежал. Я за сейфом, а вы идите кабинет директор ломать!
Волосатый Анзор легко отшвырнул дверь с табличкой «Бухгалтерия» и нырнул обратно в здание. За Анзором поскакал первый бородач, раскурочивший «Ниссан».
– Ахмед, а ты куда? О, безумные? – всплеснул руками юный рабочий.
Прочие мигранты оцепенело застыли. Сбившись в тревожную кучку, они стали громко обсуждать, что случилось с Анзором и Ахмедом. Всегда такие рассудительные, самые старшие из всех (единственные с бородами, у Ахмеда она была даже с аксакальской сединой), а тут как шайтан в них вселился.
Работяги вздыхали, что не к добру это, придется теперь скрываться от гнева хозяина.
– А что, если Анзор и Ахмед правильно делают? – подал робкий голос юный Мурад. – Хозяин нам за два месяца не платит. Кормит объедками, живем как свиньи. Даже помыться и в туалет сходить негде.
На него зашикали, замахали руками. И замолкли.
Из здания победоносно выступили возмутители спокойствия. Ахмед тащил за шкирку упитанного директора – тот ронял розовые сопли. Анзор, широко улыбаясь, нес на плечах сейф.
Бадыр Бада щелкнул по клавиатуре, переключаясь с внешних камер на внутренние.
