Что-то вроде бы происходило. Ластоног угрожал врачу лазером, заливисто хохотал. Доктор сопел, смазывая детеныша мазью. У Вивиана в голове плыло. Он чувствовал, что скоро встанет и побежит.

Но тут над ним возникли глаза, обведенные белыми кругами. Кос.

— Итак. Говори. Что ты успел рассказать своему здешнему куратору?

Вивиан мог только смотреть в ответ; слова не несли для него никакого смысла. Возникло лицо Нантли. Она проговорила ласково:

— Не бойся, Вивиан. Просто ответь. Ты ведь не рассказывал своему другу про меня?

Створка в голове у Вивиана как будто сдвигалась, таяла.

— Да. — Губы двигались с трудом, словно опухшие.

— Хорошо. А капитан Палкай? Про него ты говорил?

— Па… Палкай? — пробормотал Вивиан.

Бурый зарычал.

— Космолетчик, с которым ты говорил в салуне у Флора. Он еще тогда сильно напился. Ты говорил своему другу о нем?

Вивиан плохо понимал, о чем она, но при словах «говорил своему другу» кивнул: да. Кос оскалился.

— А ты сказал ему, что видел здесь Коса?

У Вивиана внутри что-то оборвалось. Он что-то упустил? Этот бурый… Все было так странно. И страшно. Вивиан повернулся и глянул в обведенные белыми кругами глаза:

— Кос?

— Не Кос! — в сердцах воскликнул бурый. — Канкостлан! Канкостлан! Вспомни, кто ты, Вивиан из Атлиско, сын Тлаары.

— Мою мать изнасиловали и убили мятежники, — услышал Вивиан собственный, пугающе ровный голос. Слова означали одну лишь боль. — Они сожгли заживо моего отца и всю мою семью. Их тела склевали хищные птицы. И моего пони тоже. — Он заплакал. — Мясники. Изменники. Ты меня мучаешь. Мнe больно…

Склоненное над ним бурое лицо на мгновение застыло. Потом Кос проговорил глухо:

— Да. Принцев убили. Даже хороших… Я не мог объяснить им, Вивиан. А под конец уже просто и не успел бы вовремя…

— Мы были так счастливы, — плакал Вивиан. — Прекрасны и безмятежны.

— Тебе было пять лет. Кто-нибудь рассказал тебе, что мы сделали с атлисканами? С настоящими атлисканами? Два столетия счастья для терранских принцев, два столетия рабства… мы уплатили долг, Вивиан.

Вбежал ластоног, издавая лающие крики. Кос повернулся к нему.

— О боже, они наступают! — воскликнула Нантли. — Кос…

— Все это время… — Кос вновь склонился над Вивианом, сжал его голову. — Как ты не понимаешь, что все это время тебе лгали. Мы были не правы. Мы были мясниками. Мы, Империя. Теперь мы сражаемся с нею, Вивиан. Ты должен встать на нашу сторону. Обязан. Ты искупишь свою вину, принц Атлиско. Нам пригодится свой человек в их шпионской сети…

Высокий ластоног схватил Коса за плечо. Нантли что-то сказала, и тут же обведенные белыми кругами глаза исчезли; все ушли. Другие ластоноги и терранцы вбегали и выбегали, но Вивиана больше никто не трогал.

Он лежал неподвижно. Голова раскалывалась от боли. Вивиан гадал, удачно ли все обошлось. Губы вроде бы говорили сами по себе, как при беседах с другом. Правильно ли это было? Надо выбираться отсюда, как только он сможет встать.

Вивиан ненадолго задремал, а когда очнулся, повсюду были ластоноги: они ухали и стонали, от них пахло паленым мясом и кровью. Кто-то толкнул его — терранец в окровавленном гидрокостюме. Терранец осел на пол, крича:

— Эй, док, слюнтяй ты хренов, мы захватили эти чертовы передатчики! Да, баба ты слезливая! Сюда летит атлисканский корабль. Что ты на это скажешь, тряпка?

— Они сожгут планету, — ответил врач. — Снимай уже это, хоть зажаришься чистым.

Он поднял окровавленного терранца на руки и унес. Теперь туннель был свободен. В следующее мгновение Вивиан уже бежал тем путем, каким его сюда привели.

Голова еще кружилась, однако дорогу он помнил в точности. Ноги сами несли его куда надо, уши чутко ловили каждый звук. Дважды Вивиан отступал в боковые туннели, пропуская ластоногов, которые тащили раненых. Наконец он оказался в том месте, где сходилось много туннелей, там, где с него сняли повязку, полагая, что самостоятельно ему из этого лабиринта не выбраться.

Вивиан просто закрыл глаза и позволил телу вести себя пройденным путем. Повернуть, шершавая стена слева, пригнуться, холодный ток воздуха справа — инстинкт безошибочно разматывал клубок памяти. Прятаться в боковом коридоре пришлось лишь один раз, — видимо, этими туннелями почти не пользовались.

  Наконец Вивиан проплыл через озеро и оказался в подземном туннеле. Здесь найти дорогу было еще проще; он слышал, как шумит под рифом вода, и бежал в темноте, пригнувшись, мечтая поскорее спастись из этого тревожного места. Ведь его же заберут отсюда на новую планету, после того как он расскажет другу все, что увидел?

  Он добежал до пещеры. Фонаря уже не было, но это не имело значения. Вивиан точно помнил, где нырнуть и как проплыть под рифом. Он с силой ушел под воду, напоминая себе, что надо запомнить всё в малейших подробностях.

Если в пещеры есть потайной ход — это же так интересно!

Минуту спустя он вынырнул, отыскал взглядом горизонт и звезды. На берегу вроде бы горели костры. Вивиан плыл в охотку, на душе у него было легко и весело. Самое лучшее его приключение! Если бы только память не терзало имя Канкостлан… но оно забудется, в этом сомнений не было. Впереди уже различался огонек — окно в домике друга, и от этого огонька в душе разливалось умиротворение.

— Никто не видел, как он исчез, — сказала женщина журналисту. — Бой за анклав уже начался, Канкостлан был там. Когда терранцы прорвались по туннелю под рифом, мы обрушили часть пещеры между лазаретом и арсеналом. Терранцы захватили раненых и доктора Возе. И Нантли. Но им это ничего не дало. — Ее изуродованное лицо осталось бесстрастным. — Канкостлан не сдался бы ради спасения Нантли, да она и сама бы такого не хотела. На атаку через туннель бросили главный отряд, и это помогло нам победить.

Они видели, как Вивиан бесцельно бродит по уступу, смотрит на воду. Отсюда он выглядел ссутуленным, почти старым, хотя волосы и отливали вороновым крылом.

— Космолетчики были за нас, вы об этом знали? — Женщина внезапно оживилась. — Даже офицеры. Когда прилетел крейсер с Атлиско, они все перешли на нашу сторону. — Она скривилась. — Мы перехватили сигнал командования: указание провести психологическую обработку для, цитирую, «борьбы с апатией»…