– Бывший трибун! – проворчал Эклект. – Я помню, август разжаловал его. Ну да это все равно скоро закончится, и Квинтиллиану за измену уже точно несдобровать.

Марция повернулась к мужу с презрительной усмешкой.

– Это для тебя скоро все закончится, дорогой мой Эклект.

– Что, рассчитываешь на своего любовника или на Фалькона? К кому из них ты первой ляжешь в постель?

– Что, прости?

– Я выяснил все-таки, куда ты периодически пропадаешь. И, несмотря на все твои уловки, мои рабы узнали, кто твой любовник. Это Квинтиллиан. Вот вернется из Остии август, я ему пожалуюсь на тебя.

– Я не удивлена, Эклект. Ха-ха! Ты давно перестал быть настоящим мужчиной. Жаловаться он станет! Ха! А кому? Пертинакса низложат. Не думаю, что ты нужен будешь Фалькону.

– Да, я понял, что ты метишь в любовницы к консулу. Но только этому не бывать.

– Катись ты к Плутону, Эклект! Прима, давай одеваться, я хочу немедленно идти в курию.

– Стража! – зычно крикнул смотритель дворца. – Не выпускать мою жену из этой комнаты! Отвечаете головой!

Вооруженные рабы встали на пути Марции и не двинулись с места, ни когда она приказывала им, ни когда пыталась шепотом подкупить деньгами, ни когда начала просто просить.

– Ты ответишь за это, Эклект! Будь ты проклят! – крикнула Марция, бросаясь к мужу и выбивая из его рук кубок с вином.

– К милому хотела побежать? – зло ответил Эклект. – За его щитом спрятаться? Не получится. Ложись в бассейн и натирайся маслом, и жди, я сейчас приду к тебе, чтобы поиметь тебя.

Марция с ненавистью плюнула в лицо мужу.

– Я Марция Деметрия Цейония! – закричала она рабам, закрывшим собой все двери. – Меня знает вся империя! За меня всегда найдется кому вступиться! Я приказываю вам, рабы, выпустить меня, иначе я всех вас велю пороть, а потом повесить! Будет новый император Фалькон, он расквитается с вами за ваше упорство! И с тобой, Эклект, в первую очередь!

– Ты брось замашки амазонки, Марция Деметрия Цейония! – сказал Эклект. – Коммод мертв, напоминаю тебе! Теперь ты жена смотрителя дворца и веди себя соответствующе.

– Ладно! – бросила Марция и махом осушила кубок с вином. – Я подожду. И когда в скором времени за мной придет Марк Квинтиллиан с преторианцами, моя месть будет сладка!

– Да, давай подождем, женушка, подождем! – усмехнулся Эклект.

Время шло. Уже несколько часов стояли преторианцы перед курией, заполнившейся сенаторами лишь наполовину. Фалькон устал. Он не привык столько стоять, а войти внутрь курии и сесть ему не позволяла гордость. Кроме того, он не хотел остаться один на один с сенаторами, в то время как преторианцы находятся на улице. Он и так с трудом выдерживал их взгляды, когда они входили в курию – злобные, укоризненные, насмешливые, завистливые и лишь совсем немного сочувствовавших. И только второй консул Гай Юлий Вибиан, недолюбливающий Пертинакса за его низкое происхождение, подойдя к Фалькону, хитро улыбнулся ему и тихонько заявил о поддержке, также не преминув добавить, чтобы новый император в своей милости не забыл его. Но Фалькон видел на лице Вибиана вовсе не расположение к нему, а жгучую зависть.

Сенатор Дидий Юлиан пришел весь красный от злости. Он никак не мог понять, как так получилось, что в стремлении к трону его обошли. И хоть сам Юлиан, кроме несбыточных планов, не строил ничего конкретного, ему стало до крайности обидно, что другой человек уже реализует то, о чем он только размышляет. Манлия Скантилла первая услышав о начавшемся перевороте, завопила на мужа – почему он ничего не знает о происходящем, почему это не он собирает сенаторов в курии.

Квинтиллиан нервничал. Непонятная задержка Эмилия Лета со всей гвардией превратит заседание сената в фарс. Горстка сторонников Квинтиллиана никого не сможет убедить, что надо выбрать новым августом Фалькона. Кто-то из толпы кричал, чтобы преторианцы убирались отсюда, их выходка – глупость, и никто из других преторианцев их не поддержит. Другие кричали благодарности Пертинаксу и восхваляли его. Мало-помалу люди начали расходиться, видя, что, скорее всего, ничего не выйдет у этой группки безумцев. Квинтиллиан понимал – они правы. Люди так свободно кричат, значит, нигде за их спинами и дальше на римских улицах нет преторианцев.

В базилике Юлия возобновились судебные процессы, зеваки и ждущие своей очереди истцы склонились на ступенях базилики над расчерченными на мраморе игральными досками. Торговцы воспользовались благоприятным для себя скоплением народа и начали предлагать с лотков свой товар. В меняльной лавке в базилике Эмилия разгорелся нешуточный скандал.

Марк Квинтиллиан перестал смотреть в сторону Форума, откуда могли появиться преторианцы. С грустной полуулыбкой он обратил взор на крышу дворца Флавиев, возвышавшуюся над Палатином. Он старался больше ни о чем не думать, а просто смотрел в одну точку. Фалькон сник. Не видя всей гвардии, он наконец понял, что дело его под большой угрозой.

Но вот народ заволновался. С противоположного конца форума от храма Божественного Юлия пошел глухой ропот. Люди сбивались в кучи, разбегались, торговцы быстро собирали товар, кто-то пытался залезть на высокий постамент колонны в центре форума. С другой стороны, под триумфальной аркой Тиберия, между храмом Сатурна и базиликой Юлия, народ бросился врассыпную. Квинтиллиан обрадовался – все его опасения исчезли. Фалькон тоже приободрился и принял горделивый вид.

Но народ бежал и кричал:

– Император вернулся! Император здесь!

Всадники заполнили пространства под арками Октавиана Августа и Тиберия. Они мчались быстро – подняв копья, прикрытые шестиугольными щитами, блестя чешуйчатыми доспехами.

– Сингулярии! – воскликнул в ужасе Фалькон. – Но, может быть, они вышли из своего лагеря поддержать нас?

– Не обольщайтесь, консул, это вряд ли, – мрачно произнес Квинтиллиан.

Первый подскакавший к ним сингулярий спешился и, представившись Марием, велел преторианцам сложить оружие.

Квинтиллиан приказал своим людям стоять на месте и оружия не сдавать.

Сингуляриев становилось все больше. Они окружили горстку преторианцев, направив на них копья. Фалькон, находившийся в центре, начал лихорадочно молиться Юпитеру.

Из-за спин сингуляриев, тяжело переводя дух, появился спешившийся император Пертинакс.

– Август, не подходи близко к этим изменникам! – предостерег Марий.

– Преторианцы, сложите оружие! – строго произнес Пертинакс. – Вас мало. Сингулярии уничтожат вас в одно мгновение. Все закончилось, ваша затея не удалась. Консул Фалькон, скажи им ты, пусть сдаются, и я буду милосерден.

Квинтиллиан еще раз бросил отчаянный взгляд на Палатин. Его жизнь и мечта лежали в руинах. Если бы он сейчас увидел Марцию, то можно было бы броситься на копья сингуляриев и умереть. Трибун прислушался – не наступает ли сзади преторианская гвардия, но ничего такого не