Вряд ли.

Дверь с грохотом слетела с петель. Я выскочил из кровати, отбросив в сторону одеяло. Кошка, дремавшая на коврике, проснулась и запрыгнула мне на плечо. Коготочки маленькие, но когда она вонзает их в плечи, это немного неприятно. Мне хватает Максвелла с его когтищами.

— Ммм? Что? — голос Максвелла сонный, будто демон тоже дрых.

В мою уютную холостяцкую квартирку влетел целый отряд, громко топая тяжёлыми сапогами и пачкая мой ковёр. Все бойцы в тяжёлой броне и в глухих шлемах с зелёными визорами. Оружие не доставали, но оно было наготове. Большие дробовики.

— А это ещё кто такие? — спросил я про себя.

На чёрной броне вошедших не было вообще никаких отметин.

— Не семьи и не армия, — сказал Максвелл. — Мать их, да это же служба дознавателей самого Ремодеуса! Или как там сейчас зовут правителя.

Демон разбирался в местной политике намного лучше. Но мне это знание ничем не помогало.

Странные бойцы смотрели на меня. Молча. Я тоже молчал.

И эта тишина стала совсем уж неприличной.

В комнату, потоптавшись на лежащей на полу двери, вошёл человек в длинном кожаном плаще. Плащ скрипел при каждом его движении. Хозяин скрипучей одежды, мужик с причёской ёжиком, смерил меня тяжёлым взглядом. Вид такой, будто я совершил что-то очень ужасное.

— Старший дознаватель Раф Шир, — представился он. — Веду дела связанные с преступлениями полукровок в Верхнем Городе.

— Поздравляю, — сказал я мрачным голосом. — Мне дадут одеться? А то стоять в трусах перед старшим дознавателем…

— Незачем, — ответил дознаватель. — Не будем тратить время. Сейчас я быстренько прочитаю обвинение, и мы тебя заберём. Если вкратце, твоя фирма занималась контрабандой полукровок в Верхний Город с твоего ведома. Это серьёзное преступление. За него положена смертная казнь.

— Я боец семьи Квинт, — сказал я. — А то, что произошло на этом складе…

— Я говорил с представителем семьи Квинт сегодня ночью, — дознаватель смотрел мне прямо в глаза. — Он сказал, что не в курсе твоих делишек, но полагают, что это ты виноват. Говорил, что ты очень подозрительно себя вёл. Уволил человека, который не хотел нарушать закон, набрал каких-то бандитов… В общем, они тебя сдали с потрохами.

— Какого хрена? — вскричал я. — Я сейчас наберу Доргона…

— Доргон улетел на другой континент, — дознаватель усмехнулся. — И временно недоступен. Я хотел поговорить с ним лично. Но от его имени говорил его сын и наследник Лед Квинт. Думаю, у него нет оснований лгать.

— Вот сучёныш, — сказал Максвелл.

— Да этот ублюдок, — начал я.

— Без оскорблений, пожалуйста. В общем, вы проедете с нами, мы вас допросим, а потом казним… кхм-кхм… — он откашлялся. — Устроим суд, конечно же. Закончим до обеда. У нас есть свидетели, включая прославленного генерала Борина, а ещё…

— Да вы издеваетесь? — спросил я. — Вломились ко мне ночью…

— Утром…

— Вышибли дверь, затоптали ковёр, и ещё ставите мне условия? А ты! — я посмотрел на одного из бойцов, стоящего рядом со столом. — Эти печеньки не для тебя! Отошёл от стола! Живо! А ты! — я показал на другого. — Если будешь тут курить, я тебе эту сигару в жопу запинаю!

— Зря ты их злишь, — сказал Максвелл. — Но если что, то Кыса тебе перенесёт, и мы убежим отсюда, будем жить на нелегальном положении и заниматься контрабандой. Или давай их изобьём, а потом сбежим.

— Лучше бы вам поехать с нами, — дознаватель поднял руку, и его бойцы выдвинулись вперёд, радостно потирая руки. — Иначе мы используем силу и…

У него зазвонил телефон. Противная и пронзительная мелодия, от которой заболели уши. До чего же ужасный тип.

— Одну минутку, — сказал дознаватель и приложил телефон к уху. — Слушаю? Да. Да. Нет, я… — он мгновенно вспотел. — Но я действовал согласно инструкциям… Да, разумеется. Конечно. Всё сделаем в лучшем виде. Да! Разумеется! Исполним всё, что вы сказали!

Он убрал телефон дрожащей рукой и тяжело сглотнул, а потом достал платок и вытер мокрый лоб.

— Произошло недоразумение, — сказал он, глядя на меня. — Но я рад, что всё утряслось. Все обвинения сняты! Мы уже уходим. Уходим! — заорал он на своих подчинённых.

Бугаи в броне гурьбой повалили на выход.

— Эй! — крикнул я. — А кто мне дверь починит?

— Разберёмся, — заверил меня дознаватель. — Сейчас всё сделаем.

— И пол подметите! — потребовал я, раз уж пошла такая жара.

И правда, два бойца остались, чтобы починить мне дверь. Времени много не заняло, а перед уходом они все извинились ещё раз. И подмели мне ковёр. Но всё равно как-то грязно.

— У тебя влиятельные друзья, — сказал Максвелл.

— А кто ему позвонил? Доргон?

— Вряд ли. Дознаватели не подчиняются Первым Охотникам. Тут кто-то другой, и очень крутой. Я думаю…

— Нет, — сказал я. — Я не загадывал такое желание.

— Я не про ублюдка внизу. Тут кто-то другой. Человек.

Теперь уже зазвонил мой телефон. Номер я не знал.

— Прошу прощения за беспорядок, — сказал незнакомый мне голос. — И готов загладить вину. Жду тебя на улице.

Раздались гудки. Я пошёл к починенной двери.

— Так и пойдёшь в одних трусах? — спросила кошка.

— Точно, надо одеться, — сказал я. — Но кто это мне звонил?

— Скорее всего тот, кто прогнал дознавателей, — ответил Максвелл. — Скоро узнаешь.

Глава 14

Ну здорово, моей охраны опять нет снаружи. От этих двух увальней толку мало (во время боя на складе они сбежали), но всё равно это было хоть какое-то прикрытие.

Я вышел на улицу с сидящей на плече демоном-кошкой, которая теперь решила прописаться у меня, и никому не видимым Максвеллом.

— Ого, какая тачка, — удивился мой пассажир.

Подобные я видел у богатых негров-реперов, но эта была намного роскошнее. Огромный лимузин, который занимал собой всю дорогу. Широкий, как троллейбус, и такой же длинный.

Кто бы ни сидел внутри, он явно не жалуется на бедность.

И это не все. Сзади и спереди торчали какие-то броневики с пушками. Но смотрели они в небо.

Угрюмый охранник открыл мне дверь лимузина. Изнутри сразу потянуло каким-то дымом, воняющим, как от вейпа.

Ну, пора узнать, кто это мой таинственный благодетель, который отогнал этих непонятных дознавателей.

Я забрался внутрь. Окна затонированы, очень темно, свет горит только с одной стороны. Вонючего дыма внутри ещё больше, и кто сидит с другой стороны, я вообще не видел.

Зато видел, кто сидел в освещённой части.

— Ого, — сказал уже я сам.

— Присаживайтесь, — блондинка в майке-сеточке осторожно усадила меня на очень мягкое сидение и сама уселась рядом. — Вина?

— Угу.

Рядом уселась брюнетка в слишком уж короткой юбке, прижимаясь ко мне своим горячим бедром.

— Какая кошечка, — она погладила демоническую кошку, которая от удовольствия закрыла глаза.

— Ну а мне ничего, — пробурчал Максвелл и исчез. Но он оставался где-то рядом.

Ещё одной, тёмно-русой девушке в красном платье, из-под которого торчали длинные, стройные ножки, места не хватило, она уселась рядом с блондинкой, положив ей голову на плечо. Обе смотрели на меня блестящими глазами. Блондинка провела языком по губам.

Я бы спросил, что происходит, но в штанах стало так тесно, что мне уже было неудобно сидеть.

— Ого, как напряжены плечи, — брюнетка начала их массировать, прижимаясь грудью.

— И не только плечи, — тёмно-русая положила мне ладонь на бедро.

От них всех пахло одинаковыми духами. И туда явно что-то добавлено, потому что я едва сдерживался, чтобы не наброситься на всех троих.

Кто-то хлопнул в ладоши.

— Уходите, — сказал мужской голос. — Ещё успеете оторваться.

Все три обиженно надули губки и вылезли наружу, принимая при этом как можно более соблазнительные позы. Брюнетка, которая выходила последней, погладила кошку, и та вышла следом. Перестало пахнуть их духами, а я смог хоть немного подумать головой.

На другом краю огромного лимузина сидел человек. Глаза привыкли к полумраку, но я его всё равно не мог разглядеть, кто это.

Наконец, он зажёг свет. Глаза немного ослепило. Но я видел это парня в белой, расшитой золотом куртке.

— Ремодеус Унбат, — напомнил вернувшийся Максвелл. — Правитель Верхнего Города и Хранитель Замка от Горнила.

— Ему-то что от меня надо?

— Да он все твои бои смотрит. Может, хочет взять автограф?

— Я хотел принести извинения, — сказал Ремодеус Унбат. — Только случайно узнал, что генерал Борин настучал на тебя моим дознавателям, а эти придурки сразу взяли тебя в оборот.

— Сломали мне