у нас появились инструменты, – продолжил Гербигер, – позволяющие опускаться на дно океана и проводить подводные работы на любой глубине, я имею в виду батискафы класса «Мистик», мы наконец имеем возможность искать то, что нам нужно. Первый «Мистик», как вам должно быть известно, погиб в антарктическом озере Восток, но готов второй и уже погружен на субмарину. В нужном районе Северного Ледовитого океана его соберут специалисты, и вы отправитесь в путь самостоятельно.

– Район известен? – спросил Ренделл, участвовавший в первом походе батиплава.

– Приблизительно, это квадрат площадью в семь тысяч квадратных миль с центром в двадцати милях от географической точки Северного полюса.

– Почему именно в этот район?

– Потому что русские затеяли в этом квадрате подозрительную возню, – сказал Перетта с улыбкой. – Сначала туда подошёл их новый атомный ледокол «Борей». Затем в тот же район направился второй ледокол – «Арктика», а в кильватере к нему – исследовательское судно «Янтарь». К тому же через неделю русские планируют в том же квадрате провести учения северного спецназа, для чего к походу готовятся два эсминца типа «Лидер», три фрегата и вспомогательный десантный корабль «Баренц».

Фьюри Маликофф, могучего телосложения, большеносый, смуглый, покачал головой.

– И вы хотите послать нас в этот разворошённый муравейник?

– Вы не будете в одиночестве, адмирал, – скрипучим голосом проговорил Гербигер. – Во-первых, с вами пойдёт «Вирджиния» под управлением капитана Малькольма, которого вы хорошо знаете. Во-вторых, океан – не порт с десятками судов, это, по большому счёту, водно-ледяная пустыня, в которой легко затеряться. В-третьих, мы подгоним туда свой флот, благо льды отступили и северные моря стали судоходными.

– Вы забыли о поясе гидроакустической защиты, развёрнутом русскими в северных морях, – сказал Маликофф. – Они будут знать о каждом нашем манёвре. А не дай бог проснётся их «Статус-6»…

– Успокойтесь, Фью, – хмыкнул Перетта. – Они не идиоты начинать войну в Арктике, а если попытаются напасть, нам есть чем ответить. Вас, кроме «Вирджинии», будут сопровождать беспилотники, способные уничтожать русские корабли и субмарины.

– «Морские охотники»? – впервые заговорил представитель Пентагона, полковник Фрайер, массой не уступающий Маликоффу, но превосходящий его объёмом мускулатуры. В его функции входил контроль исполнения экипажем «Мистика» приказов министра обороны и точного соблюдения инструкций.

Второй военный представитель в составе экспедиции, в отличие от обязанностей военспецов первой антарктической группы, капитан Колин Диксин, не подчинялся Фрайеру, так как был включён в группу руководством ЦРУ, и о его обязанностях можно было только догадываться. Ренделлу, капитану «Мистика», было известно лишь то, что Диксин возглавлял отдел изучения аномальных явлений в научно-прикладных структурах ЦРУ.

– Да, «охотники», – подтвердил Гербигер.

– А с русским перехватчиком они справятся?

Перетта и Гербигер переглянулись.

– По нашим данным, русский «ужас глубин» «Грозный» находится в морях Антарктиды… – начал глава РУМО.

– Вы не ответили на вопрос.

– Конечно, можете не беспокоиться, Дэшил, от «морских охотников» не сможет отбиться ни один существующий корабль.

– А «Грозный» сможет? В Антарктиде он без проблем расправился с торпедами «Вирджинии».

– Найдётся способ избавиться и от «Грозного», не переживайте, мы гарантируем успех.

– Хорошо бы знать, на что мы можем рассчитывать.

– На борту «Канзаса» полно оружия, – успокоил Фрайера командир субмарины. – Нам не страшен ни «Грозный», ни весь русский флот.

Фрайер посмотрел на него как на человека, сморозившего глупость, но промолчал.

– Итак, ваша задача, господа, – сказал Перетта. – Русские, похоже, нашли второй Купол, то есть стратегический комплекс гиперборейцев, и нам надо первыми добраться до его месторасположения на дне океана.

– Условия прежние? – переливчатым тенорком, грассируя, спросил Лебовски.

– Если вы имеете в виду финансовые обязательства, то при достижении цели вы получите оговоренные суммы, – сказал Перетта. – Мало того, министр обещает бонусы – членство в элитном правительственном клубе и дополнительные вознаграждения.

– Русские не зря развернули по периметру своих морских границ гидроакустическую подводную систему, – сказал Фрайер, продолжая гнуть свою линию. – Нет сомнений, что они пойдут дальше. Вы учли это обстоятельство?

– Дэшил, мы учли все возможные форс-мажоры, – сказал Перетта, скрывая досаду, сделав ударение на слове «все». – Такое впечатление, полковник, что вы считаете русских чуть ли не высшей расой, способной на всё, в то время как избранным народом, как сказал наш президент, является американский. Именно мы управляем настоящим и будущим, и никто нас не в состоянии остановить.

Лебовски усмехнулся.

– Профессор? – повернулся к нему Перетта. – Вы что-то хотите сказать?

– Мне трудно судить, кто выше, а кто ниже, – с иронией ответил «двойник Эйнштейна», – я не американец.

Перетта запоздало вспомнил, что Лебовски – поляк, лучезарно улыбнулся.

– Все, кто служит великой стране, – американцы. Господа, уверяю вас, мы сделаем всё, чтобы ваша экспедиция увенчалась успехом. Отбросьте сомнения. Лёгкой прогулки не обещаю, зато и награда будет соответствующей. Есть ещё вопросы по существу?

Фрайер смотрел исподлобья, будто решал в уме арифметическую задачу, но говорить ничего не стал, и Перетта вздохнул с облегчением, подумав, что его выбор – направить полковника в спецгруппу – не был идеальным. Трусом представителя военной разведки назвать было нельзя, однако и особого желания идти под водой к неизвестной цели он не испытывал.

– Адмирал, по глоточку виски всем, – распорядился глава РУМО. – Выпьем за успех хорошо подготовленного дела.

Глава 10

Старт

Ожидание прихода «Грозного» с новым «Крабом» на борту затянулось на двое суток.

Группа собралась в полном составе, и Лобанов прочитал несколько лекций о поведении под водой в экстремальных ситуациях, провёл инструктаж по использованию водолазных костюмов и рассказал о своём опыте погружений на дно глубоких озёр и океанских впадин.

Оказалось (Вербов этого не знал), что капитан успел поучаствовать в спасательных операциях в глубинах чуть ли не всех крупных водоёмов и опускался даже в известные всему миру глубокие котловины, такие как Японский жёлоб, имеющий впадину Кэйко глубиной в семь тысяч триста метров, и Алеутский жёлоб, упирающийся в Камчатку, где на глубине больше километра застрял батискаф исследовательского судна «Академик Лаврентьев».

– А в преисподнюю вы не спускались? – поинтересовался Титов с шутливой ноткой в голосе, с любопытством взирая на лектора; собирались в кают-компании «Клуба», где можно было насладиться горячим кофе или чаем.

Все члены экспедиции переоделись в морские комбинезоны, даже Вершинина, и ничем не отличались от работников береговых служб базы.

– Что вы имеете в виду? – озадачился Лобанов.

– Самые глубокие котловины. Марианская впадина, бездна Челленджера, жёлоб Кермадек.

– Я человек военный, – улыбнулся капитан, – куда посылали, там и работал. В преисподнюю не посылали. Да и нам предстоит освоить глубины поменьше, максимум до полутора-двух километров. Неделю назад я испытывал новый глубоководный скафандр в море Лаптевых…

– Да ну? – оживился Ковалёв. –