Утешитель выехал вперед, доставая свой меч, и к нему при соединились двое Карателей, а Кинну пришлось соскочить с лошади на дорогу. Меня же оттеснили назад, к Хейрону. Я встретилась взглядом с Кинном – в его дымчато-серых глазах молниями сверкало напряжение: «Надо бежать». Едва заметно кивнув в ответ, я вынула ноги из стремян и приготовилась.

В этот миг Амри, издав яростный утробный рык, бросилась вперед, остальные – за ней. Каратели ринулись им навстречу. В ту же секунду я спрыгнула с лошади, и, прежде чем Хейрон смог отреагировать, мы с Кинном бросились к Черному лесу.

Позади раздались неистовые крики, бешеный цокот копыт, звон металла о металл, но мы не оглядываясь прорвались сквозь кусты и нырнули в лес.

Бежать, бежать, бежать!

Это наш единственный шанс.

Оскальзываясь на прелых листьях, перескакивая через мелкие ручейки, запинаясь о выступающие корни, уворачиваясь от настойчивых веток, я бежала, не чувствуя ног, а рядом со мной мчался Кинн, прижимая к груди скованные руки.

Мы бежали, углубляясь всё дальше в лес, пока звуки боя совсем не стихли.

– Давай… на восток, – прохрипел Кинн.

Бежать больше не было сил, и, повернув в сторону Альвиона, мы двинулись дальше неровным тяжелым шагом. Мы шли, и шли, и шли, пока в какой-то момент мои ноги не подогнулись, и я, не удержавшись, уткнулась коленями во влажный мох. Рядом со мной опустился Кинн. Несколько минут мы молчали, пытаясь восстановить дыхание.

Кинн сидел так близко, что мне захотелось привалиться к его плечу и закрыть глаза, позабыв обо всем на свете.

– Как лодыжка?

– В порядке. Что нам… что нам теперь делать, Кинн? Даже если мы оторвались от погони, у нас нет камней для щита… Успеем ли мы дойти до Альвиона?

Кинн безуспешно попытался разомкнуть обручи на запястьях и, опустив руки, посмотрел на меня.

– Помнишь, Лайн сказал, что они ведут торговлю с поселениями в окрестностях Альвиона? До самого города мы можем не успеть. А вот до какой-нибудь деревни… Только надо выйти на дорогу. По лесу мы будем пробираться слишком долго.

– Но что, если… если там…

Голос у меня пресекся, когда я представила Амри с мечом в руках, а потом ледяной взгляд Утешителя. Кинн всё понял и мрачно сказал:

– Либо они, либо Тени.

Тени. Метка. Мое сердце зашлось в страхе, и я через силу выдавила:

– Кинн, я узнала, почему слышу Теней.

И, захлебываясь словами, я рассказала ему о том, что я дремера.

– …Понимаешь? Со мной опасно. Если мы не успеем… лучше оставь меня, пусть они на меня отвлекутся, тогда у тебя будет чуть больше времени…

Голос у меня сорвался.

– Вира! Вира, – Кинн поймал мою руку и сжал своими теплыми ладонями. – Посмотри на меня.

Чуть помедлив, я подняла взгляд на его такое знакомое лицо – усталое, усеянное капельками пота, давними синяками и ссадинами. Серые глаза Кинна, казалось, смотрели мне прямо в душу.

– Ты – это ты. Ни дар камневидения, ни метка Теней тебя не определяют. И я не собираюсь делать из тебя приманку, даже не заикайся об этом, слышишь?

Он прикусил губу, словно пытаясь удержать новые слова, а затем тряхнул головой и выпустил мою руку, напоследок пожав ее.

– Надо спешить. По пути поищем какой-нибудь ручей, чтобы напиться.

Кинн помог мне встать и огляделся, оценивая, где лучше пройти. В это мгновение пробившийся сквозь густую листву луч солнца ударил Кинну в глаза, заставив его смешно сощуриться.

Моему сердцу стало тесно в груди, и я подумала: вот так и выглядит любовь.

Солнце давно скрылось за Черным лесом, а мы всё двигались по мягкой траве обочины, чутко прислушиваясь к любым звукам.

– Уже близко, – наконец сказал Кинн.

Дорога неторопливо шла вверх, и, когда мы поднялись, перед нами неожиданно распахнулось открытое пространство. Слева внизу обрывался Черный лес, а неподалеку от него, у пересечения двух дорог, вытянулся храм с блестящей голубоватой крышей. В отдалении виднелись городские стены и дома Альвиона. А дальше…

– Это что, море? – с благоговением спросила я, вглядываясь в сверкающую в последних лучах солнца зыбь.

– Море, – выдохнул Кинн.

Мы стали спускаться, и постепенно море скрылось за холмами, но еще какое-то время в душе сохранялось странное щемящее волнение. Забыв о голоде и усталости, мы ускорили шаг. А когда добрались до широкого перекрестка, где по левой стороне белели стены храма, мы, не сговариваясь, остановились.

– Кинн… мы не успеваем.

С каждой минутой сумерки становились всё гуще и гуще. Теней еще не было слышно, но мы и так понимали, что ни до какого поселения не дойдем.

Кинн тихо спросил:

– Зайдем в храм?

Я кивнула. Судя по пыльным темным окнам, храм давно был пуст, но если умирать, то только там – в стенах, впитавших молитвы тысяч и тысяч людей, перед ликом самой Серры.

Мы подошли к лестнице, ведущей к южным вратам храма, как вдруг нас остановил знакомый голос:

– Не так быстро.

Мы замерли, и сверху из-за колонны вышел Хейрон. Даже в гаснущем свете дня были видны следы крови на его лице и волосах.

Я судорожно вдохнула, а Кинн только нахмурился и спросил:

– Где остальные?

Хейрон перевел на него тяжелый взгляд.

– Остальных больше нет. По крайней мере, никто за мной не последовал. – Спускаясь, он кивком указал на скованные руки Кинна: – Давай сниму обручи.

Я хотела сказать «Не подходи к нему», но язык меня не послушался.

Кинн выдержал взгляд Хейрона и, дождавшись, пока тот подойдет, протянул руки. Я задержала дыхание, однако Хейрон уверенным движением коснулся цирдов, расстегнул обручи и помог их снять.

Кинн пробормотал:

– Спасибо, – и, отступив на шаг, начал растирать затекшие запястья.

Хейрон же закрепил обручи на поясе, а потом, повернувшись, с размаху ударил Кинна в лицо. От испуга я вскрикнула. Второй удар пришелся Кинну в живот, и тот, охнув, согнулся пополам.

– Мразь! – яростно прокричал Хейрон. – Я велел тебе держаться от Виры подальше!

Кинн едва успел увернуться от очередного удара, как Хейрон врезал ему левой рукой по лицу, и тот, вскрикнув, пошатнулся.

Я закричала во весь голос, не задумываясь о том, что меня может услышать кто-то еще:

– Хейрон, прекрати!

– Не прекращу. Этот… ублюдок… втянул… тебя… во всё… это.

С каждым словом он посылал удар за ударом, от которых Кинн едва успевал защищаться. Я бросилась вперед, чтобы вклиниться между ними, но не успела: Хейрон резко