Шрифт:
Закладка:
–Наплевать! Я тебя одну не отпущу.
–Мы съездим,– неожиданно предлагает Хэйдан и смущенно опускает голову. Он не решается подойти ближе.– Мы с Мэри.
Я с облегчением выдыхаю. Это отличная идея. Хэрри будет вдалеке от всего, что тут происходит, в безопасности. Вдобавок не увидит, как я предаю друзей и как я убиваю Ариадну Монфор.
–Я согласен,– быстро соглашаюсь я, положив ладонь на плечо брата,– поезжай.
–Что за заговор?– сетует Мэри, прикрыв бледное лицо подушкой.– Я должна быть здесь, а не колесить по Ортигии. Это неправильно, черт возьми!
–Послушай, это лучший вариант,– присев рядом с сестрой, успокаивает ее Норин.
Она убирает в сторону подушку, а Мэри-Линетт надувает губы, будто ей пять лет.
–Я вас ненавижу. И тебя ненавижу, Хэрри.
–Да, что? Разве есть другой выход?
–Как я тебя здесь оставлю?– злится Мэри и берет сестру за руки.– Господи, Норин, мы никогда еще не расставались. Это безумие. Я так не могу.
–Ты должна привезти Дельфию Этел. Слышишь?
–Но…
–Это важно, Мэри. Ты отлично водишь. Вы доберетесь до Ортигии в два счета.
–Согласен,– кивает Джейсон,– мы выиграем время.
–Мне не нравится этот план: пока вы будете развлекаться на приеме, мы поедем в задницу мира. Почему, можно узнать?
–Давай поднимайся! Чем скорее вы поедете, тем лучше.
–Ты посмотри на нее, она меня еще и прогоняет!
Норин неожиданно улыбается, и я невольно замираю: ядавно не видел, чтобы у этой женщины на лице играла искренняя улыбка. Она гладит сестру по щеке и шепчет:
–Не зли меня. Собирайся.
–Отлично!– Мэри-Линетт ловко поднимается с дивана и приближается к Джейсону, сощурив глаза.– Ты за главного, понял? Проследи за этими недотепами.
–Как скажешь.
–А ты,– теперь Мэри тыкает пальцем в мою сторону,– не вздумай бросать их.
–Да, конечно.– Я вру так убедительно.– Вы меня знаете.– Нет, совсем не знаете.
Она кивает, уходит, а я смотрю в пол. Я поступаю правильно. Правильно.
–Слушай,– подходит Хэйдан, и я поднимаю голову,– ты это…
–Что?
–Ну…
Внутри все переворачивается, когда Хэрри внезапно обнимает меня. Он делает это так неожиданно, что я даже не успеваю отреагировать. Застываю с распахнутыми глазами.
–Ты прости, я чуши наговорил,– бурчит брат,– я рад, что ты здесь. Я волновался.
–Все в порядке, не волнуйся,– говорю я.– Это я кретин.
–Пообещай мне.
–Что?
Хэйдан отстраняется и прожигает меня взглядом, полным веры и надежды. Он так на меня смотрит, словно доверяет мне весь мир.
–Пообещай, что ты сделаешь все, чтобы Ари вернулась домой.
–Хэрри…
–Просто скажи это. Ты никогда слов на ветер не бросаешь. Скажи!
–Я… я обещаю.
Плечи Хэрри опускаются, и он вымучивает тусклую улыбку.
–Вух, отлично. И следи за голубками. Мало ли что с ними случится.
–Ты меня знаешь, я всегда за всеми слежу.
–Верно.
Хэйдан хлопает меня по спине, отворачивается, а потом вновь обнимает.
Я в ступоре. Жаль, что мой брат ошибается. К сожалению, он не представляет, что восхищается предателем и крепко сжимает в руках настоящего убийцу.
С днем рождения, ари!
Когда я возвращаюсь домой, на моей кровати лежат черный костюм и нелепая маска, как из фильма «Призрак оперы». Джиллианна любит это кино. Я смотрел его раз сто, может, и больше, и меня всегда дико раздражала маска на лице главного героя.
Подхожу ближе. На пиджаке записка: «Не опоздай».
Очень мило со стороны Меган фон Страттен подарить мне классический костюм. Да я просто в восторге. Выходит, это маскарад? Замечательно. Проще скрыть лицо.
Я сообщаю Джейсону, что они с Норин должны найти костюмы, а потом прячу футболку Ариадны в самый дальний угол шкафа. Иду в ванную комнату и стягиваю с плеч толстовку, потом снимаю футболку. На моем теле всегда было много шрамов, сейчас на нем много гематом и порезов, словно я влипаю в неприятности каждые две минуты. Не помню, чтобы я так паршиво выглядел. Щетина покрывает подбородок, под глазами синие круги, будто я не сплю. Хотя так и есть, я не помню, когда мне в последний раз удавалось нормально отдохнуть. В моей ситуации это непозволительная роскошь.
Я бреюсь, оставляя мелкие порезы, затем под душем смываю остатки дня. Остатки всех этих дней.
Из ванны я выхожу другим человеком: спокойным и расслабленным. Что бы со мной ни случилось, я со всем справлюсь. Жизнь – дерьмо. Я знаю, я в курсе. Я привык, когда на меня обрушивается ливень из проблем, и уже даже не чувствую себя загнанным в угол.
Так или иначе, у каждого из нас своя клетка. Просто в моей нет воздуха и света.
Я не спускаюсь к ужину. И не выхожу на завтрак. Отец заходит ко мне в обед. Но я с ним не разговариваю. Отмахиваюсь, указывая на учебник по биологии, и отворачиваюсь, даже не представляя, что вообще я могу сказать папе, после того как рыдал на его плече с полчаса, как истеричная девчонка.
Что он теперь обо мне думает? Какие действия собирается предпринять?
Ответ не заставляет себя долго ждать. Часов в пять ко мне в спальню заходит Дол, и я подозрительно прищуриваюсь, потому что меня раздражает, когда она пытается казаться милой и заботливой мамочкой, которой, увы, не является.
–Мэтт, кое-кто пришел.
–Кто?
–Спустись и увидишь.
–Я никого не жду.
–Спустись,– повторяет она, кивая, и ее светлые локоны рассыпаются по плечам,– живо.
Приказной тон? Со мной такие приемы не срабатывают. И все же что-то заставляет меня поднять зад и последовать за ней. Возможно, совесть, которая когда-то смотрела на меня в отражении. Или мне просто надоело целый день валяться в постели и с маниакальной сосредоточенностью раз за разом обдумывать план действий.
Дол проводит меня в гостиную.
На диване сидит отец, рядом с ним – неизвестный мужчина: он толстый или, нет, жирный, как кусок сала. Еще и потный кусок сала с мокрой спиной и блестящими щеками английского бульдога. У незнакомца почти нет волос. Лысина сверкает в ярком свете. И к этой лысине, словно пиявки, прилипли черные пласты кудрей. Когда-то он этими кудрями покорял девчонок. Сто процентов! Хотя о чем это я? Разумеется нет.
–Мэтт,– папа нервно вскакивает на ноги,– я хотел тебя познакомить с мистером Рокетсоном. Слышишь? Подходи ближе.
