— Могу я задать тебе тот же вопрос? — последовал выдержанный невозмутимый ответ.

— Я могла бы отдать свой эфир напарнице… — выдохнула тихо, отчаявшись найти с ним общий язык.

— Какая щедрость… — в голосе ее мучителя отчетливо звучали издевательские победные нотки. — Мне нужен именно пятничный эфир, а он твой.

— Я могу его уступить… — покорно продолжила она.

Мужчина вздохнул и метнул в нее короткий скептический взгляд.

— Так боишься меня и того, что между нами может произойти?

— Я… — Кристина склонила голову, перебирая пальцами переливающиеся рубиновые камни на минодьере. — Не хочу, чтобы все стало еще хуже, чем есть…

— А может быть хуже? — так же тихо, но не менее категорично задал он риторический вопрос.

— Я не знаю… — Девушка покачала головой, пожала плечами и отвернулась к окну. Лучше уж она будет молчать, чтобы не сделать хуже. Глупо было соглашаться на этот вечер. Вовсе не было похоже, что этот мужчина готов идти навстречу и вести диалог. Тогда чего он ожидал? Чего хотел? Войны и немедленной капитуляции? Ему нужно было это как воздух — видеть ее сломленной, покоренной и принадлежащей ему безраздельно. Может быть, она желала бы покориться… Но что потом?

— Не мучайся, — будто уловив ее мысли, вдруг добавил он уже менее ядовито, но все так же насмешливо. — Чему быть, того не миновать. К тому же сегодня вообще не стоит больше вспоминать о делах. Сделаем вид, что начинаем все с чистого листа. У меня нет настроения ворошить прошлое и тем более отвечать на заготовленные тобой вопросы о моем бизнесе.

Кристина в очередной раз протестующе встрепенулась, но все же заставила себя сдержаться.

— Тогда… Зачем все это? — стиснув зубы, потребовала ответа она.

Феррари как раз остановилась на светофоре, Лука вздохнул и повернулся к ней. Его рука вдруг приблизилась и сжала ее подбородок. Кристина даже отпрянуть не успела, а, может быть, не захотела. Щеки залились жаром от его прикосновения. Обжигающий мужской взгляд из плавленного серебра перетёк вниз, а за ним последовали и пальцы, которые небрежно распахнули шире ее полушубок, коснулись широкого витого ремня из золотого металла на талии, затем ноги, вновь обнажая колено. Ладонь по-свойски легла на бедро и двинулась вверх. Пальцы сжались на уровне кружевной кромки чулка, заставив девушку вздрогнуть, сделать судорожный вздох и прикрыть глаза от удовольствия.

— Горячо, да? Млеешь? Я тоже всякий раз схожу с ума. Не могу тобой насытиться… Никогда не думала, что будет, если все это спустить с тормозов? На сколько нас хватит? — Его голос хрипел от возбуждения, и ее сердце сходило с ума, будто застряло в самом пекле вулкана и перекачивало раскаленную лаву, а не кровь. Недопустимо поздно поняла, что не сопротивляется слишком долго, чтобы теперь изображать недоступность. Чуть развела ноги, понимая, что совершает ошибку, но не имея воли сопротивляться дикому желанию. Мужские пальцы скользнули выше, коснувшись трусиков и погладив тонкую ткань. Вулкан внутри вскипел, мигом сжирая кислород в легких. От удушья закружилась голова, внизу живота болезненно приятно потянуло. От волшебной пульсации под его пальцами задрожали ноги. Наконец обрела самоконтроль и резко отодвинула его руку. Как ни странно, он подчинился. Невозмутимо переложил ладонь на рычаг переключения скоростей и отвернулся. Ничто в нем не выдавало волнения, тогда как в Кристине вновь бушевал ураган — рвал все на части, вырывал с корнем, закручивал и уносил в бездну, в которой все сгорало дотла.

— Видишь, некоторые темы проще не поднимать и все пустить на самотек… — подвел он свой итог, очевидно, не собираясь слушать ее версии. Впрочем, не было у нее никаких версий. Она и сама не знала, что будет и на сколько хватит ее… Кожа до сих пор пылала, и мысли путались, и близость этого невозмутимого распутного чудовища вызывала удушье и желание покориться. Да, она помнила, как сладко он подчиняет, заставляя почувствовать себя беспомощной рядом с ним, потерять контроль, раствориться в наслаждении, которое он дарил. Именно этого она теперь боялась и не хотела — утонуть в этом омуте и никогда не выплыть на поверхность. На этот раз девушка не стала поправлять юбку, откинулась на спинку сидения и скривила губы в горькой усмешке. Кого она снова обманывала? Ее как всегда обвели вокруг пальца…

— Значит, сегодня опять все будет по твоим правилам… — с едким сарказмом заметила она, покачав головой.

— А разве когда-то бывало иначе? — Лука без тени смущения и лукавства заглянул в ее ясные голубые глаза, будто то, что он сказал, действительно было очевидным и естественным как сама жизнь. Кристина чуть закатила глаза. До чего же бесстыдно самоуверенный, знающий себе цену, шикарный нахальный мужик, привыкший, что ему подчиняются беспрекословно, а если нет, то идут к черту.

— В эту пятницу будет иначе, Лука Дмитриевич, — улыбнулась она краем губ, гордо подняв подбородок.

— Это мы еще посмотрим… — ответил он той же заговорщической, одним им понятной улыбкой.

***

Когда автомобиль остановился перед старинным двухэтажным особняком в центре города, вылизанным и сияющим ультрамариново-голубой краской и подсветкой и золотыми фонарями на фасаде, даже Лука тихонько присвистнул. Все места для парковки были до отказа забиты самыми дорогими автомобилями, из которых можно было бы, пожалуй, организовать элитную выставку. У входа грудилась толпа из зевак, съемочных групп разных каналов, великолепно одетых гостей, даже несколько полицейских экипажей дежурило… Лука пристроился за Ламборджини кричащего апельсинового цвета и стал с безучастным видом наблюдать, как автомобили один за другим подъезжали к центральному входу, притормаживали, высаживая гостей, а затем их отгоняли нанятые организаторами служащие куда-то на ближайшие парковки.

— Мог бы предупредить, что тут будет телевидение и полно знаменитостей… — выдохнула немного ошарашенная Кристина.

— Я понятия об этом не имел, — Лука небрежно пожал плечами, а девушка плотнее закуталась в меха, потому что от волнения ее начало трясти. — Уже струсила? — нахально скривился он, вновь ее дразня.

— Нам не стоило появляться вместе на публике накануне эфира, — заметила она строго. — Это может быть истолковано как угодно и точно не пойдет на пользу нам обоим…

— Боишься сплетен — не связывайся с журналистами и журналистикой. Неужели еще не привыкла к тому, как твою персону постоянно полощут в интернете в желтых изданиях?

— Вообще-то я это не читаю… — фыркнула пренебрежительно Кристина.

— А вот я все о тебе прочел, что смог найти. Неплохо так провел пару вечеров… Кое-что не на шутку позабавило… У тебя, оказывается, целая армия влиятельных любовников… Мог ли я подумать, что та нежная и робкая девочка, что когда-то явилась в мой дом и растаяла от жарких ласк, вырастет в звезду скандального шоу. Может, это я на тебя дурно влияю? — поддел он, но его слова и взгляд почему-то источали нежность.

— О, я тоже прочла о тебе массу нелицеприятных вещей, когда готовилась к передаче… — парировала она. — И не могу сказать, что читать об этом было приятно. Насколько понимаю, несколько девушек писали на тебя заявления, обвиняя в насилии.