– Какие у тебя были отношения с Берии.

– Что я могу тебе сказать? На квартире и на даче с Берией я никогда не бывал. Отношения у нас были чисто служебные, официальные и ничего другого.

– Хорошо, Виктор Семенович. Больше у меня к тебе вопросов нет.

Однако Руденко в своем докладе отметит, что Абакумов входил в круг друзей Берии.

***

Костин вышел из паспортного отделения подольского городского отдела МВД. В кармане его затертой куртки лежал новый паспорт на имя Голикова Анатолия Семеновича. Около него остановился участковый уполномоченный.

– Получил паспорт?

– Да. Спасибо вам. Сейчас пойду к директору, он мне обещал комнату в общежитии.

– Удачи тебе, Анатолий. Если что, заходи….

Костин улыбнулся. Ему еще не совсем верилось, что он так легко получил паспорт. Он перешел улицу и направился на склады продовольственной базы.

– Принимай меня на работу, – произнес Александр, обращаясь к директору базы. – Теперь все на законных основаниях. Вот мой паспорт.

Он протянул документ директору. Тот взял в руки документ и, набрав телефонный номер, пригласил к себе начальника отдела кадров.

– Вот оформляй человека на работу, – произнес директор и протянул кадровику паспорт. – Не забудь выделить ему место в общежитии и помоги с пропиской. Насколько я знаю, у тебя там работает какая-то родственница.

– Какая родственница, так кисель на молоке.

– Все равно, позвони, помоги человеку.

Костин вышел из кабинета директора и направился вслед за кадровиком. Тот быстро оформил Александра на работу, и еще раз взглянув на него из-под очков, набрал телефонный номер.

– Соня! Помоги одному хорошему человеку прописаться в нашем общежитии. Ну, сама знаешь, было бы легко, то я к тебе бы не обращался. Об этом просил и наш директор…

Он еще поговорил с ней минут пять и, протянув Костину паспорт, направил его обратно в паспортное отделение милиции.

– Иди, тебя там ждет Соня. Скажешь от меня….

– Спасибо.

Кадровик махнул рукой и Александр вышел из кабинета. Он шел по улице и все размышлял о превратности судьбы.

«Берии нет, он арестован, а я, по-прежнему нахожусь в розыске. Справедливо ли это? Трудно судить об этом. Страшен не я, страшен архив Абакумова. Они по-прежнему трясутся от страха и не успокоятся, пока не найдут этот архив».

Размышляя, Костин не заметил, как подошел к отделу милиции. Открыв дверь, он вошел внутрь здания. Он прошел по коридору и свернул налево, где находилось паспортное отделение.

– Мне бы Соню? – обратился он к паспортистке, у которой утром получал паспорт.

Женщина узнала его и мило улыбнулась.

– Соня! К тебе пришли, – громко крикнула она.

Из смеженной комнаты вышла миловидная девушка и вопросительно посмотрела на Александра.

– Здравствуйте, Соня! Я от Михеева, – произнес он.

– Да, да, – ответила девушка. – Давайте ваш паспорт.

Костин протянул ей свой новенький паспорт. Девушка взяла его в руки и снова улыбнулась Александру.

– Подождите, я сейчас быстро оформлю вам прописку.

Костин вышел в коридор и, достав из кармана куртки папиросы, закурил. Ждать пришлось недолго. Из кабинета вышла Соня и протянула ему паспорт, в котором стоял штамп о прописке.

– Спасибо, Соня. Вы во сколько заканчиваете свою работу?

– Зачем вам это?

– Просто, хотел вас проводить, если вы не возражаете…

Девушка развернулась и скрылась за дверью кабинета.

***

Соня вышла из здания милиции и неторопливым шагом направилась в сторону дома. Она свернула в сторону небольшого сквера и здесь столкнулась с Александром, который сидел на лавочке, держа букет цветов.

– Добрый вечер, Соня, – произнес Костин. – Это вам….

Он протянул ей букет. Девушка удивленно посмотрела на него. Ей еще никто не дарил цветов.

– Спасибо. Мне не нужны ваши цветы.

– Как же так, Соня. Я специально выбрал для вас эти цветы. Вы только посмотрите, какие они красивые.

– Дайте мне пройти!

– Я вас не держу. Я просто хочу вас проводить.

– Меня не нужно провожать. Я хорошо знаю дорогу до дома.

Костин засмеялся. Эта девушка с каждой минутой все больше и больше нравилась ему.

– Вы знаете, Соня, я не сомневаюсь, что вы хорошо знаете дорогу до дома. Мужчины провожают своих дам не потому, что те не знают дорогу до дома, а совсем по другим причинам. Я вас провожу, потому что вы мне очень нравитесь.

– Странно, только раз увидел и вдруг понравилась. Такого не бывает!

– Это у кого как, а у меня бывает.

Соня вновь посмотрела на Костина. Ее большие выразительные глаза были изумрудного цвета, словно два больших лесных озера. В лучах заходящего солнца, ее светло-русые волосы переливались разноцветными огнями, а ее легкая фигура словно парила среди густой зелени кустов.

– Соня! Вам кто-нибудь говорил, что вы очень красивая девушка? Неужели я первый? Не может быть, чтобы такую красоту и никто не заметил.

Девушка впервые улыбнулась. Костин шел рядом с ней, чувствуя, как у него за спиной вырастают крылья.

– Скажите, Анатолий, за что вы сидели, – спросила она его.

«Надо же, запомнила, как меня зовут», – подумал он.

– Я не предатель, Соня и не враг народа. Просто мне не повезло. В 1941 году попал в окружение, затем концлагерь. После окончания войны вновь снова попал в концлагерь, теперь уже в наш и это несмотря на то, что я два года после всего этого воевал.

– Разве так бывает?

– Бывает, Соня, бывает. Власть почему-то не верила нам, тем, кто побывал в плену. Можно подумать, что я добровольно сдался немцам. Наши командиры плохо воевали, а мы бойцы оказались должны отвечать за их промахи.

– Вот я и пришла, – тихо произнесла Соня.

Они стояли около небольшого двухэтажного барака, чудом уцелевшего при немецком наступлении на Москву.

– Сама я из Ташкента. Здесь живет моя старенькая бабушка. Я приехала после войны, чтобы помочь ей. Сейчас она уже не ходит….

– А родители у вас живы?

– Да. Все зовут вернуться обратно, но я разве бабушку брошу? Кто за ней будет ухаживать, ведь ей восемьдесят три года.

– Наверное, ты права. Я бы тоже не оставил свою бабушку. Правда, у меня уже давно никого нет. Сирота, я, – произнес Костин и засмеялся.

– Можно я завтра снова провожу вас?

– Хорошо, Анатолий…

Она развернулась и быстро исчезла в темноте подъезда.

***

К неволе тюрьмы, а тем более одиночной камеры, привыкнуть практически не возможно. Особенно тяжело это сильному человеку, каким был Абакумов. Виктор Семенович ждал суда и надеялся на его объективность. Он не был настолько глуп