петь „Интернационал“. Вслед за ними весь зал встал и стал сбивчиво подпевать. Несмотря на наличие дирижёров как у левых, так и у правых флангов, пели далеко не все. На обоих флангах нестерпимо фальшивили.2418 Учредительное Собрание стало всё больше напоминать фарс.2419

Зачитывание „Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа“ было политическим методом принуждения. Через признание и одобрение этого пропагандистского документа правительства члены оппозиционных партий должны были загнать себя в интеллектуальную ловушку.

Признав Декларацию, они становились не более, чем безликими последователями Совнаркома. Непризнание же Декларации на языке режима транслировалось в „контрреволюционность“ и угрозу разгона. Таким образом оппозиционные члены Собрания натолкнулись на шантаж.2420

Члены оппозиции oтказались капитулировать перед диктатурой большевиков и их Декларацией. Партия большинства, ПСР, предложила немедленно преступить к рассмотрению самых неотложных законов. Первым таким вопросом был вопрос о мире. Вторым – о земле, так как крестьянство ждало его разрешения уже 300 лет. Третьим стоял вопрос о продовольствии, четвёртым – о политическом устройстве государства. Наконец, пятым пунктом стоял вопрос о власти.

Большевики понимали, что при большинстве голосов оппозиции им придётся играть второстепенную роль. Законопроекты ПСР о войне и мире, земле и форме правления грозили аннулировать всю деятельность Совнаркома.2421 РСДРП(б) потребовала двухчасовой перерыв. Но прошло два часа, потом три. Собрание продолжило заседание, а большевики всё не появлялись.2422

Ещё до объявления перерыва в 23.10 до депутатов стали доходить слухи, что после него сторонники РСДРП(б) уйдут. После ухода большевиков депутаты стали ждать разгона с арестом и расстрелом. Альтернативой могло быть объявление о сложении полномочий, либо просто отключения электричества. На этот случай они даже предусмотрительно запаслись свечами.2423

В кулуарах против большинства депутатов велась яростная агитация. По воспоминанию современника, какая-то истеричка бегала и внушала матросам: „Бить, вешать, душить их, изменников, продавшихся буржуям.“2424

Состав публики подчёркивал, что подавляющее число приглашённых в Таврический, находилось там не случайно. Приглашенная масса, этот „разгневанный народ“ был исключительно на стороне большевиков и левых эсеров.2425 Добиться этого было просто. Комиссар М. С. Урицкий раздавал приглашения только политически лояльным, строго „профильтрованным“ людям, которых специально инструктировали.2426

После ухода большевиков для оппозиции находиться в зале было небезопасно. Большевик В. Д. Бонч-Бруевич стал свидетелем того, как матросы брали на мушку Председателя В. М. Чернова. Комендант района велел им не убивать председателя Собрания, добавив, что Ленин этого не разрешает: „Ну что же? Раз папаша говорит, что нельзя, так нельзя, – заявил мне за всех один из матросов.“2427

„Папаша“ была ласковым прозвищем Ленина среди матросов. Уже тогда они слушались приказаний диктатора словно гангстерского босса. Наглядным подтверждением этому стал закулисный расстрел в день Собрания. Один из караульных украл из пальто Ленина револьвер. Диктатор пожаловался об этом старшему.2428 После этого матросская стража нашла вора, вывела его в сад и расстреляла без суда и следствия.2429

Многие депутаты гадали о причине ухода членов РСДРП(б). Она заключалась в том, что Собрание отвергло их Декларацию. Это означало отказ легитимации Совнаркома. Ленин настоял на том, чтобы никому в зал Собрания не возвращаться.2430 2431 Разгонять Собрание, по распоряжению Ильича, не надо было, депутаты могли выболтаться до конца и разойтись. А на следующее утро Ленин распорядился не впускать внутрь ни одного человека.2432

Большевикам Ф. Ф. Раскольникову и С. С. Лобову было поручено отправиться назад и объяснить причину ухода РСДРП(б) из парламента.2433 Раскольников громогласно зачитал текст декларации с трибуны. Он представил дело так, будто ВЦИК является выразителем воли народа, а парламент – буржуазии, бросившей вызов всей трудящейся России.2434

Раскольников также заявил делегатам о „конрреволюционном большинстве“ Собрания. Он провозгласил, что последнее выражало „вчерашний день революции“ и пыталось встать поперёк дороги рабочему и крестьянскому движению.2435

Поджигательное выступление Ф. Ф. Раскольникова распалило вооружённых солдат и матросов ещё больше. В зале стояла атмосфера истерии. Оглашение декларации большевиков прозвучало приговором. По выражению левого эера С. Д. Мстиславского, скамьи депутатов обращались в скамьи подсудимых, и даже более того – осуждённых.2436

После объявления об уходе большевиков матросы и красноармейцы окончательно перестали стесняться. Солдаты прыгали через барьеры лож, щёлкали затворами винтовок и вихрем проносились на хоры. Присутствующим запомнилось чувство обречённости, бессилия и страха.2437

Эсер М. В. Вишняк отметил, что депутаты на местах были почти неподвижны, трагически безмолвны: „Мы изолированы от мира, как изолирован Таврический дворец от Петрограда и Петроград от России. Кругом шумят, а мы точно в пустыне отданы на волю торжествующего врага, чтобы за народ и за Россию испить горькую чашу.“2438

Та ночь с её шумом, свистом, выкриками солдат и матросов и страхом расправы принесла с собой одиночество. Председатель В. М. Чернов образно описал чувства коллег в своих воспоминаниях: „Мы отрезаны от толщи страны, которая нас послала. Мы – пленники в осажденной крепости.“2439

Председатель также добавил, что это была воистину страшная ночь. Эта ночь, как он понял тогда, решила судьбу России на долгие, долгие годы. Даже сторонник большевиков С. Д. Мстиславский признался, что атмосфера ночью была пугающей. Он вспоминал: „Всё тише и тише в зале. Гулко отдаётся каждый шаг в переходах, каждый шорох в ложе. И сгущается на осуждённою залою жуть.“2440

Первое время левые эсеры предпочли не присоединяться к большевикам. После демонстративного ухода членов РСДРП(б) они продолжали сидеть на своих местах. На это была своя причина. Логически обе фракции должны были покинуть зал заседаний одновременно. Но, как объяснил Мстиславский, „политически“, с точки зрения межпартийной конкуренции, подобное решение было для левых эсеров невыгодно: „Они совершенно стушевались бы перед большевиками, сведя свою роль исключительно на роль подголосков.“2441

Это было поистине так. ПЛСР как младшие партнёры РСДРП(б) старались сохранить лицо. Декларация большевиков носила слишком резкий характер. В результате левые эсеры решили уйти чуть позже, оставив за собой иллюзию независимости.

Несмотря на усталось в рядах оппозиции и то, что было уже за полночь, члены парламента продолжали заседать. Гарантии того, что парламент на следующий день не разгонят, не было никакой. Присутствующие решили не расходиться, пока им не удастся решить вопрос о земле и мире. Вскоре левые эсеры, оставшиеся в ничтожном меньшинстве, присоединились к большевикам. Они огласили через своего представителя, что покидают зал Собрания.2442

В отсутствие большевиков и левых эсеров их делегатские места