Он удивленно взглянул на нее.

– Это не мог быть кто-то из группы, и ты это хорошо знаешь.

– Вот как? А почему? Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Что первое двойное убийство произошло тридцать лет назад. А ребята из твоей группы очень молоды: когда это случилось, они еще на свет не родились. Вспомни, что мы нашли в Граусе, в этой проклятой усадьбе. Может, Сесар Болкан и совершил первое из убийств, и это он похитил ребенка первой пары… сам знаешь, для чего… А тот, кого мы ищем сегодня, более молодой имитатор, который каким-то образом услышал об этой истории.

– Но что позволяет тебе утверждать, что убийца входит в мою студенческую группу?

Они находились в одном из кабинетов казармы Гражданской гвардии. Похоже, что аварию с электричеством пока не ликвидировали, и в тусклом оранжевом свете кабинет напоминал комнату для прощания с покойным.

– Сравнение отпечатков пальцев, – ответила Лусия.

– Что?

Она взглянула на него исподлобья.

– Когда у меня появились первые подозрения, я воспользовалась одной из наших встреч в лаборатории… чтобы стянуть стакан и зубную щетку одного из твоих студентов. Потом отправила Ариаса в библиотеку взять тот экземпляр «Метаморфоз», который, предположительно, брал Альфредо Гюэль, снять отпечатки пальцев у сотрудников библиотеки, чтобы исключить их и поискать на книге другие отпечатки. Бинго. Отпечатков Гюэля на книге не было, потому что Альфредо, сказать по правде, с этого и начал: он вообще не заглядывал в книгу. Зато человек, который взял книгу на карту Гюэля, не мог вернуть ее, оставаясь в перчатках, – это могло привлечь внимание сотрудников, которые потом могли бы его опознать. Выбора у него не было: пришлось оставить отпечатки на обложке книги. И они совпали с отпечатками на стакане и зубной щетке… Улисса Джойса.

– Улисса?! – выдохнул изумленный Саломон и повернулся к Пенье: – Вы были в курсе?

Глава труппы ЦОП по расследованию убийств, краж и вымогательства кивнул и погладил усы.

– Прошу прощения, профессор, но на той стадии расследования мы не могли доверять вам в достаточной мере.

– А Гюэль?

– Конечно, Улисс не мог действовать один, – сказала Лусия, – но у меня все меньше уверенности, что убийца – Гюэль. Нет, всех убивал Улисс…

Она спрыгнула со стола, на котором сидела.

– Нам удалось связаться с полицией Сомерсета и Эйвона, в чьем ведомстве находится Бат. В Англии ребенок считается уголовно ответственным с десяти лет, и его имя может быть занесено в полицейскую картотеку. Исходя из информации, которую мы получили, Улисса Джойса неоднократно задерживали в возрасте от десяти до четырнадцати лет за кражи в соседских домах, за неоднократные попытки поджечь здание школы. Потом он успокоился.

– Либо потому, что бывал под арестом, либо потому, что стал гораздо хитрее и его не смогли поймать. О черт! – Саломон вздохнул и оглядел всех. – В общем, получается, что по профилю он подходит идеально…

57

Вечер четверга

– Все люди – хвастуны, – объявил Пенья. – Продолжим расследование завтра. Мы с подполковником комендатуры решили, что подозреваемый до утра останется здесь в наручниках. Идите отдыхать. Завтра утром вы нужны мне в хорошей форме…

– Пойдем пообедаем? – предложил Саломон Лусии с видом побитой собаки, и она не смогла отказаться.

Электричество починили, но гроза все с той же силой бушевала над городом, раздирая молниями ночное небо и размывая контуры двух кафедральных соборов с колокольнями. Дождь всю дорогу до исторического центра барабанил по крыше автомобиля, и в узких улицах его слегка потряхивало на мокрой плитке.

Они выбрали маленький ресторан возле Пласа Майор. Теплый зал был украшен черно-белыми фотографиями и керамикой, с потолочных балок над баром свисали окорока. Они заказали поросенка с белыми грибами для Саломона и фаршированных кальмаров с черным рисом для Лусии. Погрузившись в свои мысли, профессор едва прикоснулся к тарелке.

– Как подумаю, что он почти все время был рядом со мной, а я ничего не заподозрил… – сказал он, нервно разминая хлебный мякиш. – Он действительно был парень странноватый и держался особняком, но… социопат? И я, опытный криминолог, дал этому мальчишке себя облапошить?

Лусия посмотрела на него.

– Иногда то, что мы ищем, лежит у нас под носом, и именно поэтому мы его не замечаем.

Саломон потерянно усмехнулся.

– «Украденное письмо»…

– Что?

– Да так, ничего… Новелла Эдгара По, который был виртуозным выдумщиком разных полицейских загадок… А ты действительно думаешь, что ДИМАС не сам отыскал связи между преступлениями? Что все подстроил Улисс? Но тогда, значит, программа провалилась…

– Я не специалист и на этот вопрос вряд ли смогу ответить.

Дождь слезами катился по окнам. Лусия различила на темном стекле отражение растерянного взгляда своего собеседника.

– Что же я смогу завтра сказать на пресс-конференции? – пробормотал он.

– То же, что и раньше: что ДИМАС – один из ключей к успеху этого расследования, что вы нуждаетесь в хорошем финансировании, в средствах. Такая программа нам нужна, Саломон… Валяй, не стесняйся приукрасить действительность. В конце концов, Улисс хотел закрепить успех ДИМАСа, сыграв роль подражателя, но ведь ДИМАС все же обнаружил связь между двойными убийствами?

– Как ты думаешь, каким образом Улисс сумел догадаться, что вы у него на хвосте?

– Не знаю. А ты не задавал себе вопрос, почему он выбрал мишенью своих «друзей»?

– Счастливая пара, – предположил Саломон. – И они все время мозолили ему глаза. Такое зрелище для него невыносимо, вот он и не выдержал… Как думаешь, он уехал из Саламанки?

Боковым зрением Лусия уловила за окном какое-то движение и быстро повернула голову. Но это был всего лишь прохожий, который под дождем спешил либо домой, либо в тепло любимого бара.

– Не знаю. Но я не успокоюсь, пока мы его не арестуем.

* * *

Дождь лил как из ведра, и из водосточных труб на потрескивающую плитку мостовой улицы Замора выливались целые реки, когда они бегом влетели в «Дания Палас». Вот уж потоп так потоп… Между автомобилем и дверью дома было не более двадцати метров, но они промокли до нитки. Саломон вызвал лифт, отряхиваясь, как мокрая собака, и разбрызгивая вокруг себя капли воды. Лусия увидела, как чей-то силуэт в темном капюшоне быстро прошмыгнул вдоль застекленной двери в отсветах грозы, и поняла, до какой степени нервничает.

Тесная кабина лифта едва не вызвала у нее приступ клаустрофобии. На площадке Саломон отпер двойную дверь, а когда закрывал, Лусия проверила, хорошо ли закрыл. Под ударами