Это мимолетный порыв, звоночек о необходимости перемен. А если бы я поддалась, меня бы тут не было, на этой громадной кровати в Париже, и крохотные губки не целовали бы мое больное лицо. Я все преодолела, это был настоящий триумф, а ведь стольким людям так и не довелось этого испытать.

Вот и все, что я хотела сказать. В этой истории и так предостаточно было эмоциональных моментов, слез, отчаяния и всего прочего.

Хэмиш тоже приехал, на пару с Эстелль. Я все еще злилась; понятное дело, есть в жизни место для ненависти, но сейчас было не место и не время. Я ощущала благодарность, что могу позлиться на таких чудесных людей. Может, просто головой повредилась.

Врача еще раз вызвали в отель, и технические ассистенты с помощью переносного томографа проверили, нет ли кровоизлияний в мозг или тромбов. Серьезного ничего, но нам сказали звонить, если что-то изменится.

День выдался просто прекрасный. День всепрощения.

Фин поел, девочки рядом, а с Хэмишем мы обсудили всю мою ложь и тоску, вспомнили маму. Она была добрая, высокого роста, а лицо ее украшал дивный персидский нос, и она им ужасно гордилась. Она любила работать в саду и омлеты, а еще она преподавала в лондонской Школе востоковедения и африканистики и писала книги по своей тематике и о ближневосточной поэзии. Это была прекрасная женщина. Наверное, я потому отчасти и сбежала без оглядки, что не смогла смириться тогда с ее смертью. А еще из-за покушения, добавил он, и судебного разбирательства. Ну да, сказала я, не без этого. Мы сидели вместе на кровати и обсуждали судебный процесс, что там говорилось, о чем меня спрашивали. Хэмиш плакал. А ведь он адвокат, и вот он плакал от того, как со мной обошлись на суде. Это тронуло меня до глубины души.

Он сказал, что не в обиде, хоть я и соврала ему во всем. Я извинилась за то, что так часто думала, как бы его убить. А он извинился, что наплел Эстелль, будто я его била. Сказал, что просто искал оправдания себе и как бы меня очернить. Ему ужасно жаль, он просто злился на меня. Он все расскажет Эстелль. Хотя я до сих пор не знаю, рассказал он ей или нет.

Понимаете, Хэмиш может показаться в этой книге той еще сволочью, но это неправда. Он – отец моих детей. Он хороший отец и был мне добрым другом. Мы с ним оба не без греха. Если бы эту историю рассказывал он, может, я сама показалась бы той еще сволочью, если даже не большей, чем и так уже есть.

Фин пошел пройтись с Эстелль, а когда они вернулись, он прилег рядом со мной на постель, и мы какое-то время болтали. Он сказал, что она до сих пор его любит, но не может жить с его болезнью. Что ей хочется от жизни большего, и он считает, что все по-честному. Наверное, это разбило ему сердце, и тогда я взяла его за руку и во благо ему солгала: все будет хорошо. Когда-нибудь все пройдет. И «женщина» он «все еще привлекательная».

Мы поговорили о Дофин Луар и бедном Марке Паркере, которые оба погибли, а еще о Леоне. Другом я его уже не считала, я понимала – он был жадный до наживы и продажный, но еще он был харизматичный и обаятельный, на первый взгляд даже очаровательный, а я люблю блестящие вещички. Но больше всего мы говорили о второй девушке – о том, что она из себя представляла и какой невероятной храбростью надо было обладать, чтобы заявить о себе после всего, что на ее глазах случилось со мной. Как героически она тогда поступила.

– Мне кажется, надо все о ней выяснить и опубликовать, – сказал Фин, – почтить ее память.

Но я засомневалась. Мне хотелось думать о ней как о безымянном солдате, о знаковой фигуре, символизирующей всех девушек, которые не стали молчать, – всех тех храбрых девушек, которые видели, как распинают их предшественниц, и все равно решили бороться. Павших тоже было немало, но она за всех них постояла.

Мы смотрели мультики по телевизору, не отвечали на звонки. Нам и не нужно было никого другого. Тем вечером мы сидели все вместе. В апартаментах собрались все самые важные люди, и мы сами это знали и были благодарны за то, что мы есть друг у друга. Большинству людей даже час жизни не доводится вот так провести.

Где-то к десяти утра действие лекарства начало проходить, туман вдруг рассеялся, и только тут я осознала: господи боже.

Меня ведь не убили. Я выжила. Меня обследовали с помощью переносного томографа врач с двумя ассистентами, и все это в апартаментах самого дорогого отеля в Париже. И собрались мы тут всей компанией. Тем временем машина Хэмиша уже пять дней стоит на парковке в аэропорту, а я истратила все деньги, разъезжая по Европе со своим подкастом, но никакого осязаемого дохода от него ждать не приходится.

И это значило лишь одно: остается только написать эту чертову книгу.

Об авторе

Дениз Мина – автор трилогии «Гарнетхилл», а также серии книг о Патрике Михане и Алексе Морроу. Получила награду «Трикстон Олд Пекюлье» за лучший детективный роман года, в 2014 году попала в Зал славы Ассоциации детективных писателей. Роман «Длинное падение» в 2017 году завоевал премию Макилванни в номинации «Шотландский детектив года» и премию Гордона Берна. Дениз также является автором пьес и графических новелл, составителем телевизионных и радиопрограмм. Живет и работает в Глазго.

Примечания

1

Выдающийся шотландский архитектор, пионер движения «зеленого строительства»; при жизни его работы были малоизвестны за пределами Глазго, однако оказались оценены по достоинству американскими архитекторами во второй половине XX в. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Бомбардировка Великобритании силами авиации гитлеровской Германии в период с 7 сентября 1940 по 10 мая 1941 г.

3

Волосы пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади остаются длинными.

4

Жениха (фр.).

5

При жизни (лат.).

6

Здание Центрального уголовного суда в Лондонском Сити.

7

Расположена в самом сердце города (фр.).

8

Деньги ваши, но… (фр.)