Ведьма снова вздернула гордый нос и, несмотря на то, что ростом наемнику едва до плеча доставала, все равно умудрилась посмотреть на него сверху вниз, обжигая взглядом. Но это не оказало на него должного воздействия. Он только вздохнул устало, смело встречая этот взгляд, и тогда она отступилась, опустила руки.

— Черт с тобой. Будь по-твоему. Но пока я все камни не осмотрю, не полезешь ни в какое пекло.

— Идет, — кивнул он.

И они двинулись вокруг кургана, оставляя солнце за спиной. Ведьма впереди шла и лишь ненадолго останавливалась у каждого камня, читала знаки, склоняла голову то к одному плечу, то к другому, хмурилась беспрестанно. Вель молчал, глядел по сторонам и по привычке держался за меч, хотя умом и понимал, что такое оружие им здесь не поможет.

Они прошагали едва ли десятую часть версты, когда вернулись к первому камню с руной, похожей на еловую ветку, и к этому моменту Селена уже не хмурилась и не задумывалась. Озабоченное выражение ее лица сменилось… Торжеством?

— Что же ты прочла здесь? — осторожно поинтересовался Велемир, так как сама ведьма делиться сведениями не спешила.

— Много чего. Ты прав был, граница эта ужас смертный наводит. Любой, кто за ее пределы сунется, будет убежден, что умирает мучительной смертью. И от убеждения этого бежать будет без оглядки, а иначе рассудка лишится.

— Почему же здесь не бродит толпа безумцев, сунувшихся сюда за сокровищами? И даже костей ничьих нет.

— Потому что через время безумец, не убравшийся из круга, сгорит без остатка.

— А чего магия сразу не сжигает? Зачем такие сложности?

— Я же сказала уже, что мать моя защиту ставила. Она не хотела вовсе людей напрасно жизни лишать, вот и заморочилась, чтобы сюда ходить боялись. И руны на виду оставила, — Селена вдруг улыбнулась тепло, но у Веля от этой улыбки мороз прошел по коже.

— Чему ты радуешься? — удивился он.

— Помимо страшных кар на камнях и другое указано. Ведьмовство, дар, необузданная стихия, солнце, материнство и родство.

— Господи, — простонал наемник, хватаясь за голову. — И что все это должно значить?

— Это же очевидно, — настала очередь Селены удивляться недалекости Веля. — Я ведьма, забирающая дары, повелевающая огнем, награжденная солнцем и кровь от крови своей матери. Только я могу эту границу перейти.

Воцарилась тишина. Вель пытался осмыслить сказанное, а ведьма выжидающе на него смотрела, вновь победно улыбаясь.

— Зачем? — только и смог спросить он. — Откуда твоей матери было знать, что тебя отправят в этот курган?

— Я не знаю, но… Думаю, Агвид знал об этом. Знал, что никто, кроме меня, не достанет ему дар. Сейчас это неважно. Главное — я сумею туда пройти.

— А мы с Дмитрием?

— За руку проведу. Была там одна руна… Поддержка и защита. Мама и это предусмотрела. Давай, — Селена протянула Велю ладонь. — Проверить надо.

Наемник уставился на эту ладонь, до сих пор не веря, что все так просто и гладко, и ведьма, видя его сомнения, подначила Веля самым наглым образом:

— Боишься?

— Вот еще! — он, пожалуй, излишне резко ухватил руку Селены и поспешил шагнуть в круг поперек нее, оставляя рунный камень за спиной.

Хотелось зажмуриться, но Велемир понимал, что это глупо: любую опасность стоит в поле зрения держать, и он держал, распахнув веки почти до боли.

Ничего не происходило. Было все так же неестественно тихо, и даже ветер не шевелил траву под ногами. Вель выждал еще несколько секунд и позволил себе выдохнуть, обернулся к Селене, которую все еще за руку держал… И обомлел.

По лицу ведьмы от глазниц быстро расползалась чернота и гниль, нежная кожа щек высыхала, трескалась и в мгновение ока сворачивалась рваными лоскутами, обнажая мясо.

— Вель,… — шепнула она чернеющими губами, поймав полный ужаса взгляд, а он уже сгребал ее в охапку, стремясь поскорее унести подальше от проклятого кургана. — Нет, стой! Вель! — ведьма схватила его за лицо, заставляя на себя смотреть. — Это морок! Закрой глаза!

Он послушался, замер, не выпуская ее из рук, а она обняла его за шею и зашептала на ухо:

— Это просто сильная магия, но нас она не тронет. Сейчас пройдет… Не бойся.

Велемир сцепил зубы, резко выдыхая, стараясь успокоить колотящееся сердце, затем открыл глаза, вновь осматривая лицо Селены. Грязно выругался.

С ней все оказалось в порядке. Кожа на щеках была бледная, но здоровая, губы по-прежнему нежно розовели, как яблоневый цвет, а зеленые глаза смотрели чуть встревоженно и сочувствующе.

Вель выругался еще раз и обернулся на курган, который все такой же безмолвной громадой возвышался над ними, закрывая небо и заставляя гадать, что же такое там спрятать могли за подобными чарами? Будь у него выбор, он предпочел бы никогда этого не узнавать.

— Видишь, — тем временем шептала ему Селена, ласково гладя по плечу. — Все хорошо, как я и говорила. Круг пропустил нас. Мы сможем попасть туда и забрать дар… Сможем. Мы обязательно справимся.

— Хорошо, — он, наконец, расслабился, обнял ее в ответ. — Ты тоже… видела?

— Пару секунд всего, — она слегка отстранилась, одаривая его улыбкой. — Знаешь, с носом ты гораздо симпатичнее.

— А ты с кожей на лице, — вздохнул он, устало улыбаясь в ответ. — Пошли отсюда. А то бугровщик, небось, уже паниковать начал…

* * *

— Где ж вас черти носят! — Дмитрий вскочил навстречу, едва нас завидев. — Тут идти всего ничего. Опять по кустам обжимались?

— Лесом, Митя, лесом, — отмахнулась я от него, опускаясь на траву и хватаясь за бурдюк: в горле отчего-то страшно пересохло.

— Что там? — он тут же перескочил на более животрепещущую тему. — Страшное колдовство?

— Страшное, — кивнула я. — Но мы пройти сумеем.

— Чудно, — он расплылся в довольной улыбке и принялся ладони потирать. — Собираемся тогда и едем. Тут не шибко далеко, за час-полтора доберемся.

— Пара часов? — удивился Вель, забрал у меня бурдюк и тоже принялся жадно глотать воду. — Тайный вход в Веледар настолько далеко от кургана спрятан?

— Где он спрятан, я не ведаю. И сейчас мы поедем это выяснять, — весело заявил бугровщик, прищелкнув перстами.

— Ты, может, поведаешь уже, что задумал? — Велемир недовольно взглянул на него из-под насупленных бровей.

— Всему свое время, — рассудительно молвил Митя, для убедительности качая пальцем перед носом наемника. Впрочем под его колючим взглядом палец был благоразумно спрятан.

— Признавайся давай, — нехорошо прищурился Вель. — Куда нам ехать предстоит? Пока не узнаю — с места не сдвинусь, — видимо сегодня был тот самый день в году, когда он проявлял особое упрямство.

— Ладно-ладно, что ж так сразу, — пошел