Биар кивнул, но предупредил:

— Фитзи может показаться немного… — Он поискал подходящее описание и остановился на слове: — Может показаться, что у него не все в порядке с головой. Но он один из самых умных людей, которых я знаю.

Джира фыркнула, заставив все взгляды повернуться в ее сторону.

— Фицуильям Грей — просто псих, — сказала она. — Когда я училась в Акарнае, он поджигал себя не менее двенадцати раз… только за мой первый месяц. — Она выдержала взгляд Биара и добавила: — Каждый раз он хихикал, как будто это была самая веселая вещь в мире. Если он вообще замечал. Чаще всего одному из нас приходилось вскакивать и тушить пламя, потому что он продолжал работать.

Биар кашлянул, чтобы скрыть смех при виде недоверчивых взглядов на лицах Джонни и Блейка, ни у одного из которых не было непосредственного опыта общения с профессором. Однако они знали его брата, Антона Грея, который владел «Двойными Сферниками» в Вудхейвене, и поскольку Антон был почти таким же чокнутым, как Фитзи, они не должны были быть слишком удивлены, услышав о сходстве между их личностями.

— Но, — продолжала Джира, — несмотря на это, я все равно согласна с тобой. Он великолепен. И я не могу отделаться от мысли, что «безумный профессор» — это просто представление.

Биар не был так уверен, но он испытал облегчение, услышав вотум доверия Джиры. Тем не менее, он сказал братьям:

— Не ждите, что он вспомнит ваши имена… или мое. Просто ответьте, если думаешь, что он обращается к вам, независимо от того, как он вас называет.

Джира понимающе рассмеялась, кивая в знак согласия. И Джонни, и Блейк выглядели все более встревоженными, но они воздержались от высказывания своих опасений.

— Уже почти комендантский час… тебе лучше идти, пока мне не пришлось прикрывать и тебя тоже, — сказала Джира Биару, проверив время на своем устройстве.

При слове «тоже» Биар посмотрел на нее с любопытством.

Ее глаза сияли юмором, когда она сказала:

— Кайден и Алекс зашли к моей тете на поздний ужин в начале этой недели. Казалось, и уютно быть вместе. И они ушли только после того, как вступил в силу комендантский час.

Биар поднял брови, услышав это, в то время как Блейк и Джонни захихикали.

Зная, что Алекс поделится, если и когда она будет готова, Биар только сказал:

— Хорошо. Мне не нужно алиби… я ухожу прямо сейчас. — Он указал на сферу и планы, которые теперь были переданы на его устройство, и сказал Джонни: — Спасибо. Правда.

Вместо дерзкого ответа выражение лица Джонни стало серьезным, когда он тихо сказал:

— Мы все должны внести свой вклад, если хотим пережить надвигающуюся бурю. Никогда не бойся просить о помощи, Биар. Вот для чего нужна семья.

Биар почувствовал, как у него перехватил дыхание, когда он шагнул вперед и обнял старшего брата. Он знал, что Джонни сильно рисковал, крадя сферу из хранилища ХимТеха и передавая конфиденциальные файлы Биару. Блейк тоже многим рисковал, когда использовал свое влияние, чтобы сопровождать Биара и его друзей в их поездке в Ниалас в прошлые выходные. Это были долги, которые Биар никогда не сможет вернуть. И все же, поскольку Джонни и Блейк были его братьями, Биар знал, что ничем им не обязан. Как сказал Джонни, для этого и существовала семья.

— Иди сюда, братишка, — сказал Блейк, оттаскивая Биара от Джонни и заключая в грубые объятия, ероша волосы, когда отпустил его.

— Эй! — закричал Биар, пытаясь расправить темный стог сена, который теперь был у него на макушке, но без особого успеха.

— Надеюсь, в следующий раз, когда я увижу тебя, это не будет связано с чем-то незаконным, — сказала Джира с кривой улыбкой на лице.

Учитывая все, что она сделала для него той ночью, Биар, не колеблясь, шагнул вперед и обнял девушку.

— Спасибо, — тихо сказал он, прежде чем снова отстранился. Затем ухмыльнулся и добавил: — И никаких обещаний.

Она тихо засмеялась.

— Неудивительно, учитывая твою компанию. И я не имею в виду этих двоих.

Ухмылка Биара стала только шире, и он не видел смысла отрицать ее притязания. Вместо этого надел пальто и разбил Сферник, который она дала, о мраморный пол, помахав им троим, когда вышел обратно в ледяной пейзаж академии.

За те часы, что Биара не было, ветер значительно ослаб, и на заснеженные земли по-настоящему опустилась ночь. Он знал, что у него осталось всего несколько минут до наступления комендантского часа, но вместо того, чтобы направиться ко входу в общежитие, Биар направился к зданию Башни, чтобы поделиться тем, что он узнал со своим профессором химии.

Протоптав тропинке по снегу и поднявшись по внутренней лестнице Башни, Биар подошел к двери в комнату Фитзи. Он поднял руку, чтобы постучать, но остановился, услышав странный звук изнутри.

За годы учебы в академии Биар несколько раз посещал личные покои Фитзи, в основном, когда профессор забывал то или иное из-за дополнительных зачетных проектов, которые он ставил. Необычные звуки считались нормальными, когда дело касалось помещения Фитзи: хлопки, бульканье, потрескивание, искрение — химические реакции и шумы мастерской, включая звуки деревянных и металлических конструкций, в зависимости от того, над чем работал профессор.

Никогда, однако, Биар не слышал ничего подобного тому, что сейчас достигло его ушей.

Потому что звук, доносившийся с другой стороны двери, — это было пение.

Фитзи пел.

И очень громко.

Биар вздрогнул, когда профессор попытался взять высокую ноту, пронзительный визг проник прямо сквозь дверь, прежде чем он запел фальшивую мелодию, от которой Биару захотелось заткнуть уши. Профессор, возможно, и мог решать сложные уравнения во сне, но ему явно медведь на ухо наступил.

Стремясь спасти то, что осталось от его слуха, Биар с силой постучал в дверь. Ему пришлось сделать это еще дважды, прежде чем стук привлёк внимание профессора, чтобы пение Фитзи прекратилось, и послышалось шаркание, прежде чем дверь, наконец, открылась.

Это была одна из самых сложных вещей, которые когда-либо делал Биар, но каким-то образом ему удалось сохранить серьезное выражение лица при виде своего профессора, одетого в пушистый розовый халат в комплекте с радужными тапочками и наушниками в виде шмелей.

— Бартоломью, — сказал Фитзи, держа в руках кружку, которая была усыпана блестками и разноцветными мерцающими огоньками. — Неужели уже снова понедельник?

Биар моргнул.

— Эм, нет, сэр. Все еще вечер пятницы.

— Тебе придется говорить громче, Бернард, — сказал Фитзи, повышая свой голос, пока он почти