ригелианские мыслители активно использовали вычислительные машины на полупроводниках. Барьер между вычислителем и искусственным интеллектом они преодолевать не пытались — по этическим соображениям. Собственно, этот разумный помощник им и не требовался. Тысячелетние мистические практики, недоступные объяснению земной наукой, позволяли мыслителям Четвёртой входить в некий резонанс, «размышлять совместно», «раздвигать границы познанного». На Земле подобное сочли бы шарлатанством, однако неоспорим факт: «соразмышления» позволили ригелианам создать адекватную и достаточно полную картину Вселенной. При том, что плотная атмосфера и постоянная засветка неба яркими звёздами Ригеля не позволяли вести наблюдения в оптическом диапазоне. Оставалось загадкой даже то, как существа, не знающие, что такое горизонт, поняли, что их мир — шар, в то время как люди, наблюдая явную выпуклость своей планеты, тысячи лет верили, что живут на плоскости. Ригелиане не сомневались, что во Вселенной великое множество других шаров-планет, населённых разумными существами. Увы, они пока не придумали, как добраться туда, но верили, что кто-то найдёт способ. Когда люди прибыли в систему Ригеля, их здесь уже ждали.

История взаимодействия двух рас насчитывает без малого двести лет. За это время ригелиане досконально изучили земную цивилизацию со всеми её научно-техническими достижениями. Что-то переняли, подобно ТЛП-транспорту, межзвёздной связи и гиперпространственным полётам, отчего-то отказались, — например, от субэлектронных автоматов. Люди сумели перенять разве что новые приёмы форсблейдера. Цивилизация четвёртой планеты Ригеля B по-прежнему скрывала много загадок. В том числе загадку первого контакта. Командир второй экспедиции до конца жизни не признался, что побудило его изменить решение на противоположное. Оставалось принять объяснение ригелиан. Они пытались докричаться до пришельцев, высадившихся на запретный архипелаг посреди заповедника доисторических монстров, предупредить об опасности. Увы, те хоть и слышали голоса, не смогли — не посчитали нужным? — понять. Если бы опасность грозила разумным существам, ригелиане отправили бы к архипелагу корабль, нарушив многотысячелетнее табу. Но мыслители определили, что на острове находятся лишь искусственно созданные машины, поэтому Великие Магистры решили подождать, пока вслед за машинами на планету спустятся их создатели. Однако люди этого не сделали. Шансов докричаться до орбиты и быть понятыми оставалось очень мало, пришельцы могли улететь на невесть сколько лет. Тогда лучшие сомыслители Четвёртой коллективно обратились к ментальному образу старшего из пришельцев. Это получилось сделать, пока сам он спал, и наслоения его рационального мышления не мешали общению.

Посольство Земной Федерации, как и все административные учреждения столицы Лиги Наций, располагалось в обширном подземном зале площадью в два десятка квадратных километров, единственное отличие — помещения его были ярко освещены для комфорта человеческого зрения. Собственно, людям и выходить за пределы резиденции не требовалось без нужды: ТЛП-кабина, соединяющая с орбитальной станцией, находилась тут же в вестибюле. Надеваешь защитный костюм, шагаешь — и ты уже здесь. Каждый раз, делая этот шаг, Фумико Накамура размышляла, что без экзоскелета мгновенный переход от одного «же» к почти трём был бы, мягко говоря, некомфортным. А без воздушного фильтра и инфразвуковой экранировки — так и вовсе смертельным.

Задерживаться в офисе Посол не собиралась. Её ждали на обратной стороне планеты, где начиналось торжество по случаю принятия присяги вновь избранным сикстетом региональных магистров Обиталищ Молчаливого Счастья, — часовые пояса ригелиане, испокон веков обитающие во тьме тоннелей, не изобрели. Проверит текущую корреспонденцию, даст личные распоряжения своей помощнице Амрите и в путь. То бишь, обратно в ТЛП-кабину. Помощнице Накамура немножко завидовала. Была та такой же миниатюрной и тонкой, как начальница, но в отличии от неё ни в экзоскелете, ни в фильтре и экранировке не нуждалась в силу своей природы. Амрита была сэлом, как и большинство технического персонала посольства.

Против ожидания, в приёмной посла встретила не только помощница. На лавке для посетителей восседал не кто иной, как сам Мастер Оружия Одоосаао Хотоо, носивший во времена своего пребывания на Земле короткое имя Са-ах.

Накамура удивлённо посмотрела на визитёра — в списке посетителей на сегодня Мастер Оружия, один из высших чиновников Четвёртой, не значился. Никто не значился — «молчаливое счастье» займёт весь рабочий день посла.

— Приветствую вас, Мастер Одоосао Хотоо! — произнесла она. — Случилось нечто чрезвычайное?

— Приветствую вас, Посол Фумико Накамура! Вероятно, нечто чрезвычайное случилось.

За годы службы на Земле Са-ах прекрасно выучил семь земных языков и общался при помощи вшитого под кожу синтезатора речи, позволяющего воспроизводить звуки доступного человеческому уху диапазона. На родной планете он им тоже пользовался, разговаривая с людьми, но Фумико обратилась к нему на ригелианском, — синтезатор инфразвука входит в комплект костюма, — и Мастер Оружия ответил так же, соблюдая этикет.

Ригелианский язык многослоен. Первый слой — малый язык — единый для всех ригелиан. Он покрывает все потребности повседневного общения, в него же входят технические и научные термины, как исконно ригелианские, так и заимствованные у землян. Его Накамура выучила ещё в бытность свою первым секретарём посольства. Второй слой — язык наций, у каждой свой особенный. Это язык искусства, культуры, личного — интимного в том числе — общения между близкими. Чтобы понять его, приходится прибегать к помощи субэлектронного лингвиста. Имелся в ригелианском и третий слой — язык, помогающий мыслителям соразмышлять. Перевести с него невозможно в принципе, в земных языках нет подходящих слов, а в человеческом миропонимании — образов и понятий, этими словами описываемых.

Услышав ответ Мастера Оружия и не вполне поняв все слои его смысла, Накамура кивком пригласила визитёра в кабинет. Невольно смерила взглядом дверной проём: рядом с массивным ригелианином она даже в костюме с экзоскелетом выглядела хрупкой.

Едва дверь за ними закрылась, поспешила уточнить:

— Ваш визит связан с находками первой межзвёздной экспедиции?

— Нет. Что-то случилось на Земле. — Са-ах распахнул алую хламиду, укутывающую его до пят, провёл пальцами по серебряному наборному поясу. — Это пояс Братства, к которому я имею честь принадлежать. Покидая Землю, я оставил один сегмент хорошему человеку. Теперь с этим человеком случилась беда. Не исключено, что беда грозит всем людям на Земле.

Накамура напряглась.

— Откуда такая информация? — спросила быстро, невольно перейдя на русский.

— Информации нет. Так говорит мой пояс. Я привык доверять его голосу.

Будь они на Земле, Фумико ни на миг не усомнилась бы: её собеседнику требуется неотложная помощь врача-психиатра. Но здесь не Земля, здесь Четвёртая Ригеля. Поэтому она ответила как можно мягче, вернувшись снова к ригелианскому:

— Но почему вы обратились ко мне,