Шрифт:
Закладка:
Она дергает бедрами, и я прижимаю ее к стеклянной поверхности.
Плохая идея.
Зеркала дрожат.
Санни все равно. Из глубины ее горла вырывается тихий звук, когда она целует меня и гладит по спине.
Еще. Санни.
Мое тело вернулось к инстинктам пещерного человека, где единственными насущными потребностями являются выживание и теплая женщина.
Этого недостаточно.
Губы прижимаются к шее Санни, я просовываю руки под ее рубашку, касаюсь ее подтянутого живота и провожу пальцами по спине. Я чувствую, как все ее тело содрогается прямо напротив моей кожи, и я заглушаю свой стон в ее горле.
Я продолжаю поглаживать ее кожу, поднимая руки все выше и выше, пока…
Вот оно.
Ее бюстгальтер не кружевной. Это какой-то шелковистый материал, который ощущается гладкими кончиками пальцев. Я провожу по нему рукой, и пламя пробегает от моей ладони до самых пальцев ног. Она шипит, хрипит и издает хриплый стон, от которого у меня кружится голова.
Проводя по ней большими пальцами, я выдыхаю: — Здесь есть камеры?
— Понятия не имею, — выдыхает она.
— Может быть, нам стоит перенестись куда-нибудь еще.
Я не могу поверить, что у меня хватило наглости сказать это. Стоп? Зачем мне останавливаться, когда у меня наконец-то есть момент непрерывного блаженства с Санни Кетцаль?
Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу стянуть ее брюки до лодыжек и провести языком по ней — с головы до кончиков пальцев ног. Я хочу сосать, покусывать и щипать, пока она не закричит так сильно, что вся танцевальная студия, нет, весь город, услышит, как хорошо я с ней работаю.
Я переживал этот момент только в своих снах, в видениях, которые редко позволяю себе, потому что единственное, что хуже тоски по Санни Кетцаль, — это мучить себя мыслями о том, чтобы быть с ней.
Ее бедра сжимаются вокруг моей талии, когда она грубо дергает меня за рубашку.
Черт. Ни одна часть моего воображения не была такой милой, как эта.
— Если мы уйдем и… — Она выдыхает, ее губы влажные и блестящие, — нам снова помешают…
— Хорошая мысль. — Я сильнее прижимаю к ней большие пальцы, и ее глаза опускаются до полуопущенных век.
Она приоткрывает губы, и ее голова откидывается назад. Ее шея обнажается во всем своем кремово-коричневом соблазнении. Я не могу устоять перед этим. Невозможно. Я кусаю ее за шею ровно настолько, чтобы заставить ее вскрикнуть, и она вознаграждает меня сладким-сладким покачиванием бедер, от которого между нами возникает волна раскаленной добела энергии.
Это хорошее начало, но этого недостаточно. Мне нужно снять с нее побольше одежды. Я хочу почувствовать ее. Всю ее. Кожа к коже. На пути слишком много слоев.
Я неловко пытаюсь стянуть с нее рубашку через голову, но она отталкивается от меня и атакует мой рот своим. Мой мозг полностью отключается, и все логические мысли дают осечку, пока я не слышу, как кто-то стучит в дверь.
Что за черт?
Я прихожу в себя и скольжу по Санни вниз по своему телу, не останавливаясь, пока ее ноги не касаются пола. Быстрый взгляд в зеркало заставляет меня съежиться. Наш пот оставил следы по всему стеклу. По крайней мере, мы его не разбили. Учитывая, как сильно мы брыкались друг о друга, это больше свидетельствует о прочности стекла, чем о чем-либо другом.
Дверь открывается, и в комнату врываются пожилые женщины в разноцветных банданах, футболках и трико. Они останавливаются, когда видят нас, и приветливые улыбки мелькают на морщинистых лицах.
— О, я не знала, что эта комната все еще занята. — Одна из бабулек направляется к нам. — Мы пришли немного пораньше, чтобы размяться.
Я вот-вот вылезу из джинсов, а лифчик Санни свисает с подола ее штанов, как хвост, но да, мы вполне можем приостановить наши занятия, чтобы угодить нескольким милым старушкам.
— Э-э… — Санни выходит из-за моей спины. — Мы как раз собирались уходить.
Бабушка улыбается и опускает взгляд. Затем ее лицо становится пунцовым, и она хихикает. — О боже. Думаю, нам следовало зайти чуть позже.
Я выхватываю лифчик Санни из кармана ее брюк, скатываю его в комок и засовываю к себе в карман.
— Удачной практики, — бормочу я, кивая пожилым леди.
— Вы, двое, развлекайтесь. — Она машет рукой, а затем озорно подмигивает.
Когда я провожаю Санни из комнаты, я слышу, как пожилая леди вздыхает: — Какая красивая пара. Но почему они не заперли дверь?
Мы, спотыкаясь, выходим в коридор. Мое лицо горит, и Санни выглядит такой же взволнованной. Я не был готов остановиться, и мое тело ежесекундно протестует. Моя походка — неуклюжая перевалка, когда мы проходим вестибюль танцевальной студии.
Женщины за стойкой регистрации улыбаются и кивают нам, прежде чем склонить головы друг к другу и громко зашептаться. Понятно. Возможно, там были камеры. Может быть, охранники лопали попкорн, чтобы насладиться шоу.
К счастью, мы не дали им слишком много.
Я качаю головой и смотрю на Санни, чья взволнованная улыбка говорит мне, что у нее все еще на исходе адреналин. Эта женщина. Она единственная, кто мог сделать что-то настолько нелогичное таким приятным.
Я хватаю ее за руку. — Я не хочу заканчивать.
— Я тоже. — Она следует за мной к выходу. — Но дети.
Правильно. Майкл и Бейли. Домашнее задание. Обязанности.
Мы выходим в благоухающую ночь, и я открываю перед ней дверцу машины. Она запрыгивает внутрь и ждет, пока я тоже сяду, прежде чем пробормотать: — В другой раз?
— Как насчет того, чтобы я провел тебя внутрь?
— И рискуешь, что тебя снова прервут? — Она проводит руками по моей груди. — Хотела бы я сказать ”да".
Я хочу сказать ей, что мы могли бы закончить ночь на заднем сиденье. Или поехать в отель. Или я мог бы зашвырнуть ее в ближайший куст и сделать так, чтобы это стоило того. Но момент прошел, и она права насчет мальчиков.
Мисс Хэнсли была бы не прочь присмотреть за ними ночью, но она на это не подписывалась. Она работала весь день и заслуживает того, чтобы побыть наедине с собой.
У тебя есть обязанности, Даррел.
Иногда я ненавижу себя за то, что так хорошо настроил свою логическую сторону.
Я