Шрифт:
Закладка:
Я ожидаю, что Санни сделает саркастическое замечание, но она этого не делает. Она просто смотрит на меня.
— Мы с Клэр не могли согласиться. Я назвал ее избалованной принцессой. Сказал ей, что она никогда этого не получит. Я повесил трубку. — У меня подкашивается кадык. — Я сожалею об этом с каждым вздохом.
Санни обвивает руками мою шею. — Прости меня.
— Это… не похоже, что сейчас что-то может измениться. — Я похлопываю ее по спине и невидящим взглядом смотрю в стену. — Возможно, отец и не получил сына-военного, которого хотел, но я знал, как нанести удар.
Она ахает. — Вот почему ты бросил меня на девичнике.
— Я сожалею об этом. Это было инстинктивно.
Она отмахивается от моих извинений. — Я никогда не знала твоей стороны этой истории. Я никогда не знала, что ‘парень в толстовке’ так много переживает. И все же я усугубила это, высмеяв тебя и обойдясь с тобой без всякой человеческой порядочности.
— Мы не можем это изменить, Санни. — Я закрываю глаза, внезапно почувствовав усталость. Побочным эффектом разгрузки накопившихся за десятилетия секретов, вины и стыда является чувство крайней усталости после.
Что-то касается костяшек моих пальцев, и, когда я снова сосредотачиваюсь на Санни, я понимаю, что она берет мою руку в свою. — Я не была готова к тебе, когда была моложе. И я думаю, Даррел, что, возможно, ты не был готов ко мне. Но я рада, что мы снова нашли друг друга. Я не могу представить… Я не могу представить себя с кем-то еще. Мне действительно жаль тебя. И я также благодарна за то, что ты можешь смотреть на меня без ненависти.
— Я пытался возненавидеть тебя. Я действительно пытался. И я действительно потерпел неудачу. — Я убираю прядь ее волос с ее щеки. Все пустые места заполняются ею. Клянусь солнечным светом, Санни и всем тем, чего я не знал, чего мне не хватало.
— Я люблю тебя, — шепчу я.
Санни быстро моргает. — Я…
Она издает удивленный вздох, когда я притягиваю ее ближе и завладеваю ее ртом. Мои губы настойчиво прикасаются к ее губам, заглушая звук моего бешеного сердцебиения и пульсацию внизу.
Мои руки прижимают ее ближе. Еще ближе. Как будто я не смогу дышать, не ощущая ее кожи. В голове ничего не остается, кроме Санни. Мягкость ее тела. Шелковистость ее волос. Аромат ее кожи.
Она отрывает рот, оставляя меня жаждать большего. Я слышу ее резкий вдох, вижу ошеломленный взгляд в ее глазах и тянусь к ее руке. Ее учащенный пульс легко совпадает с моим.
— Ты никогда не даешь мне закончить, черт возьми. — Ее губы кривятся. — Я бы хотела поговорить с парнем в толстовке.
Я заливисто смеюсь, хотя у меня кружится голова и она нужна мне вчера обнаженной.
— С парнем в толстовке?
— Мм-хм. — Она вскакивает на ноги.
— Э-э… — Я смотрю туда-сюда. Она прервала наш поцелуй, чтобы поиграть в ролевые игры? Я не знаю, хороший это знак или плохой.
— Привет. — Она протягивает руку.
Я пристально смотрю на это.
Она протягивает мне руку еще ближе, пока я не пожимаю ее. Затем она обхватывает мою ладонь своими длинными изящными пальцами и пожимает. — Я Санни. Я заметила, что ты наблюдаешь за мной в коридоре уже несколько месяцев.
Я облизываю губы. — Я Даррел.
— Даррел. — Она пробует мое имя на язык, и мне хочется немедленно сорвать с нее одежду. — Тебе идет. Гораздо больше, чем “парень в толстовке”.
— Милые прозвища приветствуются.
Она смеется. Ее глаза сверкают, глядя на меня. — Ты забавный.
— Не особо. Но если ты так думаешь…
— Я действительно так думаю. — Она наклоняется вперед. — Даррел, я хочу тебе кое-что сказать.
Я киваю. Жестом прошу ее продолжать.
— Я собираюсь сделать с тобой кое-что действительно ужасное. Из всех дерьмовых поступков, которые я когда-либо совершала, то, что я сделаю с тобой, — самое худшее. Когда я узнаю правду — что ты был невиновен, и я причинила тебе боль, когда ты был искренен со мной, — это разорвет меня изнутри. Я собираюсь жить с чувством вины, как с опухолью.
Я медленно моргаю.
— Но, — вздыхает она, — через много лет — я не собираюсь говорить, сколько именно, — ты столкнешься со мной в мебельном магазине…
Я хихикаю.
— … И ты собираешься грубо проигнорировать мое рукопожатие.
— Идиот. — Я ворчу.
Она взглядом заставляет меня замолчать. — А потом мы проведем следующий год, танцуя друг вокруг друга, либо споря, либо игнорируя друг друга, пока ты не решишь усыновить двух маленьких мальчиков.
Давление в моей груди усиливается.
— И я собираюсь сказать тебе кое-что еще, Даррел-не-парень-в-толстовке. Ты будешь потрясающим отцом для этих детей. Ты совсем не будешь похож на своего отца. На самом деле, этим детям будет так комфортно с тобой, что они будут бежать к тебе, когда им грустно, и они будут разговаривать с тобой, когда над ними будут издеваться.
Комок эмоций подкатывает к моему горлу.
— Я так сильно влюблюсь в тебя, когда увижу, как ты ведешь себя с этими парнями. И я никогда не отпущу тебя, потому что каким-то образом ты был достаточно безумен, чтобы влюбиться в подлую девчонку из средней школы. Снова. И я никогда не хочу, чтобы ты понимал, насколько это безумно.
— Это не безумие.
— Это еще одна вещь, о которой я забыла упомянуть. Ты прошел долгий путь к тому, чтобы стать умником. Поздравляю.
— Звучит как мечта.
— Это реальность. — Она наклоняется, пока не получается почти идеальный угол в девяносто градусов. — Хорошо. — Наклонившись ближе, Санни шепчет: — Можно мне вернуть Даррела нынешнего? Я не могу делать то, о чем думаю, с несовершеннолетним.
Я смеюсь, вскакиваю на ноги, а затем прижимаюсь губами к ее губам. Ее пальцы скользят по моим волосам, царапая кожу головы и заставляя все мои нервные окончания потрескивать, как будто их подключили к генератору.
Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь был так счастлив.
Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя таким свободным.
Санни здесь.
Она прикасается ко мне.
Она целует меня.
Я не уверен, что я сделал, чтобы мне так повезло, но я не упущу этот шанс.
Я хочу ее.
Она нужна мне.
Поэтому я поднимаю ее за заднюю часть бедер, пока она не обхватывает меня за талию своими длинными, как у балерины, ногами. Сделав три шага по комнате, я прижимаю ее к ближайшей зеркальной стене и целую.
Я сошел с ума.
Это единственное объяснение.
О, но безумие никогда не было таким приятным.
Ее