— Боже, — выдохнул Уок. — Это кровь?

— Да, — ответила Тэна.

— Везде, где светится? Это сколько же ее?

— Много.

— Мы можем отправить образцы на экспертизу, Тэна?

— А ордер на обыск у тебя есть?

Уок промолчал.

— Значит, не выйдет отковырнуть плитку…

— Жаль.

— Но я могу пройтись по плитке тампоном. Предоставь дополнительные детали — это облегчит задачу. Впрочем, если подозреваемого нет в картотеке, мы с тобой далеко не уедем.

Уок снова подумал о тех двоих, что охотятся на Дарка. Ладно, он пока займется Милтоном.

* * *

Он оставил автомобиль у тротуара, прошел через двор Милтона и принялся колотить в парадную дверь. Выкрикнул:

— Милтон!

Вернулся на улицу — оттуда лучше просматривались окна второго этажа. Услыхал шум позади себя. Оказалось, это Брендон Рок поливает лужайку.

— Милтона не видел?

— Он же в отпуске.

Брендон Рок выглядел паршиво: темные очки, щетина, волосы немытые.

— С тобой-то все нормально?

— А тебе Лия не сказала?

— Что?

— Хотя… Она с мужем сейчас вообще не разговаривает; может, и сама не в курсе. — У Брендона язык заплетался.

— Насчет чего Лия не в курсе?

— Эд Тэллоу дал мне пинка.

Уок приблизился на шаг, ощутил запах перегара.

— Мне, Джону и Майклу.

— Сочувствую.

Брендон махнул рукой и, пошатываясь, направился к крыльцу.

— Рынок, блин, у него нестабильный! Экономика, мать ее, на спаде! Он сам фирму разорил. На бухло да на девок деньги просаживал. В «Восьмерку» чаще меня ездил, а уж я-то оттуда, можно сказать, и не вылезал.

Уок подтащил мусорный контейнер к милтоновским воротам, взобрался на него и спрыгнул — точнее, почти упал — по другую сторону забора, на задний двор. Тело отреагировало болью, словно каждая косточка вышла на миг из суставного паза.

Ключи, как всегда, лежали под бутафорским камнем. Пять лет назад Милтон подобрал отощавшую дворнягу; за год она так разжирела на мясных обрезках, что пришлось ее усыпить. Но зато уж свой последний год псина была совершенно счастлива. Когда скончался Милтон-старший, Уок в отсутствие Милтона-младшего кормил его любимицу.

Он отомкнул замок и вошел.

Запах крови сразу ударил в ноздри. Впечатление, будто Милтон, как какой-нибудь зверь, метит особым секретом каждую поверхность, на которую приземляется. На стене календарь: четырнадцать чисел подряд подчеркнуты, а день возвращения в мясную лавку даже обведен кружочком.

— Милтон! — позвал Уок громко, на случай если Милтон моется в ванной.

И лучше не зацикливаться на этой сцене, а то станет преследовать Уока в ночных кошмарах.

В гостиной — никого.

Уок поднялся на второй этаж, заглянул в комнату для гостей. На полу матрас без постельного белья — и всё. Следующая дверь вела в хозяйскую спальню.

Уок сразу отметил, что кровать аккуратно застелена, и одеяло толстенное, несмотря на теплую погоду. У одной стены стоял туалетный столик с зеркалом — вероятно, за ним прихорашивалась еще Милтонова матушка. С другой стены, закрепленная на диске красного дерева, смотрела вставными глазами оленья голова. Вот нормальный человек Милтон, если может спокойно жить под этим мертвым взглядом?

Полка трещала от тяжести книг об охоте и охотничьих ловушках; также Уок увидел топографические карты. А по астрономии — ни единой брошюрки.

Уок шагнул к окну, провел пальцем по трубе хваленого телескопа. Пылища такая, будто Милтон с год ночных светил не наблюдал.

Он посмотрел в окуляр — и у него перехватило дыхание. Телескоп был наведен отнюдь не на небо, а на соседний дом — который аккурат через дорогу.

На окно одной конкретной комнаты — спальни Стар Рэдли.

Вот вам и Милтон со своей готовностью помочь, с предложениями прокатиться на «Джипе», с выносом за калитку мусорного контейнера Стар, с мясными гостинцами, передаваемыми через Дачесс… Он всегда казался Уоку славным парнем; непонятым, одиноким, малость тронутым — но порядочным. Матерясь себе под нос, Уок стал выдвигать ящики комода.

Под кроватью обнаружился чемодан. Уок его вытащил, плюхнул на кровать, открыл.

На крышке маркером было нацарапано «Соседский дозор». Внутри оказались тщательно каталогизированные фотографии; навскидку — несколько сотен. Некоторые — поляроидные, другие более качественные. Уок взял одну, наугад — и увидел Стар в нижнем белье. Моментально понял, что вся картотека посвящена ей. На одних снимках Стар, одетая, возилась во дворе, на заднем плане маячили Дачесс и Робин, определенно попавшие в кадр случайно. Эти фотографии Уок разглядывал; от тех, где Стар была в неглиже, отводил глаза, успевая все-таки отметить: вот здесь она наклонилась, вот здесь раздевается, готовясь ко сну…

— Урод моральный! Скотина! — скрипел зубами Уок.

Попадались старые снимки, примерно десятилетней давности; десять лет наблюдений, значит. На нескольких был мужчина, с которым Стар одно время встречалась. Уок знал его имя, да позабыл. Вероятно, Милтон жаждал щелкнуть парочку в момент интимной близости, но пришлось ему довольствоваться многократно запечатленным дружеским поцелуем, который Стар дарила своему приятелю, выпроваживая его ночевать в гостиную.

Над следующей папкой Уок замер.

«14 июля» — значилось на обложке.

День убийства Стар.

Трясущейся рукой он открыл папку — и выругался. Пустые страницы, ни единого снимка.

Еще раз оглядел комнату и стал звонить в полицейский участок. Трубку взяла Лия Тэллоу. Сообщение Уока шокировало ее, судя по голосу.

«Погоди, Милтон, — думал Уок. — Я тебя к ответственности привлеку — вот только найду».