Просто скажи мне это.

Авл покачал головой и отвел глаза.

– Мне очень жаль, Кайран. Шансов на избавление нет. Ни единого шанса. Целители приостановили его распространение. Ее тело не подвергается тлену, оно сейчас в замороженном состоянии. Но ты… В общем, нельзя ее так оставлять. Это нехорошо. Против богов и самой жизни. Мертвое нужно отдать богу мертвых.

– Что? – прохрипел я.

От разрывающей боли я с трудом соображал.

– Ты должен позволить ей уйти, Кайран.

– Я найду лекарство! Говорят, в дальних землях есть…

– Это гибельное проклятье. Сам знаешь, что от него нет, и никогда не было лекарств. К тому же… Вмешались боги. Боги хотят, чтобы твоя жена умерла. Отпусти ее, не мучай.

Я знал, что император говорит правду. Гибельно проклятый обречен.

Моя жена и неродившееся дитя были обречены.

– Наемных убийц, которые совершили преступление, мы поймали вчера утром и повесили вчера же вечером без всякого суда, – сообщил император Авл и очень осторожно продолжил. – Главную заказчицу – Сериллу Дамвиль задержали на северном тракте сегодня утром. Она переоделась простолюдинкой и перекрасила волосы – надеялась, ее не узнают. Гвардейцы поймали преступницу и доставили в гарнизон…

Медленно поднялся и хрипло спросил:

– Вы хотели судить ее?

– Планировал, – поморщился император. – Серилла все-таки особа известная и ее отец – уважаемый в городе торговец. Меня могут обвинить в беззаконии, если не…

– Вы же понимаете, Ваше Величество, что суда не будет?

Авл смерил меня долгим взглядом и кивнул:

– Имеешь полное право.

Я медленно ступил в тюремную камеру и остановился напротив нее.

Серилла сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Ее независимый вид не вязался с затрапезным платьем, которое было ее маскировкой. Свои знаменитые красные локоны она перекрасила в русый цвет. Но и это не помогло ей уйти.

– Привет, сладкий, – спокойно сказала она. – Ты плохо выглядишь. Видишь, до чего тебя довела жизнь с этой бракованной уродиной. Правда, я хотела, чтобы ты поверил в измену и прибил ее собственными руками. Но и так вышло неплохо.

Я сдержал порыв ярости, чтоб не накинуться на нее в ту же секунду и придушить.

Придушить – это слишком легко.

Перед смертью она должна страдать.

– Зачем ты это сделала? Неужели не понимала, что я тебя из-под земли достану?

– А что толку? Твою ненаглядную женушку уже не вернуть. Живи теперь с этим.

– Зато ты жить не будешь.

– Почему это не буду? – легко пожала плечами Серилла. – Меня станут судить. Отец уже нашел хороших адвокатов и выход на судью. Пока суд да дело, плюс вся эта бумажная волокита… Я буду жить, Кайран, мой сладкий. И когда-нибудь выйду замуж за императора. Смотри, что я себе нагадала.

И Серилла достала из-за пазухи карту, на которой была изображена торжествующая королева, сидящая на троне. У ног ее валялся череп, увитый пышными алыми розами.

Я смотрел на нее в полном изумлении. Эта женщина почему-то действительно верила, что уйдет от возмездия. Я когда-то считал ее такой искренней, живой и умной, полный болван! Мне и в голову не могло прийти задуматься, какая она на самом деле.

Я сам привел в нашу с Манон жизнь это чудовище.

Я виноват в смерти своей любимой.

Лишь только я один.

– Ты дура, шлюха и убийца, Серилла. Самое мерзкое и грязное сочетание.

Девушка изумленно захлопала ресницами, а в следующее мгновение я вонзил меч прямо ей в горло. Кровь хлынула из раны, заливая ее платье и пол вокруг.

Дамвиль упала на пол, бешено вращая глазами и царапая ногтями каменный пол. Я наклонился над ней и влил в ее рану немного своей магии, чтобы она не умерла сразу.

– Но к-а-аак же… Как же с-с-суд? – клокоча, прохрипела она.

– Ты будешь умирать долго, очень долго с осознанием того, что ничто уже не спасет тебя. Совсем одна, в луже собственной крови. Вот твой суд.

Перешагнув тело этой падали, я захлопнул дверь в камеру и повернул в замке ключ.

Оставалось самое тяжелое.

Я должен был попрощаться с Манон.

Она лежала в пустой и холодной комнате без окон. Лежала не на кровати, а на каменном одре, в окружении цветов, которые постоянно меняли, стоило им начать увядать от царившего здесь холода. Мне объяснили, что они были призваны сдерживать проклятие, но больше всего на свете это напоминало похороны.

Это и было похоронами.

Ее тело было ледяным, на ресницах и посиневших губах блестел иней. По синей коже расплылись чернила проклятия.

Но все равно моя жена была прекрасна и бесконечно любима мною.

– Во что вы ее обрядили?

На Манон зачем-то надели короткую кожаную куртку, какие у нас леди не носят, обтягивающие черные брюки и высокие сапоги. Под курткой была какая-то диковинная кофта с высоким горлом и странной надписью на груди, тоже обтягивающая.

– Мы не переодевали леди Альберон, так как времени на сдерживание проклятья было мало. Эта одежда появилась на ней в момент поражения проклятием, господин маршал, а все, что было на ней, исчезло, – тихо ответил целитель. – Полагаем, это побочный эффект этой магии, ведь проклятья такой силы еще до конца не изучены…

Я притронулся губами к ее животу, затем ко лбу с месяцем. Не мог вынести, что целую свою жену в последний раз.

Ни разу в своей жизни, даже будучи мальчишкой, я не проронил ни слезинки. Даже, когда получал травмы и увечья, даже когда потерял мать, а потом отца.

И вот сейчас я почувствовал на своих глазах слезы в первый раз.

Мои первые слезы по девушке, которая сделала меня бесконечно счастливым, а потом до краев наполнила горем.

Опустился рядом с ее смертным