их с высокого крылечка, от самой двери, и немного задержалась там, потом пошла по аллейке с независимым видом, уверенная, что дочери Сорглана не придёт в голову, что их слышали.

Ингрид же просто её не заметила. Сиана бы ни в коем случае не стала её приветствовать, разве что язвительно, но, незамеченная, почувствовала себя уязвлённой. Не заметить, и кого – её? Наверняка эта Ингрид просто демонстрирует своё высокомерное и презрительное отношение. Что же тут может быть ещё?

Лелея обиду, Сиана прошла несколько шагов и тут уткнулась взглядом в разъяренного Скиольда, который по-прежнему смотрел вслед сестре. Она мгновенно припомнила всё, что было ею услышано и, подумав, вкрадчиво зашагала к нему.

В тот момент, когда Сиана решила для себя, что Ингрид является её потенциальной соперницей, она возненавидела дочь Сорглана (надменную, слишком гордую девицу, да ещё и дрянного происхождения, ведь она удочерена, а сама-то небось родилась на мусорной куче, и ещё смеет из себя строить даму). Всё её в ней раздражало, при этом ещё император проявлял к Ингрид слишком много интереса, и желание если не отомстить, то хотя бы удалить её от двора, порождённое страхом за своё положение, затмило мысли Сианы. Она была молода, склонна к авантюрам, интригам, но при этом не давала себе труда поразмыслить, чем это может быть для неё опасно. И в тот момент, как она увидела раздосадованного Скиольда, в её прелестной головке созрел план.

– Она будто бы была не слишком любезна, верно же? – сказала Сиана, подойдя почти вплотную к Скиольду.

Наследник графа Бергденского перевёл налитый кровью взгляд на девушку. Неприятный это был взгляд. Как грубое прикосновение. Как угроза.

– Что вам-то до этого?

– Мне показалась, она вам понравилась, эта Ингрид, дочь Сорглана.

– И что с того?

– Мне кажется, девицу вроде неё не следует уговаривать – собственный характер помешает ей согласиться, даже если она того хочет. Таких разумнее похищать.

Скиольд с любопытством посмотрел на Сиану.

– И с чего это вам, интересно, так хочется, чтоб я её увёз силой?

– Да мне-то всё равно, только она явно не против. – Леди Гивалди старалась сохранять на лице легкомысленное выражение. – Это-то меня и заинтересовало. Она так ведёт себя… будто провоцирует. И в самом деле провоцирует, уж я знаю женщин. Должно быть, мечтает, чтоб её похитили.

– Даже если так… Её похитишь! Я знаю, Сорглан не слишком-то благоволит мне, меня попросту не пропустят в её комнату.

– Если вы будете со мной, то пропустят, конечно же…

– Хм… И с чего это вы так стремитесь мне помочь?

– Ну, может быть, я хочу сделать вам приятное. – Она обворожительно улыбнулась.

Сиана не успела даже пискнуть, как оказалась притиснута к холодному камню замковой стены, прижата жёсткой то ли от меча, то ли от весла рукой, под тяжестью которой не могла и шевельнуться. Скиольд нагнулся к ней так, что его глаза оказались вровень с её глазами, и положил другую ладонь на её горло.

– Послушай, киса, ты мне мозги не пудри этими «приятностями»! Ну-ка, говори мне правду. Хочешь за что-то отомстить моей сестричке? Или как?

– Я… – Сиана попыталась сделать вид, что всё в порядке, но страх пробивался из-под маски равнодушия, как свет в неплотно прикрытое окно. Она быстро поняла, что лучше не кривить душой. – Я терпеть не могу эту наглую девку со всем её возвышенным писком! Она строит глазки не только графам и баронам, но и императору. Дрянь!

Скиольд рассмеялся, приглушая голос, и убрал от неё руки. Дрожа от пережитого напряжения, леди Гивалди принялась поправлять одежду и причёску.

– Всё с тобой ясно, девочка. Мне это понятней, чем какие-то «приятности». Договоримся, идёт? Я увожу её отсюда и, уверяю, сюда она не вернется. Подходит? А ты мне поможешь. Меня больше не пускают во дворец, разве что сюда. Проведёшь меня в её комнатку и потом обратно. И можешь дальше крутить императором, сколько вздумается, пока он не присмотрит себе ещё одно смазливое личико.

– Не смейте со мной так разговаривать! – срывающимся голосом прошептала Сиана. – И так себя вести. Насчёт остального я согласна. Я вас проведу. Только не слишком много людей. Не больше пяти.

– Само собой. Трое. Думаешь, этого не хватит, чтоб завернуть в одеяло одну девчонку?

– И никакой крови.

– Никакой. Обещаю, мои мальчики в случае чего обойдутся дубинкой по черепу.

Сиану передёрнуло.

– Когда? – жёстко спросил Скиольд и тут же снова приблизил своё лицо к её. – Не вздумай меня обмануть! Найду хоть на дне моря.

– Оставьте свои угрозы при себе!.. Через три дня. Будет бал, и все, в том числе охрана, утомятся, потеряют бдительность под утро. В пять утра, у этой калитки. И чтоб тихо!

…

Бал на этот раз оказался необычным и очень понравился Ингрид. Происходил он не в бальной зале, а на огромной террасе, застеклённой от пола до потолка – новшество, которым Гвеснеру срочно хотелось похвастаться. Молодёжь, только увидав эту красоту, тут же сбилась в стайки. Все любовались видом, открывшимся на заснеженный парк, который освещали несколько десятков костров. Те, кто постарше, вдобавок предались и ещё одному приятному занятию – подсчёту, во сколько эта роскошь обошлась.

Ингрид, которой случалось видеть стены, выполненные из цельного стекла от пола до потолка, а не так, как тут, кусочками, посматривала на чужое удивление снисходительно, сама же больше любовалась необычными, удивительными по красоте фресками, украшающими стены. Краски были пастельные, приглушённые, очень мягкие, а картины в основном изображали море. В том углу по сморщенной волнами воде скользят несколько нарядных кораблей под белоснежными парусами, в другом какие-то странные существа, похожие на помесь дельфинов, людей и улиток, резвятся в прибое, там изображена жизнь морского дна, там – рыбаки, одетые подозрительно роскошно, тянут сети. Ещё Ингрид заинтересовало расставленное кое-где оружие, не сложенное в декоративные композиции, а просто укреплённое в подставках.

– Вам нравится?

Ингрид обернулась и поприветствовал подошедшего императора подходящим поклоном.

– Эти фрески писал подлинный мастер своего дела, ваше величество.

– Маловато понимаю в живописи, – признал Гвеснер, разглядывая рыбу, изображённую бьющейся в ячее. – Но краски приятные. Эти картины были написаны ещё при моем деде, императоре Ромаллене Гиаде. Он любил живопись, собирал миниатюры… Вам интересно?

– Очень, ваше величество. Мне интересно всё, что связано с историей империи.

– Любите