свидетелем страшного насилия, но при мысли, что его родной брат совершил два убийства и был приговорен к высшей мере, он испытал глубочайшее потрясение. От Майкла и Конни это не укрылось. Прошло немало времени, прежде чем Джесси снова обрел дар речи. Хэйги переглянулись, с сочувствием посмотрели на гостя, некогда красивого, мужественного юношу, теперь напоминавшего бледную поникшую копию самого себя; он пытался примириться с услышанным.

Наконец с почти видимым усилием Джесси собрался с духом и объяснил основную цель своего прихода. И тут уже настала очередь Майкла и Конни удивляться.

Джесси подыскивал нужные слова.

— С момента своего возвращения в Брэдфорд я будто очутился в кошмарном сне. — Он замолчал и посмотрел на хозяев. — Несколько недель назад я узнал ужасную новость, которая меня чуть не прикончила, а теперь еще это. — Джесси собрался с силами и, кажется, немного пришел в себя. — Много лет назад перед отъездом из Англии у меня с Шарлоттой Танниклифф был роман. — Он взглянул на Майкла. — Это случилось еще до войны, но с момента вашего развода прошло уже много времени, — успокоил он его. — Не вдаваясь в детали, с тех пор я не получал вестей из Англии; представьте мой ужас, когда я узнал, что Шарлотта убила своего любовника и покончила с собой. И по чистой случайности я узнал, что у Шарлотты была дочь, девочка, родившаяся в четырнадцатом году; девочка по имени Джессика.

— Хочешь сказать, Джессика — твоя дочь? — прервала его Конни.

— Именно, — ответил Джесси. — Когда я узнал, что Шарлотта назвала дочь Джессикой, я почему-то понял, что она моя, и обратился в полицию. Они мне помогли и согласились выдать информацию из дела; тогда-то я и узнал, что Шарлотта указала меня как отца ребенка в свидетельстве о рождении. — Джесси горько улыбнулся. — Когда я назвал свое имя, полицейские странно на меня смотрели. Я-то думал, это связано с моим бурным прошлым. Вот уж не знал, что дело в Кларенсе и его преступлениях. Короче говоря, мне показали свидетельство о рождении и сообщили, что вас назначили опекуном Джессики. И это был очень благородный поступок с вашей стороны, учитывая обстоятельства. Поэтому я и пришел. Хочу найти дочь.

— Ты хочешь с ней связаться? — спросила Конни.

Джесси кивнул.

— Но ты понимаешь, что она может и не захотеть иметь с тобой ничего общего? — спросил Майкл.

— Да, и, если так, винить ее я не стану, — честно ответил Джесси. — Образцовым отцом меня не назовешь. Но я ведь только что узнал, что у меня есть дочь.

Перед уходом Джесси заставил Майкла пообещать, что тот напишет Джессике. Больше ничего сделать было нельзя.

— После стольких лет несколько недель и даже месяцев вряд ли что-то изменят, — сказал Джесси на прощание.

* * *

Письмо из Бейлдона пришло в середине августа. Джессика взглянула на конверт, узнала почерк и убрала письмо в надежное место. Майкл писал редко, но она всегда радовалась его письмам, содержавшим местные сплетни и предупредительные расспросы о ее здоровье и благополучии. Она улыбнулась, подумав о добром и заботливом Майкле. И решила прочитать письмо потом, когда будет время.

Но вскоре о письме она забыла. Она была очень занята, и свободного времени почти не оставалось. Политики вещали о мире, но в тайном отделе вовсю готовились к войне. Сотрудники ее подразделения — Идрит Пойнтон окрестил их «умниками Джессики» — работали семь дней в неделю и порой задерживались до поздней ночи. Превыше всего ставили секретность; работу подразделения скрывали и от врага, и от общественности. Протоколы собраний «научных консультантов» не велись; по телефону не разговаривали тем более.

Политическая ситуация в Европе накалялась, а Британия была совсем не готова к войне, поэтому действовать надо было срочно. Однако группа ученых могла собираться тайно и безопасно лишь по выходным. Однажды Джессика забронировала своим подопечным номера в уединенном загородном отеле в Мидлендсе. В выходные запланировали несколько небольших сессий, для участия в которых ученые разбились на группы по специальностям. В воскресенье вечером должно было состояться общее собрание с отчетом о проделанной работе и обсуждением возникших проблемы.

Во сколько бы ни закончилось воскресное собрание, в понедельник утром Джессике предстояло выйти в контору и отчитаться перед Пойнтоном. Она обладала врожденным талантом к организации и управлению, поэтому работа была ей в радость. После отчета у Идрита ей нужно было два дня составлять внутренние меморандумы с описанием деятельности группы; те отправлялись прямиком в секретный архив и извлекались оттуда лишь в случае крайней необходимости.

По пути в Мидлендс Джессика размышляла о предстоящих выходных и о характерах участников своей команды. Те, конечно же, не были сумасшедшими, что бы Пойнтон ни говорил, но являли собой довольно пеструю компанию. Каждый был со странностями, которые уже успели проявиться на работе. Лишь Роберт Бинкс казался нормальным. Роберт нравился Джессике, но оставался для нее загадкой. С ней он вел себя как добрый, но по большей части безразличный старший брат ведет себя с докучливой младшей сестренкой. Джессика к такому обращению не привыкла. Мужчины всегда уделяли ей внимание, иногда даже демонстративно и навязчиво, а отсутствие внимания со стороны Роберта удивляло ее и даже злило. Но недавно Джессика заметила, что он смотрит на нее — не с восхищением, а как-то странно. Тогда она решила, что предстоящие выходные, возможно, принесут не только научные открытия.

Все случилось в субботу вечером. Джессика организовала сотрудникам фуршет в банкетном зале. Там они могли бы пообщаться, поговорить и даже обсудить работу, не боясь, что их подслушают. После ужина большинство ученых, люди отнюдь не молодые и даже не средних лет, отправились спать. Джессика же ощущала странное беспокойство и не хотела, чтобы вечер заканчивался. Она решила выпить, оставила ученых и направилась к бару. Заказала джин с тоником и собиралась заплатить, когда голос за спиной произнес:

— Я вас угощаю. И пинту биттера[34], пожалуйста.

Джессика обернулась и увидела Роберта; тот сжимал в руке большую белую пятифунтовую купюру, улыбался и отдавал указания бармену: мол, пиво должно быть с высокой пенной шапочкой.

— Не умеют они в Мидлендсе правильно наливать пиво. Вот если бы вы устроили командировку в Йоркшир…

— Далековато для некоторых наших, — возразила она и добавила: — Некоторые из них на ладан дышат, сами видели; подует крепкий йоркширский ветерок, и, глядишь, коньки отбросят.

— Верно, — согласился Роберт. — Придется, видимо, смириться с пивом без шапочки.

Они сели в уединенном углу бара. Постояльцев в гостинице было немного, и зал был полностью в их распоряжении. Обсудили собрание, а потом Роберт спросил:

— Скажите, зачем такая красивая девушка возится с кучкой чокнутых вроде нас? — Он указал на банкетный зал, где еще оставались их коллеги.

Джессика рассмеялась:

— Это моя работа, а через несколько