в честь местной богини Веспы.

– Вот уж воистину ирония! – Тильда усмехнулась. – И, наверняка, сооружение весьма грандиозное, что-нибудь в республиканском духе?

– Весьма. Столько роскошных излишеств, сколько может позволить себе корона, то есть – почти бесконечное количество.

– Пожалейте местный камень и глаза тех, кто на это потом будет смотреть. – Тильда отпила глоток крепкого кофе и прикрыла от наслаждения глаза.

Дерек Шанно подался вперед, принимая вид коварного заговорщика из пьесы – не хватало лишь шрама через щеку, длинных подкрученных усов и черных одежд.

– Вам самой не хочется взглянуть на проект?

– С чего бы мне этого хотелось? – Тильда аккуратно отставила чашку в сторону.

– Ваше любопытство не знает пределов.

– Любознательность, а не любопытство, если позволите. Как и ваше тщеславие: собираетесь похвастаться передо мной?

– А собираюсь! – лукаво сощурился господин Шанно. – В конце концов, вы должны мне за обед, пусть это будет маленькая услуга с вашей стороны. Впрочем, уверен, что вам не понравится.

– Ах, вы уверены?..

– Уверен, потому что ваш вкус гораздо тоньше, чем мой, – улыбнулся Дерек.

– Грубая лесть вас не красит.

– Зато меня красит отличный сюртук.

– Не буду спорить!

– По такому замечательному случаю я готов угощать вас завтраками, обедами и ужинами хоть каждый день.

– Вы так разоритесь! – Тильда все-таки рассмеялась.

– Знаете, госпожа Элберт, мне все-таки очень не хватало ваших колкостей! – рассмеялся вслед господин Шанно. – И вы действительно сделаете мне одолжение, если взглянете на чертежи.

– Я обязана вам за обед, что теперь поделать!.. – Тильда развела руками. – И если вы считали, что у меня отсохнет язык поблагодарить вас, то, как видите, не отсох: спасибо.

Вдалеке куранты отзвонили три часа пополудни.

– Мне нужно возвращаться. – Тильда поднялась со скамьи. Общество Дерека Шанно уже не казалось нестерпимо-унизительным, к тому же ему сложно было отказать в хороших манерах и умении вполне сносно шутить. Как и в том, что настаивать на помощи он больше не пытался.

– Я не хочу, чтобы Диего знал, кто я, – сказала она, когда до дома десять по нир-Кади осталось пройти полквартала. – Тильда Элберт погибла в пожаре. Можете придумать любую несусветную чушь – да хоть в самом деле, что мы были любовниками, но прошу вас…

Дерек Шанно красноречиво замкнул губы на воображаемый замок, но его глаза смеялись.

12

Был краткий перерыв на обед между работой, и обедали они с мастером Ларсом и Лукой тут же, расстелив на полу мешковину. Разбавленное вино неизменно пробуждало в юноше особенно сильное желание философствовать:

– Все мы – Кисти в руках Созидающего, так говорил Ад Като. И я того же мнения: воля нам дана Многоликим, и мы можем лишь смиренно ее исполнять, надеясь на то, что в небесных чертогах обретем вечную жизнь.

Тильда улыбнулась, переглянулась с Диего.

– А Эдин писал, что бог занимается геометрией, а не живописью, – она возражала скорее чтобы поддразнить, чем ради серьезного спора.

– И ты с ним, конечно, согласна? – Мастер передал ей бутылку с вином.

– Я согласна, что мир создан математиком, а не художником.

– А ты – математик или художник? – хитро прищурился мастер Ларс.

– Раньше я бы сказала, что математик. А теперь – как видишь: ни то ни другое.

Мастер усмехнулся, допивая остатки вина, и они спешно вернулись к работе: Диего и Лука три дня назад начали новую фреску с героем древности Энодом, который, по преданию, встал на раскаленные угли, чтобы доказать пленившему его царю свою стойкость. До вечера им нужно было успеть расписать большой кусок стены: темное грозовое небо с бледно-желтыми проблесками, от сильного ветра клонятся кипарисы. И белые, высвеченные последними лучами колонны дворца.

Работы в эти дни хватало: перенести эскизы на картон в натуральную величину, вырезать трафареты, по которым изображение переводится иглой на стены.

– Цвет должен быть темнее, – наставлял мастер Ларс Луку. – Опять переделывать хочешь?

Переделывать означало сколоть весь слой и писать заново на новом, и, конечно, войти в расход на краску – кто знает, оплатят ли это! – и затянуть сроки. Но Тильда уверенно ответила за Луку, не отрываясь от смешивания белил:

– Я проверяла цвет. Он достаточно темный на гипсе и здесь будет темным.

Лука что-то пробормотал в знак благодарности.

За спиной стукнула оконная створка, и звонкий голос по-хардийски выкрикнул в пропахшую сырой штукатуркой комнату, отдаваясь гулким эхом:

– Кто здесь госпожа Мариди?

Тильда даже не обернулась, только крикнула:

– Я! Что такое?

Мальчишка сказал что-то про письмо, и мастер Ларс избавил ее от необходимости отвечать, подбирая, прилаживая друг к другу слова чужой речи. Он велел оставить записку на подоконнике и прижать хорошенько камнем.

О записке Тильда вспомнила только вечером, когда намеченная на день работа была закончена. Сложенный вдвое лист хорошей плотной бумаги цвета слоновой кости – Тильда и без подписи поняла, кому принадлежит эта записка. Впрочем, подписью ее автор пренебрег, оставив лишь крохотный рисунок – профиль с трубкой в зубах. Содержание и вовсе было неожиданно скупым для господина Шанно: он без обыкновенных для себя изысканных выражений звал ее в гости.

Встреч с Дереком Тильда не избегала, но и его настойчивые приглашения разделить с ним дневную трапезу отклоняла обычно вежливо, но твердо. И все же данное обещание тяготило, и она решила, что времени до темноты ей хватает, и можно заглянуть к нему, раз уж он живет на соседней улице.

Господина Шанно она застала в небольшом садике перед домом. Он сидел на скамейке и задумчиво чертил на песке план крепости – как будто ждал ее все это время.

– У вас здесь ошибка. – Тильда скрестила на груди руки, носком башмака ткнув в кривой бастион, сделав его размытым пятном.

– Сделайте одолжение, поправьте. – Он передал ей прутик, как шпагу, и, вооружившись этим великолепным инструментом, Тильда невозмутимо поправила чертеж, попутно объясняя премудрости фортификации.

– Надеюсь, собственный дом вы рассчитали лучше, – Тильда кивнула на особняк.

– Вы справедливо заметили, что я умею устроиться с подобающими удобствами, – улыбнулся мужчина. – Но этот дом я просто купил. Прошу вас, – он открыл перед ней дверь, – все чертежи в моем кабинете.

Тильда просто коротко кивнула. Они прошли по пустым гулким комнатам с еще голыми стенами и высокими, в пол, окнами, призванным в будущем демонстрировать достаток хозяев.

– Смею предположить, что эту гостиную вы украсите в духе Империи О, – заметила Тильда, когда они остановились посреди просторной залы со стеклянными дверями на террасу. – И обязательно выставите на всеобщее обозрение какую-нибудь ценную вазу или старинный реликварий слоновой кости…

– Вы так хорошо меня знаете? – притворно изумился господин Шанно.

– Возможно. Или я просто изучала ваши проекты.

– Видимо, мнения о них вы невысокого?

– Нет, отнюдь. Вы разбираетесь в искусстве, умеете сделать неуемную роскошь изящной и не бросающейся в глаза, вы знаете свое дело, в конце концов.

– Но?.. Обычно за такими утверждениями следует «но».

– Но здесь – вы это делаете для тонких ценителей, которые придут и будут восторженно кивать, или для себя?..

– Вы меня поймали, – примирительно улыбнулся Дерек. – Хотя я не сомневаюсь, что вам никогда не надоест высмеивать мои тщеславные замыслы.

– И вашу тягу к расслабленности и неге.

– Разумеется! Ведь вы сами лишены этой тяги напрочь, и ваши здания не дадут несчастному, рискнувшему в них жить, ни минутки уединенного и спокойного отдыха. Отчего вы питаете такую ненависть к мягким диванам и креслам, к укромным комнатам и уюту?..

За подобными разговорами они дошли до рабочего кабинета. Он казался единственной обжитой комнатой в доме – светлой, полной воздуха. Его не портили даже несколько вычурная и тяжеловатая на вкус Тильды мебель темного дуба и беспорядок, царивший на столах.

Дерек Шанно стал по очереди зажигать свечи в высоких подсвечниках, явно пренебрегая помощью слуг.

– Вам не холодно? Я могу разжечь огонь.

– Не стоит утруждаться. – Тильда махнула рукой. – Вы везли все эти книги с собой? – Она подошла к полированному шкафу со стеклянными дверцами, открыла их – но ни одна книга не вынималась с полки.

– Муляж, – Дерек Шанно постучал по корешкам. Гулкий звук обнаруживал пустоту за ними. – Прилагался к прекрасному шкафу, чтобы производить впечатление на тех господ и дам, что не берут книг в руки, но восхищаются ученостью. К тому же, цвета гармонируют с цветом дерева.

– Вы, разумеется, похвалиться своей ученостью рады всегда, особенно если к тому не нужно прилагать усилий.

– Разумеется. Признайтесь, что впечатлены моей изобретательностью!

Тильда захлопнула шкаф, поймав в стеклах блики огня.

– Весьма.

– Предлагать вам поужинать, видимо, не стоит, но скажите, что не откажетесь выпить чашечку кофе.

– Не откажусь, – благодарно ответила она. – Это было бы сейчас весьма кстати.

– Все бумаги в вашем распоряжении, – Дерек Шанно сделал неопределенный жест в сторону стола и вышел.

Тильда подхватила подсвечник, намереваясь поставить его на стол, как вдруг из темного угла ей навстречу шагнул какой-то человек. И почти одновременно часы на каминной полке заиграли приятную мелодию. Пальцы, крепко сжимавшие подсвечник, чуть дрогнули, но Тильда тут же нервно рассмеялась: надо же, приняла собственное отражение за призрак и испугалась звука часов – обыкновенных, привычных когда-то вещей!

Горькая мысль вспыхнула и погасла, и Тильда поспешила отойти к столу, на котором устойчиво утвердила канделябр. Она внимательно