Голицын скорее выжидал, чем что-либо предпринимал. Он вышел из тени, когда Софья одержала победу.

27 апреля 1682 года умер царь Федор Алексеевич, не оставив после себя сына-наследника. И. М. Языков, А. Т. и М. Т. Лихачевы, сговорясь с Нарышкиными, посадили на престол десятилетнего Петра Алексеевича. Это было нарушением традиций престолонаследия, поскольку царствовать после бездетного старшего брата Федора должен был следующий по возрасту брат — шестнадцатилетний Иван Алексеевич. Но царевич Иван, болезненный и недалекий юноша, к самостоятельному правлению был не способен. Он был бы игрушкой в руках родни — Милославских. Так, по политическим соображениям, фавориты покойного царя Федора и партия Нарышкиных нарушили вековой порядок восхождения на трон.

Однако Милославские сдаваться не собирались. Два их лидера, хитрый и опытный боярин Иван Михайлович и умная, властолюбивая царевна Софья Алексеевна, перешли к активным действиям. Но задачи у них были разные. Иван Михайлович действовал тайно. Не случайно из противной партии, устами Андрея Артамоновича Матвеева, его характеризовали так: «Муж прехитрого и зело коварного в обольщениях характера… на всякие человекам пакости злообычный и в злобах лютый супостат». Он искусно плел интригу. Суть ее была в том, чтобы использовать усиливавшееся недовольство московских стрельцов властью. Еще при царе Федоре Алексеевиче стрельцы пытались подать челобитные с жалобами на своих командиров. Те буквально эксплуатировали своих подчиненных: заставляли выполнять различные тяжелые работы, как будто стрельцы были их чернорабочими, вымогали взятки и вообще удерживали в свою пользу часть их жалованья. Расследовавший дело боярин И. М. Языков встал на сторону полковников и жестоко наказал челобитчиков, чтобы впредь было неповадно (это потом ему припомнили стрельцы). С приходом к власти Петра I правившие при нем Нарышкины практически ничего не сделали для пресечения злоупотреблений полковых командиров. Но теперь уже недовольство московского гарнизона вызывала новая власть, и И. М. Милославский со сторонниками стал его искусно подогревать и направлять в нужную сторону — на свержение Нарышкиных. А сила была огромная: девятнадцать стрелецких и один выборный солдатский полк численностью до пятнадцати тысяч человек. Нарышкины же только облегчали задачу. Они оттеснили фаворитов покойного царя Федора — 1 мая Языкову и Лихачевым было запрещено появляться на глаза царя Петра 1, — вели себя до крайности бестактно, особенно Иван Кириллович Нарышкин, получивший боярство в обход всех правил. По Москве о нем ползли слухи один нелепее другого: то говорили, что он примерял царское одеяние и садился на трон, то утверждали, будто он чуть не задушил царевича Ивана Алексеевича в присутствии вдовствующей царицы Марфы Матвеевны и царевны Софьи Алексеевны. Кроме того, возвращение из ссылки боярина А. С. Матвеева не сулило стрельцам ничего хорошего: они отлично помнили этого властного и скорого на расправу вельможу и понимали, что добиться от него уступок будет еще сложнее.

Стрельцы тайно собирались на сходки, обсуждали свои беды и сговаривались о совместных действиях. И. М. Милославский на эти сборища подсылал своих людей, да и сам принимал дома выборных от стрелецких полков. Щедро раздавались деньги, а стрельцам говорили, чтобы они выступили против Нарышкиных и посадили на трон царевича Ивана Алексеевича, и тогда, мол, все их беды прекратятся.

В отличие от двоюродного дяди Софья выступила столь открыто и дерзко, что Нарышкины опешили. Такого они никак не ожидали, но унять царевну не решились. 28 апреля состоялись похороны умершего царя Федора Алексеевича. Траурную процессию возглавляли царь Петр I и обе вдовствующие царицы — Наталья Кирилловна и Марфа Матвеевна. Вопреки обычаю, царевна Софья, единственная из сестер, тоже присоединилась к провожавшим Федора Алексеевича в последний путь. Неизвестный польский автор отметил, что Софья «вопила» и рыдала на всем пути процессии в собор, где должно было произойти отпевание. Ее еле удерживали монахини. Множество народу сбегалось посмотреть на неподдельную скорбь Софьи. Ей искренне сочувствовали. Открытое и бурное проявление царевной чувств вызвало гнев Натальи Кирилловны, а десятилетний царь Петр также упрекнул сводную сестру в «зазорном» поведении. Поэтому царица Наталья увела Петра из собора задолго до окончания литургии. С ними ушли и почти все бояре, что привело в изумление духовенство, простой народ стал упрекать мать-царицу и сына-царя в пренебрежении к покойному. Те же упреки раздались и в царской семье. Царевны Татьяна Михайловна и Анна Михайловна послали монахинь с выговором, что Петр I — брат покойного Федора — не дождался конца церковной службы. Наталья Кирилловна оправдывалась, что десятилетний царь устал. Знаменательно, что тетки упрекали Наталью и Петра в неправильном поведении, но ни слова не сказали царевне Софье, также нарушившей обычай и явившейся причиной всех последующих событий. И не случайно: Татьяна Михайловна была на стороне Милославских.

Дальше — больше! Возвращаясь с похорон, Софья опять привлекла внимание толпы криками о том, что внезапная смерть царя Федора есть следствие отравления его «недоброжелателями» (явный намек на Нарышкиных), что царевич Иван не стал царем, хотя он старший наследник. Народ сочувствовал царевне. Ее популярность среди москвичей 28 апреля выросла. Смеем утверждать, что Софья-политик намеренно сгущала краски, специально преувеличивала свою скорбь. Ее необычное для царской семьи поведение — рассчитанный шаг. И он увенчался успехом. Она привлекла к себе внимание и Нарышкиных в черном цвете изобразила. С того дня отношения между царицей-мачехой Натальей Кирилловной и царевной-падчерицей Софьей Алексеевной окончательно испортились. Но Софья ведь к тому и вела!

Приезд в Москву 10 мая боярина А. С. Матвеева, самого опытного и авторитетного политика нарышкинской партии, уже не мог повлиять на ход событий. Слишком поздно! Правительство уже не контролировало московский стрелецкий гарнизон, по рукам стрельцов ходили списки «изменников», составленные не без помощи И. М. Милославского «со товарищи», где в числе первых значились А. С. Матвеев, И. К. Нарышкин, И. М. Языков и т. д. 15 мая 1682 года произошло событие, равного которому не было ни до, ни после. Настроенный свергнуть правительство Нарышкиных, в Кремль с оружием, с барабанным боем и со знаменами вошел весь столичный стрелецкий гарнизон. Клевретами Милославского был пущен слух, что царевича Ивана Алексеевича задушили. Опровержение слуха — представление царицей Натальей Кирилловной царевича Ивана и царя Петра 1 служилому люду на Красном крыльце — стрельцов не успокоило. И началась кровавая вакханалия 15–17 мая: вооруженная толпа убила руководителей нарышкинской партии (А. С. Матвеева и И. К. Нарышкина), ненавистных им бывшего фаворита царя Федора И. М. Языкова, главу Стрелецкого приказа князя Ю. А. Долгорукого и других, поименованных и не поименованных в «поскрипционных» списках.

Где же была наша героиня в эти дни? Царевна Софья Алексеевна находилась во дворце вместе с царской фамилией в гуще событий. Это она в резкой форме заявила 17 мая царице Наталье Кирилловне, чтобы та не упорствовала, но выдала восставшим брата И. К. Нарышкина, аргументируя свою позицию тем, что