— Скользкий червь! — Визжит периодически, когда рука моя из хвата её казалось бы победного выскальзывает.

Но Шейла не унимается, пробует схватить за яйца и зажать уже ляжками. Я же успешно отбиваюсь и заламываю периодически ей руки. Суккубка тратит большие силы, чтобы вырваться. Быстро устаёт! Особенно когда за соски тереблю, вообще расслабляется.

Перевернул суку на живот, пользуясь передышкой после очередной попытки меня прижать, и заставая врасплох после её усилий. Взобрался на поясницу, ляжками бока обхватив для устойчивость! Копьё Гелака явил и быстренько с него броню впитал для дополнительной массы. Всё, млять, шутки кончились.

Придавил хорошенько, имея серьёзное превосходство в весовой категории.

Явил ещё пузырёк масла, и стал лить ей на задницу и ляжки.

— Ах ты сучёнок, — шипит подо мной беспомощно. Кряхтит, пробуя подняться вместе со мной, но я сбиваю упор рук тут же.

— Лежи, отдыхай пока.

— Чем ты меня придавил, нечистый⁈

— Хером своим. Мы уже оба нечистые, кстати говоря.

— Придурок.

Мы не только в масле, уже в траве и крупицах песка — всё липнет. Поэтому новая порция масла как нельзя кстати. Смываю старое, растираю мощные ляжки, торчащие ягодицы лапаю по — хозяйски. Тонкие трусики впились в промежность и её вообще не закрывают.

Уткнувшаяся лицом в траву Шейла в бешенстве, а вот её тело растеряло боевую форму окончательно. Вот, похоже, и всё. Да и по ягодицам понежневшим в упругости чувствуется. Мышцы хорошие и сбитые, но кожа всё равно шёлковая.

Попыталась сбросить меня, да не тут — то было, за рога прихватил! Стоять.

— Пррр! — Стебусь над ней.

Бесится, задом вертит, хвостом по спине бьёт слабенько, больше ничего сделать не может. Сгруппировалась, булки сжала, когда полез промежность смазывать, и получила первый шлепок по ягодице.

— Ах ты скотина! Не вздумай! — Заверещала.

Как давно я об этом мечтаю!!

— А сейчас я выпорю твою масленую попку, — говорю, смакуя слова. — Как ты когда — то отшлёпала меня. Но снизойду до того, чтобы твоего позора не увидели другие. Или всё же стоит позвать?

— Да лучше убей, — воет и признаётся вдруг: — я проиграла, хватит издеваться! Прирежь меня, будь милостив. Как я когда — то! Пошла на поводу у Ханы, не стала мучать сопляка и со своим позором ушла в стан.

Бла, бла, бла. А жопа — то в масле в моём полном распоряжении.

— Лежи смирно, иначе получишь больше ударов, — отвечаю ей беспринципно. — Принимай наказание достойно, покажи своим примером, как надо было мне.

— Крис, ты пожалеешь, — раздалось неожиданно спокойное.

И я крутанулся на пояснице живенько, чтобы оказаться лицом к её ногам и шикарной загорелой, масленой попе. Булки у Шейлы — это нечто особенно притягательное, торчат с впадинками по бокам. Ярко выраженные ягодичные мышцы. Если сравнивать с попкой Ревекки, у магички — оборотня она, конечно, выглядит снизу более «улыбающейся» и компактной.

— Ты проиграла, принимай наказание достойно, — ответил важно и серьёзно.

— Сколько ударов я должна принять? — Выдаёт вдруг смиренно за спиной.

— Двадцать, — выпалил.

— Хорошо, — буркнула неуверенно.

— Слово воина? — Подловил я.

— Я же сказала, это и есть слово воина, бездарь, — фыркнула.

— Тогда попрошу тебя принять позу, в какой наказывала меня ты.

— Хорошо, — ответила, немного помедлив.

Поднялся тяжело, выпуская. Твою мать, будто мешок камней на плечах с лишними — то килограммами. Мимо копья шагнул, обратно всё сгоняя и к лавочке у бассейна направился.

Подумал, что Шейла могла и схитрить, выкинув трюк за спиной. Но суккубка поднялась тяжело, без выкрутасов. Опустив глаза, пошла на сближение. Практически голая, намасленная, покорная!!

— Задницей под правую руку? — Спросила приблизившись.

Кивнул. Стала укладываться поперёк коленок.

Спину прогнула, коленки уперев в землю. Сиськи свесились, зад выпятился! Животик меж коленок устроила. Хвост в сторону задрала, чтобы не мешать. Волосами лицо завесила с щеками разрумяненными.

— Последний штрих, — произнёс, спуская трусики до колен. В промежности ни волоска!

Даже не вякнула.

Покорное желанное тело на коленках добавляет градус внизу. Сиськи бидонами наливными свесились, и здесь не осталось сил держаться дружку моему. Колом он поднялся, уткнувшись ей в рёбра через трусы.

Суккубка явно знающая в таких делах не мало, даже не комментирует, молчит и глубоко дышит. Чую, как её сердце бьётся всё чаще.

Обхватываю за плоский, твёрдый живот, как она делала. Теперь её напряжение ладошкой буду вылавливать я. Подвожу ближе к лобку, коленки свои развожу, чтоб достать. Левым бедром низа груди касаюсь.

— Что ж, поехали, — говорю строго и чувствую, как сокращаются в ожидании мышцы живота. Весьма необычное ощущение, и очень волнующее. Но я больше не медлю, наношу свой первый удар по булке! Ладошка ложится со звонким шлепком на самую привлекательную мягкую часть. Жопу она, конечно, поднапрягла.

В удар вложился на треть, но прожгло ладонь отлично. А значит и ягодицу. Живот напрягся на чуть — чуть. Похоже, она боль перетерпела. И даже не пикнула. Второй удар по той же булке ещё сильнее! Молчит. Третий, четвёртый!! После каждого даю прочувствовать. Не пикает. Но судя по напрягам страдает. Да и кожа, понежневшая от масла, быстро покраснела.

Пятый удар булка встречает уже расслабленной, видимо, из — за боли, оттого шлепок выходит ещё более смачный, ягодица от удара колыхнула в сторону, чуть больше раскрывая на мгновение письку с плотно сомкнутыми губками и даже сжатое анальное отверстие с розовой гармошкой мелькнуло. Шестой удар делаю чуть вскользь, чтобы оттопырить булку больше и полюбоваться. Шейла едва сдерживается, чую по тому, как бьётся в агонии животик.

Седьмой удар наношу сильный! И вот он заветный утробный крик!! От вибрации на животе чуть не кончил. От толчка ещё и сиськи колышутся и бьются о бедро.

Даю прочувствовать боль, но быстро затихает.

Восьмой удар по розовой заднице наношу, выкладываясь по полной! Крик с рычанием дольше уже длится.

Девятый! Аж задёргался хвост и после не сдержанного крика забился живот в порыве короткого плача.

Десятый! И визг вырывается от души такой. Аж жалко стало.

Прооралась, сопит, рычит, ждёт ударов по второй.

Другую ягодицу луплю теперь с опытом, первые удары она терпит, будто успокаивается. Но уже на пятом начинает утробно рычать, а с восьмого кричит и бьётся в кратковременном плаче. После девятого пробует вырваться и визжит:

— Крис! Не надо, пожалуйста, хватит!!

Млять, да у неё булка синяя уже. Увлёкся что — то я. Со всей дури луплю.

— Остался последний удар, — говорю грозно, скорее чтобы нагнать страстей.

— Крис, пожалуйста, — воет.

Вот тебе и воин. Хотя бабы они и в Африке…

— Тогда вместо удара примешь другое, — выдал, предвкушая.

Пока орала член упал, но от новых фантазий снова расти начал.

— Хорошо, — согласилась без подробностей!

Убираю руку с живота. Рожаю полотенце, стираю масло с булок, вздрагивает, когда касаюсь гематом. Хера се, я разошёлся. Быстро лечу, насколько это возможно незаметно.

— Руки на ягодицы, — командую, закончив.

Выполняет, помедлив. Руки вдоль тела, заводит назад, теперь грудь чуть вытянутыми шарами во всей красе, ничто её не закрывает.

Ладонями настороженно касается места синяков, опасаясь коснуться ран. Но следом хватает за собственные булки уверенно.

— Разводи ягодицы, — велю. Для того и вытер масло, чтобы сцепка была.

Слушается! Мляяя. Член снова на взводе. Губы половые немного разлепились, обнажая розовую плоть, сфинктер тоже напоказ: гармошка растянулась в эллипс, дырка чуть раскрылась, демонстрируя алую точку.

Всё, не могу! Левую руку под сиськи ставлю, ладошкой подбираю и чувствую оба соска, поддерживаю так грудь.

Долбаный экстаз, какой же кайф ощущать эту тяжесть и твердеющие соски.

Шейла ахнула тихонько!

Но не дёрнулась даже, продолжила смиренно ждать. Затаив дыхание, средним пальцем правой руки касаюсь сфинктера.

— Что ты задумал, маленький извращенец? — Шепчет всё же.

— Ты хотела мне клизму влить в задницу, это я извращенец? Принимай мой палец смирно или выхватишь ещё десять ударов по жопе.

— Хорошо, но ты… ммм.

Надвил. С маслом палец стал погружаться, как миленький, несмотря на серьёзное сопротивление. Вставил весь палец, продавив тугую плоть под тихое мычание. Плотно обволокло, горячо окутало, сжав в кольце на входе сильно.

— Не вздумай шевелить, — шепчет ещё с угрозами мне тут.

— Вот так? — Спрашиваю деловито и надавливаю коротко в сторону матки.

— Оооо, прекрати пакостник, — стонет, продолжая держать булки разведёнными. Массирую внутри