теорию построения чар, то можно это простенькое заклинание и модернизировать, так же, как это сейчас у Гермионы получилось. Только вот нужно её будет опять отругать за то, что она непроверенные чары на себе использовала. Пусть Импервиус и не может никаким образом навредить даже в принципе. Напряжённость маны в нем не может превышать три единицы и такое магическое воздействие не причинит вред даже магглу. Это примерно как с Люмосом. Нанести вред можно лишь косвенно.

Значит, Гермиона уже добралась в моей памяти до теории построения заклинаний. Такое в Хогвартсе не преподают, а изучают только невыразимцы в Отделе Тайн, либо редкие энтузиасты-одиночки.

Уже начало основательно темнеть, когда, наконец, ожидание окончилось.

В вечернем небе среди серых туч сверкнула золотистая искра, которая стала всё больше и больше увеличиваться и превратилась в гигантскую голубую карету, обильно украшенную позолотой и всяческими украшательствами в стиле всяких там барокко-рококко. Но меня поразило не это, а те животные, которые были в неё запряжены. Сначала подумал, что это пегасы, но что-то они слишком уж крупноватые для этого. Когда, закладывая впечатляющий вираж, карета стала идти на посадку, то многих чуть ли не паника охватила. Казалось, что сейчас это летающее недоразумение нам на голову свалится.

Всех спас Хагрид.

Профессор УЗМС стал активно маяковать и подавать руками странные знаки, как корректировщик на палубе авианосца, а запряжённые в карету зверюги, чуть не затоптав нашего лесника, наконец приземлились. Здоровенная карета в это время, немилосердно подпрыгивая на многочисленных колдобинах, скрипя и стоня рессорами и заваливаясь при каждом толчке о камни и рытвины, остановилась в десяти ярдах от пораженных студентов и пучащего глаза Хагрида. Любопытно, что сейчас испытывают пассажиры этого транспортного средства? Не очень ласково их встретила земля шотландская. Да и над посадкой им ещё работать и работать. Но стоит признать, что и аэродром встречающая сторона и не подумала как-либо подготовить. Подкачали французы и пафосного прибытия у них не получилось.

Сначала из открытой двери выпрыгнул паренёк в голубого цвета мантии и сноровисто, несмотря на зеленый цвет лица, стал прилаживать короткую золоченную лесенку к проёму кареты. А вот потом, перед нашим взором явилась… Я даже не думал, что существуют ещё подобные нашему Хагриду разумные. Мадам Максим явно внушала, да! Такую валькирию каким-то там полетом не прошибёшь. Я сомневаюсь, что её противотанковое ружье возьмёт, а не то что лёгкая прогулка по небу на крылатых коняшках, больше похожих на слонов, перекаченных стероидами. Ей бы топор, рогатый шлем, и «мухоморовки» дерябнуть граммов с тысячу и можно смело против танковых клиньев в одиночку выставлять. Было в ней что-то эдакое — ощущение внутренней магической мощи. С недавних пор я такие вещи очень хорошо навострился чуять, так как подобные волшебники для меня — есть прямые конкуренты. У этой полувеликанши магии было ничуть не меньше, чем у Дамблдора. Эм-м-м… Наверное, к «мухоморовке» её лучше не подпускать… от греха.

Следом из кареты выпорхнула стайка девушек-подростков в голубых шелковых мантиях и, как птенцы около гусыни, скучковались вокруг своего директора. Мне стало решительно непонятно почему они не знали куда прилетят? Шелковые мантии хоть и выглядят красиво, нарядно и празднично, но к сегодняшней погоде, да и вообще, к климату северной Шотландии совершенно не подходят. В таких нарядах, здесь, у нас, можно только в конце июня начинать щеголять. Перепуганные француженки сейчас отличались на лицо только своей окраской. Либо с синими от холода мордашками, либо с зелёными — от слабого вестибулярного аппарата. Так ещё и изображали из себя тех самых французов при отступлении Наполеона от Москвы. Так же неряшливо замотанные в различные шарфики и накидки, не подходящие и не гармонирующие с их нынешними нарядами. Прям шаромыжники во плоти. Вот что память генетическая творит!

Если шармбатонцы в плане зрелищности прибытия подкачали, то вот уж пафос дурмстранговцев выпирал из всех щелей.

Со странным звуком, чертовски похожим на слив унитаза для великанов, из глубин Чёрного Озера стали величественно и неторопливо подниматься мачты потрёпанного парусника. Настоящего Летучего Голландца, судя по виду рваных парусов, гнилого такелажа с обрывками водорослей и призрачными флагами развевающимися на фалах. Корпус судна тоже не отличался образцовыми показателями. Как это гнилое корыто вообще на воде держится? Видимо, путёвого боцмана у них и в помине нет, либо он сам сбежал с этой трухлявой баржи.

Вместо ожидаемых скелетов в рваных и прогнивших тельняшках, по сходням на мостки пристани спустилась колоритная группа волшебников. Возглавлял ее высокий маг в роскошной и немного не подходящей к сезону шубе — настоящем произведении скорняжного искусства. Каркаров, видимо. Тёмные волосы, основательно побитые сединой, чёрные глаза и черная с проседью, козлиная бородка клинышком. За ним четким строем и, печатая шаг, следовали его ученики, наряженные в красные полушубки, перетянутые ремнями и портупеями, в серые галифе, заправленные в высокие черные сапоги, и в меховых шапках на головах. Я такой цирк однажды уже видел «там», в воспоминаниях Ханеша, когда он посещал русский ресторан в Штатах, и насмотрелся там на лубочных официантов в красных косоворотках и девушек-подавальщиц в кокошниках.

Ну, что тут скажешь? Колоритненько.

Не избалованные подобными зрелищами студенты Хогвартса вовсю пялились на заграничных гостей. Если девчонки с горящими глазами оживлённо перешёптывались, идиотски хихикали рассматривая высоких и брутальных дурмстранговцев, то у парней неподдельный интерес вызывали француженки. Как же! Новые лица среди набивших оскомину рож, которые и так каждый день наблюдаешь среди своих соучеников. Экзотика, ёпть!

Если кому-то и понадобился такой план на встрече делегаций школ, то он явно удался. Контраст получился что надо. Сначала мёрзнуть и скучать полтора часа, а потом пятиминутное и яркое зрелище. Студенты в восторге. Но вот у меня не было никаких положительных чувств. Устал, замёрз и проголодался.

***

«Хер тебе, а не буйабес! Мне он самому нравится. И нефиг на меня так пялиться, курица белобрысая!», — с сердитой рожей, но аппетитно наворачивая французкий супчик с морепродуктами думал я.

Единственными недовольными за нашим гриффиндорским столом были трое: я, Гермиона и, как это ни странно, — Рон Уизли. У Уизли даже аппетит пропал, и он к тому же портил этот самый аппетит всем окружающим. Громко сетовал, жаловался и чуть ли не стонал, что Виктор Крам — знаменитый ловец и член болгарской делегации — не оказался за нашим факультетским столом. Он даже стал убалтывать Лонгботтома, чтобы тот пригласил Крама ночевать в нашей общей спальне, и обещал отдать болгарину свою кровать. Вот уж «неземное удовольствие»!