Пока рано об этом говорить, вот скоро опять будет общий сбор, и там мы обсудим этот вопрос подробно. А кстати — ты упомянул Арди, что насчёт них?

— Непонятно. Бернар Арди жив и здоров. Из дома он выходит крайне редко, но несколько раз его замечали.

— А мой человек?

— Про него ничего не известно. Он получил задание и больше на связь не выходил.

— Странно, — задумчиво сказал Георг. — Что-то непохоже на моего Ганса. Если бы встретились серьёзные трудности, он обязательно должен был связаться. Но давай подождём ещё немного, возможно, он просто сидит где-то в засаде.

Эрих только молча кивнул — да собственно, сказать было и нечего.

— Время обедать, — заметил Георг, взглянув на часы. — Составишь мне компанию? Заодно расскажешь, как там поживает малышка Эдна.

— С удовольствием, дядя, — улыбнулся Эрих.

Спустившись по мраморной лестнице, они вышли просторное крыльцо, и Эрих поёжился от залетающих под портик холодных капель. Дядя посмотрел на него с иронией — дядюшка Георг был сторонником здорового образа жизни и любил повыступать на тему изнеженности современной молодёжи. В семье над этой привычкой посмеивались, но разумеется, исключительно за глаза.

— Может, поедем на моей машине? — спросил Эрих, кивком показав на стоящий рядом с крыльцом свой роскошный «Минц-Дипломат».

— Потерпи уж пару минут, подыши свежим воздухом, — с усмешкой ответил дядя. — Сейчас Пауль подъедет. Если так и дальше пойдёт, ты скоро сможешь существовать только в стеклянной банке.

— Что за удовольствие торчать на зимнем ветру, — тихо пробурчал Эрих, но Георг не обратил на его бурчание ни малейшего внимания.

Машина и в самом деле подкатила буквально через минуту. Шофёр выскочил из машины, и дядя с племянником спустились с крыльца. Но едва шофёр протянул руку, чтобы открыть дверь, как раздался гулкий «бум», и машина подпрыгнула. Бронированные стёкла выдержали, но внутренность машины заволокло густым дымом. Шофёр в ошеломлении попятился и споткнувшись, уселся на мокрый асфальт. Встревоженная охрана окружила Зепперов живой стеной, направив пистолеты в разные стороны, однако всё вокруг оставалось спокойным.

На некоторое время все замерли, напряжённо ожидая дальнейших событий, но вокруг по-прежнему было тихо. В конце концов все уверились, что больше ничего не произойдёт. Шофёр Эриха вылез из машины и направился к сидящему на земле Паулю, чтобы помочь ему. Но едва он сделал несколько шагов, как раздался ещё один «бум». На этот раз подпрыгнула машина Эриха. Стёкла «Минца-Дипломата» покрылись густой сеткой трещин, наглядно продемонстрировав, что Генрих Минц несколько пренебрегает защищённостью своей продукции.

Запаниковавшая охрана засуетилась и срочно затолкала Зепперов обратно в особняк.

— Что происходит? — с истерическими нотками в голосе спросил Эрих. — Это что, покушение?

— У тебя есть какие-то сомнения? — с иронией посмотрел на него Георг. — Хотя знаешь, на покушение это совсем непохоже, — задумался он. — Обрати внимание — оба взрыва произошли на наших глазах, но в тот момент, когда в машинах никого не было. Это больше похоже на предупреждение.

— И кто же нас предупреждает? — мрачно спросил племянник.

— Пока непонятно, — пожал плечами дядя. — Я бы поставил на Арди, но это как-то не вяжется с тем, что я о них знаю. Наши машины всегда находятся под охраной, и заминировать даже одну очень непросто. У захудалой семьи без средств не может быть таких специалистов.

— Господин, — обратился к Георгу незаметно подошедший слуга, — вам передали посылку. Что прикажете с ней делать?

— Какую ещё посылку? — не понял тот.

— Привратнику её передал какой-то мальчишка. Сказал: «Посылка для Георга Зеппера от Ганса Бёлера».

— От Ганса? Что он может мне послать? — Георг недоумевающе посмотрел на Эриха и тот ответил ему таким же взглядом. — Ничего не понимаю… Где эта посылка?

— Привратник принёс её сюда. Вон он стоит у дверей.

Георг посмотрел в сторону входной двери и действительно увидел топчущегося там привратника с не очень большой картонной коробкой в руках.

— Вернер! — позвал он.

— Дядя, погоди, — вмешался Эрих, повелительным жестом остановив двинувшегося было к ним привратника. — А ты стой там! Дядя, ты не допускаешь, что это может быть бомбой?

— Бомба? — задумался Георг. — Вряд ли. Проще было взорвать машину вместе с нами. Но ты прав, не будем рисковать. — Он повысил голос. — Отойдите все подальше от Вернера! А ты, Вернер, открой коробку!

Охрана опять сформировала живую стену перед ними, а Вернер, поставив коробку на пол, начал разрывать упаковку. Открыв коробку, он заглянул туда и немедленно отскочил в сторону.

— Что там такое, Вернер? — потребовал Георг.

— Там голова, господин!

— Что за голова?

— Голова человека!

— Ясно, что не лошади! — рассердился Георг. — Какого человека?

Привратник опять осторожно заглянул в коробку.

— Я его не знаю, господин.

— Неси коробку сюда, — со вздохом приказал Георг.

Дядя с племянником одновременно заглянули в коробку, а затем посмотрели друг на друга.

— Кажется, Ганс с нами уже не свяжется, — меланхолично констатировал очевидный факт Эрих.

* * *

Лена до сих пор поражалась, насколько эффективным оказался, в общем-то, довольно примитивный способ Кеннера. Бойцы десятка и в самом деле стали относиться с искренним уважением к своей суровой командирше, которое местами даже начало выглядеть чем-то вроде любви. Приказы выполнялись со всем возможным старанием, а случись сейчас кому-нибудь отпустить в её адрес хамскую шуточку в стиле Рустика Калины, так наверняка сами бойцы и отшлифовали бы шутнику морду. А всего-то надо было показать заботу о людях — организовать лечение для матери Воронича, немного потренировать Рощина, заставить лодырей-сантехников разобраться с холодными батареями в казарме, выбить из интендантов тёплые вещи — в общем, позаботиться о тех простых мелочах, которые так важны для подчинённых, и о которых никогда не задумается мудак-начальник.

Лена как-то даже высказала своё удивление Кеннеру, на что тот просто пожал плечами:

— Ничего удивительного, человек в основе своей не так уж и сложен. Все сложные шаблоны поведения — это тонкая шелуха, которая появилась относительно недавно. А основные инстинкты формировались в течение как минимум миллиона лет. Человек миллион лет был стайным животным, и стайный инстинкт в нас настолько глубоко въелся, что избавиться от него совершенно невозможно. Вот смотри — что ты на самом деле сделала? Сначала уничтожила предыдущего вожака, продемонстрировала свою силу и раздавила возможное сопротивление. А когда добилась безоговорочного подчинения, то показала, что заботишься о стае, и всё — стая признала тебя вожаком. Это одинаково работает что в бандитской шайке, что в научном коллективе, разве что способы самоутверждения отличаются. Это базовый инстинкт, и нам никуда от него не деться.

— И ты тоже этому инстинкту подчиняешься?

— Конечно, подчиняюсь. А куда я денусь? Человек, который