— Должен заметить, что сам факт поставки уже привёл к благоприятному результату, — продолжил с довольной улыбкой кардинал. — Герцог Баварский перестал сыпать угрозами и требованиями и всерьёз задумался.

— Молчание может как раз и быть признаком скорого нападения, — вежливо возразил я.

— О нет, не в этом случае! — воскликнул Скорцезе, энергично махнув рукой и едва не разлив вино из своего бокала. — У нас есть друзья в окружении герцога. Он и в самом деле остановил подготовку к нападению и сейчас находится в нерешительности. Признаться, никто из нас даже не ожидал, что обычная поставка боевой техники вызовет такой умиротворяющий эффект.

— Si vis pacem, para bellum[24], — блеснул я эрудицией.

[24 — «Хочешь мира — готовься к войне» — латинская пословица. В той или иной форме эта мысль присутствует у разных античных авторов, так что вряд ли сейчас возможно определить, кто высказал её первым. Именно эта пословица дала название пистолету Люгера — тому самому парабеллуму, которым Остап Бендер хотел вооружить председателя биржевого комитета Кислярского.]

— Именно так! — воскликнул кардинал. — Знаете, барон, не сочтите моё замечание за обиду, но всё же довольно непривычно наблюдать классическое образование у язычника.

— Я не в обиде, — хмыкнул я. — Однако замечу, что язычники отнюдь не дикари, а в те времена, когда они были дикарями, христиане не столь уж сильно от них отличались.

— Многие из моих коллег сейчас вскинулись бы в возмущении, — добродушно засмеялся Скорцезе, — но я, пожалуй, не стану. Однако сан не позволяет мне согласиться со столь вопиющим утверждением, так что я лучше промолчу.

— И всё же, ваше высокопреосвященство, — вернулся я к прежней теме, — мне кажется немного странным, что несколько эшелонов с техникой оказали такое воздействие. Вы уверены, что в этом нет какой-то хитрости?

— Видите ли, барон, ситуация у герцога Баварского не совсем проста. Если он нападёт на Трир и не добьётся успеха, то возможно, потеряет всё. У императора больше ресурсов, и он сможет вынести длительное противостояние, а вот от Баварского сторонники ждут только победы. У него нет права на ошибку. Стоит его войскам потерпеть поражение, и от него многие отвернутся — в этом и состоит причина его нерешительности.

— И по этой же причине он может напасть немедленно, пока ситуация для него не стала ещё хуже, — заметил я.

— Нашего Оттона Двенадцатого подхалимы прозвали Смелым, но какой-то решительности в нём никто и никогда не замечал, — засмеялся Скорцезе. — Будь он действительно смелым, он начал бы воевать с императором тридцать лет назад, когда тот забрал у него Ландсгут с изрядным куском Баварии и перевёл его под прямое имперское управление. Но всё же вы правы — каким бы нерешительным он ни был, есть вероятность, что сторонники на него надавят. Поэтому нужно его дожать и заставить пойти на переговоры, и сейчас, когда он колеблется, самый подходящий момент для этого.

А вот сейчас я, похоже, услышу некое предложение, и оно, конечно же, не заставило себя долго ждать:

— Барон, у нас есть для вас очень интересное предложение. Мы хотели бы для защиты Трира нанять вашу дружину в качестве вольного отряда. Поверьте, наша щедрость вас поразит.

— Наша дружина вряд ли обладает достаточной мощью для подобной задачи, — я не стал скрывать своё скептическое отношение к подобной идее. — Наше семейство не в состоянии сражаться с государством, а Оттон Баварский — это всё же государство.

— Я могу многое ответить на это, — покровительственно улыбнулся кардинал. — Во-первых, Оттон не имеет возможности бросить все свои силы на Трир — они большей частью связаны. Он может собрать их для решительного сражения с войсками императора, но для Трира он сможет выделить не так уж много. Во-вторых, никакого сражения и не предполагается, ваши части должны выполнять исключительно декоративные функции. Ну а в-третьих, даже если он вдруг решит напасть на Трир, сил вашей дружины вместе с войсками архиепископа Бопре будет более чем достаточно для обороны.

— Но почему бы вам просто не нанять вольников?

— Нам не нужны вольные отряды, нам нужна ваша дружина.

Вот теперь весь замысел стал понятнее. Учитывая, что меня в последнее время воспринимают доверенным лицом князя, появление моей дружины, пусть даже под видом вольного отряда, будет воспринято, как прямая военная поддержка княжества — особенно на фоне недавних поставок техники. Если кардинал не темнит, и герцог Баварский в самом деле заволновался из-за этих поставок, то появление следом моей дружины действительно может склонить его к переговорам.

— И как вы собираетесь парировать обвинение в сотрудничестве с язычниками?

— Это же будет всего лишь вольный отряд, а не войска князя Яромира, — с улыбкой ответил Скорцезе. — Все приличия будут соблюдены, но Оттон поймёт намёк правильно.

— Намёк? — скептически хмыкнул я. — Правильней было бы назвать это блефом. Вы же понимаете, что князь Яромир не пошлёт сюда свою дружину?

— Я это понимаю, — кивнул кардинал. — А вот Баварский не поймёт. Он будет обязан учитывать такую возможность, тем более так явно продемонстрированную.

— Не буду скрывать, предложение довольно неожиданное, — сказал я со вздохом. — Я думаю, вы понимаете, что прямо сейчас я не могу дать вам ответ. Мне сложно оценить все последствия такого шага. Это ведь не просто наём отряда, а по сути, политическое заявление княжества. У меня есть определённые полномочия говорить от имени князя, но в данном случае их, похоже, недостаточно.

— Я так и предполагал, — понимающе кивнул кардинал, но в его эмоциях я почувствовал некоторое разочарование. Он что — всерьёз считал, что я могу решить это самостоятельно? За такую инициативу князь моментально открутил бы мне голову. Одно дело послать на контракт сотню, и совсем другое дело, когда едет дружина целиком, демонстрируя всем, что у неё за спиной княжество.

— Я представлю подробный доклад князю Яромиру и немедленно сообщу вам о его решении, — пообещал я.

— Буду ждать известий от вас, — ответил Скорцезе. — Кстати, барон, вы знаете, что вами очень интересуется Общество святого апостола Симона Кананита? Вам известно, кто это?

— То, что они мной интересуются, меня не удивляет, — кисло ответил я. — За